Глава 17

Это... должно быть, внизу у его дома?

Он сидел на пассажирском сиденье, его щеки слегка покраснели, а голова прислонилась к окну. Волосы растрепались. Я протянул руку и похлопал его по плечу:

— Сюй Линь, ты дома, просыпайся.

Он сонно моргнул, приходя в себя, повернулся ко мне и поблагодарил, после чего попытался открыть дверь машины.

Я смотрел, как он дёрнул ручку дважды, прежде чем дверь поддалась, и, не выдержав, вышел из машины, чтобы помочь ему.

Всё равно идти было всего ничего. Провожу его до квартиры, а потом вернусь к себе.

По дороге я не удержался от замечания:

— И как тебе не страшно было столько пить? Если бы я тебя ненавидел, то наделал бы сейчас кучу твоих фотографий.

Он нажал кнопку нужного этажа в лифте и бесцеремонно прислонился к моему плечу:

— Спасибо, Чэнь-гэ, что не ненавидишь меня. И вообще, кто виноват, что ты пить не можешь... Всё, что предлагали тебе, пришлось пить мне.

Мне стало немного неловко: то, что у меня нет гена, отвечающего за усвоение алкоголя, — не моя вина.

Впрочем, так даже лучше. Будучи единственным трезвым, я мог спокойно рассадить всех, кто выпил — много или мало — по машинам.

Раздался звон, лифт прибыл на нужный этаж. Я довел его до двери и, глядя на его пошатывающуюся фигуру, беспомощно произнёс:

— Ключи.

— А? …Ах, да… ключи, — он опустил голову, чтобы порыться в карманах брюк. — А? …Где мои ключи?

— …

Ну что за человек…

Я вздохнул, одной рукой просунул ладонь ему под мышку, чтобы он не упал, а другой похлопал снаружи по его карманам. Услышав звяканье, я сунул руку внутрь.

Нащупав ключи, я наконец-то был близок к завершению миссии. Позволив ему обнимать меня, я одной рукой перебрал связку, нашёл нужный ключ, вставил в замочную скважину и повернул.

Раздался щелчок замка. Я повернул голову, и что-то мягкое коснулось моей нижней губы.

Я замер.

Он тоже.

Мы были почти одного роста, но из-за того, что он был пьян и не мог стоять прямо, ему пришлось слегка запрокинуть голову. Его светлые губы прижались к моим. Прежде чем я успел осознать, что это случайность, и что достаточно просто отступить на шаг, чтобы разрешить недоразумение, он приоткрыл губы и легонько укусил меня за нижнюю губу.

Совсем не больно, даже немного… щекотно.

Я ошеломленно смотрел на него, на его полуприкрытые глаза, которые теперь чуть расширились. В них промелькнула искра ясности и толика досады. Ощущение его губ исчезло, и руки, обнимавшие меня, ослабли.

Его голос стал холоднее, взгляд метнулся в сторону. Он потянулся к дверной ручке:

— Я немного пьян...

Дверь приоткрылась, и он, повернувшись ко мне спиной, вошел внутрь:

— Возвращайся. Спокойной ночи.

Я смотрел, как он входит, и уже собирался закрыть за ним дверь.

Я смотрел на него, на его худую, едва заметно дрожащую спину. Когда до полного закрытия двери оставалось всего несколько сантиметров, я выставил руку, не давая ей захлопнуться, толкнул её, схватил его за руку и развернул к себе.

Он опустил взгляд и поджал губы. Я поднял руку, коснулся его подбородка и снова поцеловал.

Не знаю, был ли он пьян, но я был абсолютно трезв.

Дверь по инерции закрылась сама. Обнимая его, я медленно повел его в спальню.

Мягкие губы с привкусом алкоголя, одновременно свежие и соблазнительные, пробуждали желание поглотить его целиком. Его руки обвились вокруг моей шеи, язык дерзко скользнул внутрь, но я оттеснил его. Кажется, недовольный моей настойчивостью, он снова укусил меня.

Я нахмурился от боли и увидел на его губах следы крови. Он с некоторым самодовольством посмотрел на меня. Не сдержавшись, я ущипнул его за талию. Когда он потерял равновесие, я подставил ногу, и мы оба рухнули на кровать.

Он беспокойно задвигался подо мной:

— …Так быстро?

Я рассмеялся:

— О чём ты думаешь?

Затем я перекатился, сел и потянул его за рукав:

— Спи. Я пошёл.

— …Угу.

Я встал, но тут же снова наклонился, с недоверием глядя на него:

— Эй, давай сразу проясним. Завтра утром ты ведь не станешь всё отрицать?

Он посмотрел на меня:

— Если бы ты не вошёл, я бы точно всё отрицал.

Я взъерошил его волосы:

— Тогда я спокоен. Спокойной ночи.

— …Спокойной ночи.

Закрыв за ним дверь спальни, я, кажется, не мог сдержать улыбку. Я поправил одежду, подошёл к выходу и открыл незапертую дверь. В следующий миг я увидел за ней искажённое злобой лицо, которое бросилось на меня.

Я резко открыл глаза.

Тело непроизвольно содрогнулось.

Вокруг было темно, но я быстро привык к тусклому лунному свету. Он, лежавший головой у меня на коленях, пошевелился, приоткрыл глаза и тихо спросил:

— Что случилось?

Он всё ещё был здесь.

Мне захотелось поднять руку и коснуться его, но я вспомнил, что мои руки холодные, и отказался от этой мысли, просто покачав головой.

Я не знал, что случилось.

На этот раз всё было по-другому. Раньше я видел в своей голове лишь обрывки картин, слышал звуки, но всё это было бессвязным, без начала и конца.

Но эти образы оставили после себя чувство пустоты.

Пустоты в груди.

Я поднял руку и коснулся своей груди — там царила мёртвая тишина.

Я вдруг почувствовал… холод.

И тут его рука легла на мою.

Я перевёл на него взгляд и увидел, как он сел. Одеяло, накинутое на плечи, соскользнуло вниз. Прежде чем я успел потянуться, он сам поправил его, прислонился ко мне и, склонив голову, тихо заговорил:

— Чэнь Кэ, в последнее время ты постоянно что-то вспоминаешь, да?

Да. Я никогда не говорил ему об этом. Я не хотел давать ему пустых, призрачных надежд.

Но сейчас я хотел, чтобы он знал.

Поэтому я кивнул.

Он поджал губы:

— Можешь рассказать, что именно?

Многое. Хорошее, плохое, то, как мы были вместе или расставались. Я не знал, как это выразить, поэтому просто смотрел на него, открыл рот, но снова покачал головой.

Наверное, он понял. Подумав, он продолжил:

— Всё, что ты вспоминаешь, связано со мной?

В основном.

Я кивнул.

Он взял мою забинтованную правую руку и легонько похлопал по ней:

— …А какие чувства вызывают у тебя эти воспоминания?

Я ошеломленно смотрел на руку, по которой он хлопнул, и не отвечал.

Его удивлённый голос раздался у меня над ухом:

— Перси?

Я с удивлением поднял правую руку, привлекая и его внимание. В лунном свете можно было ясно разглядеть, как мои пальцы едва заметно шевельнулись.

Он прикрыл рот одной рукой, затем взволнованно наклонился вперёд и обеими руками осторожно взял мою руку:

— Неужели… заживает?

Я кивнул, глядя в его сияющие, влажные глаза, и не смог сдержать улыбку.

Он прижался ко мне, и его тепло начало согревать меня. Я обнял его, жадно вдыхая его живой запах.

Словно его жизненная сила доказывала, что я не совсем мертвец.

Я крепче обнял его и прошептал ему на ухо.

— Я... чувствую. Хочу… быть с тобой.

Что бы ни случилось, хорошее или плохое, я не хочу с тобой расставаться.

Даже перед лицом смерти.