Глава 12. Никаких пошлостей, а то ата-та!

Глава 12. Никаких пошлостей, а то ата-та!

Хотя формат Гаокао в провинции Гуандун в 2007 году претерпел некоторые изменения, в основе своей это всё ещё была модель «3+2». Максимальный балл по каждому предмету составлял 150, а общий — 750.

Даже пороговые баллы были простыми и понятными:

Больше 550 — можешь поступить в вуз первой категории.

Больше 600 — можешь поступить в вуз проекта «985», а вузы проекта «211» можно выбирать практически любые.

Больше 650 — ты достиг порога высшей лиги и можешь претендовать на поступление в два лучших вуза страны: Цинхуа и Пекинский университет.

А если у тебя около 700 баллов, ты можешь выбирать абсолютно любой университет и любую специальность в стране.

Результат Чэнь Чжао на пробном экзамене — 654 балла — одним махом перевёл его из категории «гарантированный Хуагун, с прицелом на Чжунда» в категорию тех, кто мог претендовать на Пекинский университет.

Неудивительно, что Большой Хуан был в таком шоке, будто случайно дерьма наелся. Раньше между братьями была разница всего в десять с небольшим баллов, а теперь их разделяла целая пропасть.

Хуан Байхань, который ещё сиял улыбкой, когда раздавали работы по английскому, теперь чувствовал, будто у него на груди лежит камень. Он глухо произнёс:

— Дай-ка мне посмотреть твою работу по китайскому.

Говорят, улыбка не исчезает, а лишь переходит к другому, но Чэнь Чжао не хотел ещё больше травмировать друга и послушно протянул ему работу:

— Держи.

Он как раз собирался утешить Большого Хуана, когда Инь Яньцю, раздав все работы, вдруг на своих каблучках «цок-цок-цок» подошла к его парте и костяшками пальцев постучала по столу:

— Пойдём со мной в учительскую.

Чэнь Чжао не удивился. Такой невероятный прогресс действительно требовал объяснений.

В учительской было шумно. Почти у каждого стола стоял ученик — вероятно, те, кто плохо справился с экзаменом.

На самом деле, если учителя вызывали на разговор, это означало, что ещё есть шанс на спасение. В конце концов, «разговор» — это трата личного времени и сил учителя.

Если же ученик получал ноль, а учитель ничего не говорил, это, как правило, означало, что на нём поставили крест.

Инь Яньцю села на стул. Сначала она неторопливо отпила из своего термоса воды с мандариновой цедрой, а затем медленно поправила причёску.

Чэнь Чжао стоял у угла её стола. Эти опытные учителя средних лет не только знали толк в здоровом образе жизни, но и привыкли не замечать учеников, словно те были пустым местом.

Проделав всю эту процедуру, Инь Яньцю наконец кашлянула:

— Чэнь Чжао, в этот раз твой результат по китайскому языку значительно улучшился. Несколько учителей китайского на нашей параллели были поражены, но не могли понять причину. — Тут она вдруг улыбнулась. — Хорошо, что это был китайский. Будь это математика, физика или химия, я бы и правда подумала, что ты списал.

Чэнь Чжао поджал губы:

— Госпожа учитель, я не списывал.

«Хотя я и переродился, но все знания в моей голове — мои собственные. Как это можно назвать списыванием?» — подумал он.

— Я, естественно, знаю! — неожиданно Инь Яньцю поверила ему даже больше, чем он сам себе, и сказала с полной уверенностью: — Я была твоей классной руководительницей три года, неужели я не знаю твой характер? Я просто хотела спросить, нет ли у тебя какого-нибудь хорошего метода для улучшения китайского, чтобы ты мог поделиться им с одноклассниками на торжественном собрании.

— Что? — Чэнь Чжао показалось, что в словах учительницы было несколько скрытых смыслов, и он не сразу понял.

— О, я имею в виду, — Инь Яньцю снова взяла термос, с удовольствием отхлебнула и сказала: — Торжественное собрание, посвящённое последнему рывку перед экзаменами, состоится в следующее воскресенье. Школа решила совместить его с подведением итогов пробного экзамена. Я хочу, чтобы ты выступил и рассказал в основном о своём опыте улучшения китайского.

Чэнь Чжао опешил:

— Но ведь на сцену для обмена опытом выходят только те, кто входит в первую десятку по школе.

Раньше Чэнь Чжао всегда был в районе двадцатого места. Неплохо, конечно, но поучать всех на глазах у целой школы ему бы точно не довелось.

На этот раз Инь Яньцю ничего не сказала, а просто протянула ему лист с рейтингом успеваемости.

Чэнь Чжао: общий балл 654, 4-е место в классе, 8-е место по школе.

Первой в классе была староста Дэн Цянь, худенькая маленькая девочка.

На самом деле, Дэн Цянь могла поступить в Цинхуа или Пекинский университет без экзаменов. Она даже прошла отбор в оба вуза, но ей не понравились предложенные специальности, поэтому она отказалась и решила сдавать экзамены самостоятельно.

Насколько он помнил, в итоге она поступила в Цинхуа.

Вторым в классе был ответственный за учёбу Кан Лянсун, третьей — Сун Шивэй, а четвёртым — он сам.

Чэнь Чжао хотел было посмотреть рейтинг Хуан Байханя, но тот, похоже, был за пределами первой пятнадцатки — во всяком случае, с первого взгляда он его не нашёл.

«Не ожидал, что под конец учёбы тоже смогу стать школьной знаменитостью», — подумал Чэнь Чжао.

В обычной старшей школе статус «знаменитости» определялся по нескольким критериям:

Первый — очень, очень хорошие оценки, настолько, что тебя знают все ученики и учителя. Такого могли достичь лишь те гении, что постоянно выступали на сцене с докладами об учёбе.

Второй — очень богатые родители, или умение играть на одном-двух музыкальных инструментах, или красивый голос… Если расширить рамки, то Ли Цзяньмина, пожалуй, тоже можно было считать знаменитостью.

Потому что вся школа знала, как он настырно преследовал Сун Шивэй.

Так что школьная знаменитость — это не обязательно тот, кто добьётся успеха в будущем, а просто тот, у кого в школьные годы есть какая-то всем известная особенность.

Видя, что Чэнь Чжао молчит, Инь Яньцю, считавшая, что хорошо знает «этого замкнутого и честного парня», подумала, что он боится и стесняется, и мягко успокоила его:

— Не переживай. Просто выйдешь на сцену и расскажешь одноклассникам о своём опыте.

Чэнь Чжао с удивлением посмотрел на учительницу.

«Это она меня немного недооценивает», — подумал он.

«Я выступал с докладами на совещаниях по отраслевым стандартам для всей провинции, так что какие у меня могут быть переживания из-за того, чтобы поболтать перед кучкой старшеклассников?»

Инь Яньцю позвала Чэнь Чжао в основном из-за этого. Сказав всё, что хотела, она уже собиралась отпустить его обратно в класс.

Но когда Чэнь Чжао подошёл к двери, он вдруг услышал её голос сзади:

— Подожди…

Чэнь Чжао обернулся.

— Раз уж ты смог так сильно подтянуть китайский, может быть, английский… — на обычно строгом и серьёзном лице Инь Яньцю появилось возбуждение и даже предвкушение, словно она потирала ручки. Чэнь Чжао мгновенно понял, что она имела в виду.

— Госпожа Инь, оставшегося времени мне хватит только на то, чтобы улучшить китайский и удержать на уровне математику, физику и химию, — честно ответил Чэнь Чжао.

Если бы в своё время он попал на работу в ведомство иностранных дел, то под влиянием рабочей среды, возможно, подтянул бы и китайский, и английский.

А сейчас, кроме остаточных знаний английского, единственное, что он хорошо знал, — это четыре буквы: «cpdd».

***

Вернувшись в класс, Чэнь Чжао снова почувствовал на себе «горячие» взгляды одноклассников.

Но в отличие от того раза, когда он заступился за Сун Шивэй, на этот раз во взглядах было нечто более сложное. В конце концов, в экспериментальном классе всё вращалось вокруг оценок.

Это было похоже на турнир кланов в фэнтези-романах, где ученик уровня «Золотого Ядра» вдруг побеждал нескольких «патриархов Зарождающейся Души», нарушая установленный порядок.

— Где моя работа по китайскому? — сев на место, Чэнь Чжао собрался просмотреть ошибки, но обнаружил, что работы на столе нет. У Хуан Байханя её тоже не было.

Хуан Байхань кивнул в сторону передней парты.

— Лю Хань, верни работу, — Чэнь Чжао ткнул пальцем в спину сидевшей впереди девушки, стараясь не задеть две отчётливо видневшиеся лямки бюстгальтера.

Лю Хань обернулась. Она была из тех девушек, которые не заботились о своей внешности и были полностью поглощены учёбой. Раньше она почти всегда входила в пятёрку лучших в классе, но не ожидала, что на этот раз Чэнь Чжао внезапно вырвется вперёд и сместит её.

— Я только что посмотрела твою работу. Мне кажется, некоторые твои анализы стихов неточны. Ты не должен был получить такой высокий балл, — на лице Лю Хань было написано явное недовольство.

Эти отличники всегда говорили очень прямо, совершенно не умея быть тактичными.

Чэнь Чжао не стал с ней спорить. Он понимал, что сместил её с привычного места, и Лю Хань просто не могла с этим смириться. Он лишь пожал плечами и сказал:

— Ты же не автор, откуда тебе знать, что мой анализ неверный?

Лю Хань на мгновение растерялась, но тут же ответила:

— Если это не совпадает с эталонным ответом, значит, это неправильно.

Чэнь Чжао улыбнулся:

— Китайский — это не математика, где один — это один, а два — это два. В китайском не должно быть точных ответов. Иначе откуда бы взялась поговорка, что в глазах тысячи человек есть тысяча Гамлетов?

— Но… — Лю Хань хотела было возразить.

У Чэнь Чжао сейчас не было настроения спорить, он лишь хотел, чтобы Лю Хань от него отстала. Он взял черновик и сказал:

— Я знаю, тебе обидно, что ты получила по китайскому меньше меня, но результаты экзамена уже не изменить. Давай лучше устроим небольшой поединок.

— Какой ещё поединок? — с любопытством спросила Лю Хань.

— Я напишу всего три выражения. Если ты сможешь их правильно понять, я признаю, что ты лучше меня, — спокойно предложил Чэнь Чжао.

— Правда? — Лю Хань подумала, что с её эрудицией вряд ли найдётся выражение, которого она не знает, и согласилась: — Тогда пиши скорее.

Чэнь Чжао быстро нацарапал на черновике несколько слов. Лю Хань, лишь раз взглянув на них, тут же покраснела, отвернулась и больше его не трогала.

Чэнь Чжао не удержался и хихикнул: «Я просто мастер успешного успеха, тремя фразами могу заставить женщину отдать мне 180 миллионов…»

— Что за фигню ты написал? — сидевший рядом унылый Хуан Байхань тоже заинтересовался и выхватил черновик. На нём было написано:

***

Взять за

Сунуть свой

Удар ниже

***

— Твою мать! — Хуан Байхань тоже мгновенно покраснел и, сплюнув, сказал: — Ну ты и пошляк.

— Почему это я пошляк? — с обиженным видом возразил Чэнь Чжао. — «Взять за жабры», «сунуть свой нос» и «удар ниже пояса» — это всё известные выражения. Это вы подумали не о том, а виноват я?

Хуан Байхань замер. А ведь и правда… Тогда почему его первой мыслью было… было…

— Ай-яй-яй, Большой Хуан. Нельзя быть таким пошляком! — с улыбкой пожурил его Чэнь Чжао.

Пояснения:

Модель «3+2»: Формат китайского государственного экзамена Гаокао, действовавший в некоторых провинциях. «3» — это три обязательных предмета (китайский, математика, иностранный язык), а «2» — два предмета по выбору из научного или гуманитарного блока.

cpdd: Современный китайский игровой сленг. «cp» — это сокращение от английского «couple» (пара), а «dd» — звук уведомления в мессенджере. Фраза означает «ищу пару (для игры), пишите в личку».

Три фразы и 180 миллионов: Это отсылка к популярному в китайском интернете мему, высмеивающему инфоцыган и так называемых «мастеров пикапа», которые обещают научить людей невероятному успеху с помощью простых трюков.