Глава 1. Удача или несчастье?

Чжан Цзяньцзюнь тряхнул головой, пытаясь избавиться от головокружения. Потребовалось почти двадцать минут, чтобы прийти к выводу, от которого у него отвисла челюсть.

Он переродился.

Если быть точным, в одно мгновение он вернулся на девятнадцать лет назад.

Честно говоря, концепция перерождения не была для Чжан Цзяньцзюня чем-то новым. В прошлой жизни он часто сталкивался с ней в онлайн-романах и сериалах.

Единственное, что казалось невероятным, — это то, что подобное случилось именно с ним.

***

— Привет, год Миллениума, семнадцатилетний я. Не думал, что мы снова встретимся вот так,

— произнес Чжан Цзяньцзюнь, разминая шею. Юное тело, душа взрослого мужчины — вот каким было первое приветствие переродившегося самого себе.

Старый, потрепанный календарь на стене яодуна ясно показывал: сегодня 25 июня 2000 года по лунному календарю.

Чжан Цзяньцзюнь широким шагом вышел из яодуна.

Когда нахлынули воспоминания, все вокруг показалось знакомым. Это было то самое место, где он жил девятнадцать лет назад. Ни единой лишней песчинки, ни единой травинки не пропало.

В небольшом курятнике в углу двора кудахтала дюжина кур.

А над головой палило беспощадное солнце. Да, Чжан Цзяньцзюнь еще раз убедился: это то самое место, где он рос и взрослел в прошлой жизни.

Усевшись в тени у ворот овчарни, он почувствовал легкое головокружение. Чжан Цзяньцзюню нужно было время, чтобы все это переварить. Все казалось таким знакомым, но настолько, что в это было трудно поверить.

— Ме-е-е,

— раздалось из овчарни, и Чжан Цзяньцзюнь немного пришел в себя. Он посмотрел на овец и почувствовал, как защипало в глазах.

По иронии судьбы, его перерождение было тесно связано с овцами.

В прошлой жизни он провел большую ее часть бок о бок с этими непримечательными животными.

С семнадцати лет он стал торговцем овцами.

Он не объездил весь мир, но за долгие годы работы этот статус стал для него предметом гордости и одновременно причиной его гибели.

Одно непродуманное инвестиционное решение не только уничтожило все, что он создавал годами, но и оставило его с огромными долгами.

В тридцать с лишним лет, когда мужчина должен быть на пике своей карьеры, судьба сыграла с ним злую шутку.

За одну ночь Чжан Цзяньцзюнь поседел и сгорбился. Он чувствовал себя опустошенным, раздавленным этим сокрушительным поражением. Он не был неубиваемым, и у него не было сил начать все заново. Он стал ходячим мертвецом.

Он прожил жизнь, не познав семейного счастья, не испытав радости отцовства, не успев позаботиться о родителях. Видя, как они стареют, как из-за него они теряют сон и аппетит, Чжан Цзяньцзюнь решил, что ему незачем жить.

Поэтому он принял отчаянное и эгоистичное решение: покончить с собой.

В последние минуты жизни Чжан Цзяньцзюнь плакал. Он не хотел умирать, он сожалел, он уходил с тяжелым сердцем.

Но, неожиданно, судьба сжалилась над ним. Самоубийство обернулось перерождением.

У Чжан Цзяньцзюня невольно потекли слезы. Он не знал, удача это или еще большее несчастье.

С полчаса он смотрел на овец в загоне, потом глубоко вздохнул, взял лопату и открыл ворота.

Пора пасти овец.

Как говорили предки, всему свое время. Раз уж небеса вернули его в эту эпоху, значит, так тому и быть.

***

Это было суровое время. Чжан Цзяньцзюнь помнил это по обеим жизням.

2000 год, год Миллениума.

Весь Китай наслаждался плодами политики реформ и открытости. Это была эпоха грандиозных планов и всеобщего подъема.

Но на северо-западе перемены запаздывали.

Поэтому, несмотря на то, что система семейного подряда уже давно стала реальностью, 2000 год здесь мало чем отличался от восьмидесятых-девяностых.

— Цзюньцзы, будь внимательнее, не дай овцам забрести в кукурузу!

К счастью для Чжан Цзяньцзюня, вернувшись на девятнадцать лет назад, он снова был с родителями. Это немного облегчало его чувство вины.

Когда он прогонял овец мимо дома, мать, Ли Юймэй, напомнила ему, как вчера он позволил овцам забрести на их кукурузное поле, и те изрядно пощипали посевы.

За это отец, Чжан Айго, как следует отчитал его.

— Если этот остроголовый опять полезет в посевы, прибью его лопатой. Давно мы баранины не ели,

— пробормотал Чжан Цзяньцзюнь, глядя на крупного козла-производителя в отаре.

Это был многолетний опыт пастуха: в любом стаде всегда найдется парочка овец-непосед, которые постоянно норовят залезть в чужой огород.

***

В июле дни длинные. Хотя было уже пять часов вечера, солнце все еще палило нещадно. На Чжан Цзяньцзюне были старые холщовые туфли с протертыми подошвами, и он чувствовал не прохладу земли, а жар.

Поскольку в прошлой жизни он вырос в таких условиях, Чжан Цзяньцзюнь не испытывал никакого дискомфорта.

В последние годы почти в каждой семье были овцы. Хотя баранина в то время стоила дешево, не то что в его предыдущей жизни, когда цена доходила до сорока юаней за полкило, для крестьян, помимо земледелия, разведение скота и птицы было способом прокормить себя и немного заработать.

Однако, поскольку в то время еще не было никаких государственных программ по лесовосстановлению, да и сама природа этих мест была суровой, даже в дождливые летне-осенние месяцы на склонах гор почти не было растительности. Для местных жителей, которые полностью зависели от природы, развитие животноводства в больших масштабах было практически невозможно.

Чжан Цзяньцзюнь пас овец по три часа утром и три часа вечером — немало, но овцы все равно не наедались.

В горах не было травы, а дома не было корма. Неудивительно, что овцы во всей округе были довольно тощими. Рыночная ситуация в последние пару лет была просто ужасной. Честно говоря, разведение овец в то время не только не приносило прибыли, но и могло привести к убыткам. За год цены на овец не только не росли, но иногда и падали.

Именно поэтому семья Чжан Цзяньцзюня, несмотря на то, что у них было всего двадцать семь овец, все равно входила в число тех немногих семей из более чем ста хозяйств бригады Чжанцзявань, у которых было больше всего овец.

Саньцзо Фэньмао — это участок заброшенных горных пастбищ площадью около трехсот му, принадлежавший бригаде Чжанцзявань. Из-за крутых склонов он не подходил для земледелия, поэтому несколько лет назад, во время перераспределения земель, его не включили в пахотные угодья.

За последние пару лет он стал местом выпаса овец и ослов.