Глава 2. Золотое прикосновение

Глава 2. Золотое прикосновение

Смерть Цзя Минь, хоть и опечалила Дайюй, не вызвала в ней такого сильного душевного волнения, как в прошлой жизни. Сейчас она была человеком, но внутри этой оболочки жила бессмертная душа, к тому же принадлежавшая к семейству цветочных трав, поэтому к вопросам жизни и смерти она относилась довольно спокойно.

Как говорила Цзыцзюань: «Мы, небожители, пусть и низкого ранга, должны считать материальные блага ничтожными».

Цзыцзюань была кусочком земли под Багряной Жемчужиной. В прошлой жизни Дайюй не выполнила свою задачу, поэтому теперь Цзыцзюань последовала за ней в мир смертных.

Так кто же это сейчас, услышав о способности Дайюй превращать всё в золото одним прикосновением, сияет от восторга?

И где же теперь это презрение к материальным благам? Так и хочется потрогать тебя и превратить в золото.

Сама Дайюй к своей новой способности относилась без особого энтузиазма, даже считая её несколько обременительной. Семья Линь унаследовала титул маркиза, а отец Дайюй, Линь Жухай, был императорским инспектором соляных копей. Пусть он только недавно вступил в должность, но это было очень выгодное место.

Будучи единственной дочерью Цзя Минь и Линь Жухая, выросшей в роскоши и богатстве, Дайюй, естественно, была избалованным ребенком.

Например, когда в прошлой жизни трех-четырехлетнюю Дайюй спросили, откуда берутся фрукты, она удивилась: «Разве они не растут на тарелке?»

Золотое прикосновение было пассивным навыком: стоило Дайюй дотронуться до чего-либо или указать на это пальцем, как предмет превращался в золото.

Сегодня им предстояло отправиться в Поместье Цзя, и сборы были весьма затруднительны. Представьте: прикоснешься к одежде — и она станет золотой. Это ещё полбеды, можно просто переодеться.

Но что, если случайно дотронуться до лодки или, ещё хуже, до человека? Вот тогда начнётся веселье! Либо утонешь и вернешься на небеса, либо раскроешь свой секрет, тебя сочтут за ведьму и сожгут — и ты снова вернешься на небеса. И этому чудесному отпуску придёт конец!

Как же это всё раздражает.

Столько всего интересного и вкусного ещё не испытано в мире смертных! Сегодня нужно быть предельно осторожной.

Дайюй твердо решила быть внимательной.

К тому же Поместье Цзя… место, где в прошлой жизни начались все её беды. Именно отсюда взяла начало вся череда трагедий.

Но ничего не поделаешь. Дайюй была ещё мала, а её отец, Линь Жухай, был слишком занят, чтобы самому воспитывать дочь. Хотя, по его мнению, его девочка была совершенством во всём, кроме слабого здоровья. К тому же Старая Госпожа Цзя неоднократно писала ему, умоляя отпустить Дайюй к ней. Поэтому, ради блага дочери, он, стиснув зубы, согласился на временную разлуку.

Глядя на Дайюй, которая на лодке старательно избегала любых прикосновений к окружающим, Линь Жухай чувствовал себя ужасно. Всё это его, отцовская, вина! Его малышка вынуждена покинуть дом в таком юном возрасте, да ещё и боится разговаривать с людьми. А сейчас, кажется, она даже не смеет вытереть слёзы, пролитые от расставания.

Дайюй тоже было нелегко. «Эй, ты! Не могла бы ты держаться от меня подальше? Не стоит пользоваться тем, что ты новая служанка, и подходить так близко. Я же для твоего же блага это говорю! И почему лодку так качает? Ой, кажется, я дотронулась… Нет, не дотронулась! Слава небесам!»

Всю дорогу она провела в страхе и тревоге, и только сейчас немного успокоилась. Она передала Цзыцзюань записку для отца.

Линь Жухай был тронут: дочка всё-таки думает о нём! Он развернул записку:

— Папа, в шкафу в моей комнате много золотых слитков. Это наши с мамой сбережения. Нам столько не нужно, возьми их себе.

У Линь Жухая навернулись слёзы. Какая трогательная забота! Он принял твёрдое решение: ради своей Дайюй он будет усердно работать и добьется перевода в столицу, чтобы поскорее забрать её к себе.

Глядя на Дайюй, которая пыталась устоять на качающейся палубе, он подумал: «Вот она, моя дочь! Даже в такой момент не забывает о достоинстве нашей семьи. Стоит, как скала, гордо и неприступно».

«Ха-ха, — мысленно усмехнулась Дайюй. — Я просто боюсь до чего-нибудь дотронуться. Цзыцзюань! Где же Цзыцзюань? Почему она меня не поддерживает? Я же пошевелиться боюсь!»

В этот день она, не без поддержки Цзыцзюань, уже наделала немало золотых слитков. «Госпожа, — уговаривала её служанка, — вы не знаете, как устроен этот мир! С деньгами мы сможем позволить себе больше вкусной еды и развлечений. И в Поместье Цзя к нам будут относиться с уважением. Вспомните, как с нами обращались в прошлой жизни!»

Золото они поделили пополам: часть оставили Линь Жухаю, а часть взяли с собой.

На самом деле, Линь Жухай дал им достаточно денег. С ними также отправились десяток служанок, несколько слуг и повар. Отец боялся, что кухня в Поместье Цзя не придётся Дайюй по вкусу. Ведь она всё ещё была болезненной и слабой, и плохое питание могло ей навредить.

Но Цзыцзюань считала, что нужно подстраховаться: «А вдруг нам не понравится в Поместье Цзя? С золотом мы сможем купить себе дом». Дайюй находила эти опасения излишними. Старая Госпожа Цзя искренне любила её, просто больше дорожила своим драгоценным внуком. Пока что ей не нужно было делать выбор. Они с Цзыцзюань точно не пропадут в Поместье Цзя. Но деньги… деньги никогда не бывают лишними! Разве не видели они на небесах, что старик, отвечающий за выплату жалования, пользовался большим уважением? Даже небожителям нужно жалование, иначе откуда им брать чудесные артефакты, красивые одежды и великолепных ездовых животных? То же самое и со смертными.

Дайюй продолжала осторожничать на лодке.

Цзыцзюань, глядя на неё, не выдержала:

— Госпожа, не волнуйтесь. В крайнем случае, мы превратим всю лодку вместе с людьми в золото. Когда прибудем, никто ничего не заметит. Просто купим новую.

— А ты, случайно, не умеешь управлять лодкой? Или ты предлагаешь нам силой мысли заставить её двигаться?

Цзыцзюань чуть не расплакалась. Неужели её госпожа и после перерождения останется такой язвительной и резкой? Как это печально!

— Прекрати строить из себя жертву. И, пожалуйста, следи за своей речью. Мы должны соответствовать духу времени. Какое ещё «не волнуйтесь»? Ты должна говорить «не извольте беспокоиться». Возьми вон ту книгу и подтяни свой культурный уровень. — Дайюй указала на книгу в дорожном сундуке. Книга тут же засияла золотым блеском. Как неловко! Хорошо хоть, читать её всё ещё можно.

Дайюй отвернулась и сделала вид, что любуется пейзажем за бортом. «Какой прекрасный вид! Вода и деревья…»

В этот момент служанка Сяоцин подозвала Цзыцзюань и что-то прошептала ей на ухо. В семье Линь существовало правило: в покои госпожи могли входить только личные служанки, даже на лодке.

Дайюй вопросительно подняла бровь. Цзыцзюань, понимая её без слов, с воодушевлением произнесла:

— Госпожа, несколько слуг от скуки решили порыбачить и поймали двух больших, красивых карпов. Хотите взглянуть?

Цзыцзюань смотрела на Дайюй с таким видом, словно умоляла её согласиться.

— Ну, хорошо, — пожала плечами Дайюй, изображая, что ей очень хочется посмотреть, но она слишком слаба, чтобы идти самой. — Принеси их сюда.

Лицо Цзыцзюань на мгновение окаменело. Она чуть не забыла о правилах семьи Линь. Что ж, придётся ей самой нести рыбу.

Пыхтя, но стараясь сохранить достоинство, приличествующее служанке семьи Линь, Цзыцзюань внесла изящный стеклянный аквариум. Едва она поставила его на стол, Дайюй, взглянув на рыб, заявила:

— Да не такие уж они и большие. На небесах мы видели и покрупнее.

Цзыцзюань, будучи духом земли, немного загрустила. На небесах она не могла свободно передвигаться, а теперь всё иначе.

— А они вкусные?

— Конечно, нет! Иначе разве стали бы их держать для красоты? Смотри! — Дайюй указала на одного из карпов. И вот, резвящаяся рыбка в одно мгновение превратилась в золотую статуэтку и с глухим стуком упала на дно.

Дайюй и Цзыцзюань переглянулись.

— Знаешь, — сказала Дайюй, — мне эта способность уже не кажется такой уж замечательной.

— Госпожа, — взмолилась Цзыцзюань с видом человека, пережившего катастрофу, — прошу вас, постоянно помните о своей силе и не указывайте пальцем на всё подряд!

Второй карп продолжал весело плавать, не замечая, что его товарищ уже покинул этот мир.

Дайюй молча кивнула.

— Вылови его, — сказала она. — Ты же сама советовала мне не скрывать своё богатство в первый день в Поместье Цзя? Подарим эту рыбку Старой Госпоже.

Карп и среди обычных рыб считался довольно крупным, а теперь, превратившись в золото, с искусно проработанной чешуёй и усиками, он стал настоящей редкостью. Такой подарок произведет впечатление на кого угодно и ясно даст понять, что даритель — человек состоятельный.

Это было разумно, и Цзыцзюань, полностью согласившись, быстро выловила золотую рыбку и положила её в шкатулку с золотым рельефом. Шкатулка раньше была сделана из сандалового дерева, но, по всем понятной причине, превратилась в… ну, вы поняли.

Затем Цзыцзюань взяла два серебряных слитка — ведь слуги, поймавшие рыбу, заслуживали награды. Она отдала им другую рыбу, кратко объяснив исчезновение первой: «Наша госпожа так добра, что отпустила одну рыбку на волю. Но и рыбаков нельзя оставлять без награды. Это небольшой подарок от госпожи».

Конечно, Цзыцзюань говорила несколько завуалированно, но общий смысл был именно таков.

Выслушав восхищенные отзывы о красоте, доброте, щедрости и образованности своей госпожи, довольная Цзыцзюань вернулась в каюту Дайюй и сообщила, что Поместье Цзя уже совсем близко.

Дайюй и Цзыцзюань занервничали. Первый день в Поместье Цзя — это настоящее испытание.

«Как вежливо отказаться от объятий с давно не виденными родственниками? Срочно нужен совет!»