Глава 14

— Может, просто забудем об этом.

— Сюй Линь, повтори, что ты сказал?

Я открыл глаза. Вокруг было светло. Он спал, прислонившись к моему плечу.

Повернув голову, я посмотрел на него и вспомнил, как той ночью он сказал: «Мы расставались уже много раз».

Расставались — значит, когда-то были вместе.

Мы с ним когда-то были вместе.

Больше никаких картин не возникло, лишь в глубине сознания смутно прозвучали какие-то голоса. Я слышал, как он ласково зовёт меня по имени, слышал его смех, его слова.

Думаю, в то время его глаза сияли, а губы складывались в красивую линию, такую, что хотелось их укусить.

...Укусить.

Я перевёл взгляд вперёд и вдруг заметил, что машина перед нами медленно останавливается.

Мы были в пути уже три дня. Хотя мы и раньше делали остановки, но обычно не выбирали для этого такое открытое место посреди дороги.

Следом остановилась и наша машина, а за ней — та, что ехала сзади.

От толчка он проснулся, протёр глаза и, опершись на борт кузова, спросил Мэн Чао, который уже вылез из передней машины:

— Что случилось?

— Бензин почти на нуле. Я помню, за тем мостом есть небольшой городок. Здесь кругом горы, так что людей должно быть немного. Возможно, там ещё остались какие-то припасы.

Он спрыгнул с машины и, подумав, добавил:

— Может, людей там и немного, но вот количество этих эволюционировавших… Нашего оружия, кажется, уже не хватает?

Я спустился, держась за поручень. С одной рабочей рукой это оказалось немного неудобно. Я пошатнулся, но устоял на ногах, как раз в тот момент, когда Мэн Чао кивнул в мою сторону:

— Не хватает, но отсутствие топлива — проблема посерьёзнее… Возможно, нам понадобится его помощь.

Услышав это, он обернулся ко мне, слегка нахмурившись. Было очевидно, что ему эта идея не по душе.

Пока он не успел повернуться обратно, я кивнул Мэн Чао, подошёл и с сомнением спросил:

— Помочь… с чем?

Мэн Чао, кажется, немного поколебался, взглянув на него, а затем снова на меня:

— Нам нужно одолжить немного… из твоих ран… чтобы замаскировать запах. Будет лучше, если ты пойдёшь с нами, ведь эти твари тебя не трогают.

Я протянул левую руку и сжал его ладонь, затем посмотрел на Мэн Чао и сказал:

— Хорошо.

Он бросил на меня взгляд и произнёс жёстким тоном:

— Думаю, в отряде всё ещё есть те, кто не может с этим смириться. Людей для этой вылазки выберу я.

Мэн Чао кивнул в знак согласия:

— Если действовать тихо, то человек пяти будет достаточно.

Он покачал головой:

— Нет. Кроме него мне понадобится всего один человек.

Я молчал, наблюдая за их разговором. Мне показалось, что он стал… немного другим.

То есть, он говорил не так, как со мной.

Думаю, это было довольно очевидно, потому что, закончив разговор, он повернулся ко мне, потянул за рукав и, поджав губы, сказал:

— Пойдём.

Он отвёл меня к стоявшей на обочине старой машине и усадил. Остальные разбрелись по окрестностям в поисках полезных вещей. Человек, которого он выбрал, кажется, по имени Чжоу Кан, сейчас готовил оружие.

— А? — он приподнял мою рубашку. Я не видел его лица, но почувствовал, как его ладонь коснулась моей кожи.

— Перси, твоя рана… — он недоверчиво наклонился ближе. Я даже ощутил его дыхание на своём животе. Опустив голову, я всё так же не мог разглядеть его лица.

Он опустил мою рубашку, и его сияющие глаза устремились на мою правую руку. Затем он начал быстро, но осторожно разматывать бинт.

Я помнил, что в последний раз, когда я видел своё запястье, оно походило на скверно собранную мозаику.

Но когда он виток за витком снял повязку, я увидел, что зазоры между бледно-серыми кусочками стали меньше.

Я подсознательно попытался пошевелить запястьем, но оно всё ещё не слушалось.

Тем не менее, он был очень счастлив. Даже не потрудившись перевязать руку заново, он прижался к моей груди, и его волосы коснулись моей шеи.

Я был в полном недоумении.

Он выпрямился, положив руки мне на плечи, и бессвязно от радости заговорил:

— Хоть сердцебиения и не слышно… но твои раны больше не сочатся чёрной кровью… Твоё запястье, ножевая рана, и та, от пули… Они… кажется, заживают.

Затем он коснулся пальцами левого уголка моего рта. Я помнил, как видел в отражении, что там была небольшая язва.

Я ошеломлённо смотрел, как он улыбается:

— Видишь, я же говорил, что всё будет хорошо.

Всё будет хорошо.

Мои раны заживут? Оказывается, уменьшение этих ужасных красных трещин означало, что мое тело заживает.

Но я по-прежнему не чувствовал ни боли, ни зуда… ни жизни.

Я смотрел на него, такого близкого. Поджатые губы делали его похожим на котёнка.

Я видел, как его улыбка стала мягче, а в глазах, словно звёзды, зажглись огоньки, и он медленно, дюйм за дюймом, начал наклоняться ко мне.

Но у меня не было сердца, которое могло бы биться.

Я инстинктивно повернул голову вправо. Его губы коснулись моей щеки. Он, кажется, вздрогнул, а я лишь выпрямился, заставив и его подняться.

Человек по имени Чжоу Кан, с винтовкой за спиной, обернулся. Он тоже посмотрел в его сторону, и Чжоу Кан кивнул, показывая, что готов идти.

Я уже собирался встать, но он остановил меня. Встав передо мной, он снял старый бинт, выбросил его и наложил новый, чистый.

Моя кожа была почти бескровной, наверное, и холодной — бледного, серовато-белого цвета. Белоснежный бинт, обмотанный вокруг запястья, виток за витком, бросался в глаза.

Перевязывая руку, он заговорил. Казалось, он обращался ко мне, но в то же время — будто бы и нет.

— Перси. Для меня, неважно, кем ты стал, ты всё тот же Перси, которого я знаю.

Даже если это ледяной, ходячий труп — ты совсем не боишься?

Я не спросил его об этом, лишь смутно ощутил какое-то тепло.

Он поднял голову и, с угрозой прищурившись, сказал:

— В следующий раз не смей от меня уворачиваться.

Затем он схватил меня за левую руку, другой рукой перекинул свой рюкзак через плечо и вслед за Чжоу Каном зашагал к мосту.

Здесь всё ещё текла река, и вода казалась очень чистой. Вокруг простирались зелёные луга и росли высокие деревья. Дорога была асфальтированной, и, подойдя ближе, мы увидели разбросанные впереди дома.

Вокруг было очень тихо.

Я сжал его руку в ответ.