Чэньсин (Часть 1)

Меня похитили во второй раз в жизни. Первый раз это случилось, когда мне было тринадцать. По дороге из школы меня схватил какой-то странный мужчина, но, по счастливой случайности, меня спасла Линь Сянь, которая проезжала мимо.

А сейчас… Что мне делать сейчас? Я попыталась воспользоваться моментом, когда водитель менял направление, и ударить его своим кошельком — единственным, что могло сойти за оружие. Попробовала пустить в ход свои длинные ногти… Но, как оказалось, все мои попытки были тщетны.

Примерно через час машина въехала на гору и остановилась у железных ворот на полпути к вершине. Вокруг нас поднимались густые заросли, и воздух становился прохладнее. Водитель вытащил меня с заднего сиденья. Я не могла вырваться из его крепкой хватки, и он практически дотащил меня до ворот.

Ворота были не заперты. Он легко толкнул их, и мы оказались на тропинке, скрытой среди деревьев. Под пологом листвы было тихо и спокойно, лишь изредка доносилось пение птиц. Водитель повёл меня по извилистой тропе. Мы прошли по крытой галерее над водой и оказались перед старинным деревянным домом в японском стиле.

Дом наполовину скрывался под огромным баньяном, а другая его половина стояла над водой. Он был старинным, элегантным и уютным, словно жилище какого-то благородного отшельника, не от мира сего.

Из дома вышел мужчина с изящным, немного бледным лицом. Он был высоким, стройным, с мягкими манерами и спокойным, академическим видом.

— Ты… Ты… — я не могла подобрать слов, чтобы описать свои чувства. Окаменев от неожиданности, я смотрела на Линь Чэньсина, не веря своим глазам. Он стоял прямо передо мной, живой! Его лицо было бледнее, чем раньше, и на лёгком ветру он казался почти божественным, нереальным. Меня охватили смешанные чувства, в голове царил хаос.

Мужчина махнул рукой водителю, и тот ушёл.

— Заходи, присядь, — спокойно сказал он, и в его мягкой улыбке промелькнули мрачные нотки ненависти. Он вздохнул и направился в дом.

— Линь Чэньсин? — только спустя некоторое время я пришла в себя. Испуганно и недоуменно глядя на его болезненно худую спину, я, помедлив, последовала за ним.

Обстановка в доме была простой, старинной и элегантной. Вся мебель была деревянной. Небольшая гостиная переходила в мастерскую, расположенную у окна. Сквозь листву пробивались солнечные лучи, отбрасывая на пол причудливые тени. В мастерской стояли мольберты, незаконченные картины, яркая палитра, кисти… Я удивилась, ведь, насколько я помнила, Линь Чэньсин был талантливым скрипачом, а не художником.

Я оглядела комнату и, наконец, остановила взгляд на Линь Чэньсине. С трудом сдерживая волнение и радость, я схватила его за руку:

— Ты не умер? Ты жив! Но… Почему ты не вернулся? Почему все думали, что ты погиб? Почему?!

Он спокойно посмотрел на меня и спросил, словно речь шла о чём-то незначительном:

— Ты… рада, что я жив, а не утонул?

Сердце у меня ёкнуло. Я отпустила его руку и, пошатнувшись, сделала два шага назад, вопросительно глядя на него.

— Меня подобрала рыбацкая лодка, потом многое случилось. У меня обнаружили неизлечимую болезнь, я проходил лечение в санатории… А потом… не захотел возвращаться. Для всех я ведь уже умер. Сегодня я позвал тебя сюда по просьбе одного человека, — в его голосе слышалась смертельная усталость, словно он мог развеяться от одного дуновения ветра. Услышав про неизлечимую болезнь, я почувствовала укол печали. В его словах звучала безысходность, которая наполнила меня горем и сожалением. Мне казалось, что во всем виновата я.

— Линь Сянь? Или… — озадаченно спросила я, все еще не понимая, зачем меня сюда привезли и что значит «по просьбе одного человека». Я виделась с Линь Сянь этим утром, и у нее не было причин похищать меня после нашей встречи.

— Какая же ты эгоистичная! — усмехнулся он и лениво откинулся на плетёное кресло рядом с мольбертом. Глядя на деревья и солнце за окном, он продолжил, не оборачиваясь: — Я думал, ты спросишь, почему я, будучи живым, не сообщил… Цюэюэ. Но ты думаешь только о себе, о том, что Линь Сянь хочет тебе навредить. Ты такая же, как и пять лет назад, — глупая женщина, ослеплённая ненавистью.

Он прикрыл глаза, словно собираясь уснуть.

Его слова меня ничуть не задели. Я села на стул рядом с ним и, невозмутимо глядя на его профиль, спросила:

— Тогда скажи мне, почему?