Глава 1. В горах стоит храм, а в храме — монах в цветастом

Сяосяо всегда была атеисткой. Ее любили и баловали родители, она купалась в их заботе и ласке. Но неожиданная авария унесла жизни дорогих ей людей, в одночасье сделав ее сиротой.

Когда родители погибли, она не могла поверить в случившееся. У нее не было других родственников, и похороны прошли при помощи соседей. Все произошло быстро, в череде соболезнований и слов утешения.

Сяосяо была в растерянности. Но это состояние длилось недолго. Вскоре ее накрыла волна гнетущей тишины и одиночества, словно чудовище, раскрывшее свою пасть, чтобы поглотить ее. Ей стало трудно дышать, одиночество в доме усиливало каждый звук — биение сердца и дыхание отдавались в ушах, словно раскаты грома.

Она пыталась терпеть, но в конце концов достигла предела. Не в силах оставаться одной, Сяосяо целыми днями пропадала на улице, не возвращаясь домой ночами. Но и в окружающем мире она чувствовала себя одинокой. Лишь шумные улицы и легкое опьянение помогали ей обманывать себя, на время забывая о горе.

То ли она достигла предела печали и оцепенела, то ли слишком глубоко спрятала свою боль, надежно запечатав ее под толстым слоем шрамов, которые ждали лишь повода, чтобы снова открыться.

Вскоре Сяосяо провалила вступительные экзамены. Благодаря привлекательной внешности, она устроилась на работу в Корпорацию Лунъин, где выполняла обязанности секретаря. Началась ее однообразная работа с девяти до пяти. Сяосяо думала, что так и проживет свою жизнь, влача жалкое существование. Но тут появился он.

Цветы, духи, сладкие речи… Восемнадцатилетняя Сяосяо решила, что встретила свою любовь. Возможно, это было благословение родителей с небес — наконец-то в ее жизни наступила светлая полоса, и все невзгоды остались позади.

Похвалы коллег вскружили ей голову, и в своих мечтах она уже видела себя женой Молодого господина Луна. Сяосяо начала поучать его, просила не тратить деньги попусту, не задерживаться допоздна, бросить курить и пить. Она не замечала, что он был внимателен к ней только в постели, а после — исчезал.

Однажды Сяосяо поняла, что у нее задержка. Результат теста на беременность привел ее в восторг — у нее будет ребенок! Она больше не будет одинока. На этом свете появится человек, связанный с ней кровными узами, с которым она сможет разделить свои чувства. Сяосяо плакала от счастья. Она уволилась с работы и, полная надежд, отправилась в караоке-бар, где Молодой господин Лун развлекался в компании девушек. В ответ на радостную новость, он протянул ей чек со словами: «Избавься от него. Двадцать тысяч юаней — вот твоя цена!»

Сяосяо не хотела этого делать. Это был ее ребенок, единственный родной человек на всем белом свете. Она вспомнила последний год: потеря родителей, потеря любви, потеря работы… Жизнь — это театр, и выжить в нем можно, только имея твердое сердце. К счастью, теперь ей нечего было терять. С чувством унижения, Сяосяо взяла деньги, собрала вещи и уехала в другой город.

Этот город был городом веры. Он располагался в окружении гор, как в старой сказке, которую рассказывали из поколения в поколение: «Давным-давно была гора, на горе стоял храм, а в храме жил старый монах…»

Сяосяо поднялась на вершину горы и действительно увидела храм. Старого монаха там не было, зато был монах в цветастом. Почему она сразу решила, что он в цветастом?

На монахе была цветастая рубашка и цветастые шорты, словно он только что вернулся с отдыха на море. Вылитый шарлатан. На бритой голове красовались солнцезащитные очки, а на шее — буддийские четки, которые хоть как-то напоминали о его сане.

В этот момент монах в цветастом сидел под абрикосовым деревом, занимаясь делом, совершенно не соответствующим его внешнему виду: он сидел с прямой спиной, руки его были расслаблены, глаза закрыты, а голова покачивалась в такт музыке, которую он извлекал из гуцини.

Сяосяо не разбиралась в игре на гуцини. Мелодия была чарующей, но в то же время полной печали. Звуки, переливаясь, разносились по горным склонам. Птицы замолчали, ручей замедлил свой бег, листья абрикоса, подхваченные ветром, падали на руки, скользили по пальцам и уносились прочь, не задерживаясь ни на миг, неся с собой глубокую печаль.

Когда мелодия закончилась, Сяосяо не испытала просветления, лишь почувствовала щемящую тоску. Прикоснувшись к лицу, она поняла, что оно мокро от слез. Сама того не замечая, она плакала.

— Учитель, как называется эта мелодия? — не успев опомниться, Сяосяо произнесла эти слова и тут же смутилась. Она всегда была сдержанной и не позволяла себе такой фамильярности.

— Амитабха, благодетельница. Эта мелодия называется «Воспоминание о прошлом», — ответил монах в цветастом с улыбкой. В этот момент его лицо, освещенное мягким светом, казалось таким теплым, словно наступила весна.

Сяосяо подумала, что эта цветастая одежда ужасно режет глаз. Белоснежные одеяния и изящные руки — вот как должен выглядеть настоящий монах.

Неожиданно для себя, Сяосяо разрыдалась: — Папа! Мама! Где вы? Мне так плохо, так плохо! Мне так одиноко! Заберите меня с собой!

— Благодетельница, я понимаю твою печаль, но это священное место… — тихо вздохнул «монах в цветастом».

Не договорив, он бросился к Сяосяо, увидев, что она упала на землю, и из-под нее хлынула кровь.

— Ох… Будда, прости! Я не виноват! Это, должно быть, карма из прошлой жизни! — пробормотал он и, подхватив Сяосяо на руки, побежал в комнату.

В этот день в Храме Юньшань было шумно. Сколько лет существует этот храм — неизвестно, но с момента его основания он всегда был тихим и уединенным местом. Сегодня же эта тишина была нарушена. Храм напоминал оживленный рынок.

— Слышали? Настоятель принес в комнату какую-то девушку!

— Тсс! Хочешь остаться без обеда? Как можно сплетничать о настоятеле? Это была красивая девушка, вся в крови… Может, он спас ее по дороге? — маленький монах почесал свою бритую голову.

Другой послушник, одетый в чистую рясу и выглядевший немного старше, сказал: — Учитель только что вернулся из Таиланда, где проводил большую буддийскую церемонию. Может, это иностранка? Неужели учитель решил оставить монашество? Тогда место настоятеля… Хе-хе.

— Хе-хе! Мечтатель! Захотел занять мое место! — незаметно подошедший настоятель Цзяно оказался у них за спиной. — Сходи, принеси таз с горячей водой и чистую одежду. Хотя, стой! Принеси мой новый костюм!

Послушник Ши Кун удивленно посмотрел на учителя: — Учитель, но ты же надеваешь этот костюм только во время отдыха, когда идешь… охмурять, то есть, просвещать прихожанок!

Неудивительно, что Ши Кун был так удивлен. Отдых у монахов бывает раз в год и длится всего один день. Учитель всегда очень ценил это время. Надев парик и нарядную одежду, он отправлялся в бар и там, самый яркий парень на районе, проводил ночь, забывая обо всем.

— Не болтай, живо! — настоятель был на грани взрыва. Что за день такой?!