Глава 3

Юй Чжэньчжэнь сначала видел сон.

Фан Бишань обычно держал его на руках. Эта поза позволяла ему ласкать горло и соски Юй Чжэньчжэня, а также давала возможность любоваться его лицом во время близости — лицом, на пять частей похожим на Ло Вайюэ.

У Ло Вайюэ были глаза феникса, и у Юй Чжэньчжэня тоже.

У Ло Вайюэ от природы были улыбающиеся губы, и у Юй Чжэньчжэня тоже.

Ло Вайюэ, Ло Вайюэ... Всё в Юй Чжэньчжэне существовало лишь для того, чтобы быть заменой Ло Вайюэ.

Но как бы ни было велико сходство, Юй Чжэньчжэнь всё же не мог сравниться с тем владыкой, стоявшим на вершине мира. Помимо тех черт, которые мужчины снова и снова находили и ценили, в нём было больше того, что ожидалось от объекта для утех.

Фан Бишань и Сюэ Чунтао поначалу были недовольны. Они не понимали, почему Юй Чжэньчжэнь, будучи единственным сыном Ло Вайюэ, обладая удачей, которой завидовали все в мире, оказался таким никчёмным. Юй Чжэньчжэнь должен был быть более величественным, более сильным, вести себя более надменно. В каком бы положении он ни оказался, Юй Чжэньчжэнь должен был улыбаться — потому что Ло Вайюэ был именно таким человеком!

Никто не мог заполучить Ло Вайюэ. Во всём мире боевых искусств никто не мог отнять у него ни крупицы его славы. Солнце сияет ярче луны, но когда полная луна висит в небе, восхода солнца не будет. В те времена, стоило упомянуть имя Ло Вайюэ, как тут же добавляли:

— Сколько ещё лет должно пройти, чтобы в мире боевых искусств появился ещё один Ло Вайюэ.

Пока восемь лет назад тот, кто жил в легендах как первый в мире, бесследно не исчез из поля зрения всех. Слава Ло Вайюэ была так велика, что даже после его исчезновения она продолжала греметь. Но именно потому, что имя Ло Вайюэ было известно всем, так много людей желали его.

После того как Небесный Край потерял своего главу, он распался на несколько фракций и под натиском различных сил полностью утратил былое величие. Именно тогда Ло Хуа, единственный сын Ло Вайюэ, был принесён в жертву, чтобы все силы проявили снисхождение к Небесному Краю, и оказался на виду у всех.

Никто не знал, было ли это по его воле. Никто не знал, сколько трудностей и страданий пережил Ло Хуа после потери отца, когда у него отняли всё.

Даже сам Ло Хуа больше не помнил.

Сколько лет было Ло Хуа, когда он потерял отца, Юй Чжэньчжэнь уже не помнил.

Что думал Ло Хуа, когда его силой утащили от могилы отца и заточили в роскошную золотую клетку, Юй Чжэньчжэнь тоже не помнил.

Юй Чжэньчжэнь знал лишь одно: в этом мире больше нет баловня судьбы Ло Хуа, есть только Юй Чжэньчжэнь — объект для утех.

Фан Бишаню не нравился такой Юй Чжэньчжэнь, но в то же время ему очень нравился такой Юй Чжэньчжэнь.

С одной стороны, конечно, хотелось, чтобы замена была максимально похожа на оригинал. С другой стороны, Фан Бишань прекрасно понимал: если бы на этой постели был заперт настоящий Ло Вайюэ, они бы уже умерли сотню раз — нет, Ло Вайюэ просто не позволил бы себе оказаться в таком положении. Он знал, как другие его желают, и ему было плевать на их желания. Но если бы кто-то осмелился хоть немного проявить эти желания перед Ло Вайюэ, его ждали бы мучения страшнее смерти.

В те годы, когда Ло Вайюэ правил миром боевых искусств, у него было бесчисленное множество поклонников и воздыхателей. Его сердце было настолько холодно, что ни романтические ухаживания, ни плотские соблазны не могли заставить его даже поднять глаза. Единственным, что могло заставить Ло Вайюэ спуститься с пьедестала, был его сын, родившийся много лет назад.

У Ло Вайюэ от природы были улыбающиеся губы, но и от природы он был бесчувственным. Однако Ло Вайюэ любил Ло Хуа, как драгоценность в ладони, как жемчужину в глазу.

Мучить Ло Хуа, мучить Юй Чжэньчжэня — это было косвенным вызовом Ло Вайюэ тех лет.

Поэтому они называли Ло Хуа так же, как когда-то Ло Вайюэ ласково называл своего единственного сына — "Юй Чжэньчжэнь".

Это означало: "Ты драгоценнее прекрасного нефрита".

Прекрасный нефрит не разбился, он лишь покрылся изъянами.