Глава 15

В городке было тихо, высоких зданий почти не было. Войдя, мы быстро увидели заправку и магазины у дороги.

Опасаясь, что в здании заправки могут оказаться быстрые «кожа да кости», я один зашёл внутрь и осмотрелся. Вокруг ничего не было, только на полках валялись остатки какой-то еды.

Я схватил корзину и набросал туда разной еды. Разбираться, что съедобно, — это уже их работа.

Выйдя с корзиной, я подал им знак, что здесь безопасно. Они вдвоём взяли несколько пустых канистр, чтобы набрать бензин.

Чжоу Кан огляделся и сказал ему:

— Интересно, найдётся ли здесь тележка или машина на ходу. Вдвоём нам много не унести.

— В магазине может быть тележка, — ответил он. — Машину поищем позже. Когда пойдём за другими припасами, возьмём канистру бензина. Если наткнёмся на большую толпу зомби, сможем их задержать... Перси, ты куда?

Я уже вышел с заправки.

Мои раны постепенно заживали и больше не выделяли ту грязную субстанцию. Это означало, что я не мог скрыть его запах, а он не позволил бы мне вскрыть новые раны, да и не факт, что это помогло бы.

Если бы здесь нашлась пара-другая безмозглых зомби, я бы нашёл им применение.

Когда он позвал меня, я не обернулся, а лишь махнул рукой, давая понять, что всё в порядке.

И почти в тот же миг я вспомнил это место.

Я вспомнил крики, запах крови и мяса. Вспомнил, как за мостом внезапно раздался гудок машины, который и заставил нас наконец уйти отсюда.

Я не помнил, скольких я загрыз, но помнил все эти вопли, горячую плоть и неудержимое желание есть.

— Перси? Перси? — когда я пришёл в себя, он стоял передо мной и держал меня за руку.

Я отступил на шаг. Он в замешательстве шагнул за мной:

— Что с тобой?

Я снова отступил, качая головой:

— Если... здесь тихо... всё время. Значит... здесь есть... мои сородичи.

Я был уверен, что, уходя, мы не съели всё дочиста.

Он на мгновение замер, а потом всё понял.

Чжоу Кан стоял поодаль, наблюдая за нами. Увидев, что я смотрю на него, он тут же обратился к человеку передо мной:

— Раз так, давай пока не рисковать. Иди сюда, наберём побольше бензина. Отсутствие транспорта — главная проблема.

Он посмотрел на меня. Я ответил:

— Иди, я присмотрю.

За спиной раздавалось тихое журчание льющегося в канистру бензина. Спустя некоторое время я услышал их приглушённый разговор.

— Насколько ты уверен, что он не обратится?

— ...Я знаю, что не обратится.

— Он ничего не сказал, когда мы вошли. Сказал только сейчас, когда мы уже здесь. Я уверен, он не хотел причинить тебе вреда. Значит, единственное объяснение — он только что вспомнил. Это доказывает, что к нему возвращается память, верно?

— Угу.

— А эти воспоминания не повлияют на него? Я имею в виду, не вызовут ли они какой-нибудь приступ ярости или что-то в этом роде?

— ...

Вызовут.

Я всё слышал, очень отчётливо. И так же отчётливо ощущал просыпающиеся внутри инстинкты.

Желание вонзить зубы в плоть, жажду запаха крови. Но другая часть меня знала, что этого делать нельзя.

Если... если хоть на миг инстинкт возьмёт верх...

Он подошёл ко мне с несколькими канистрами бензина в руках и тихо позвал:

— Перси, мы можем уходить.

Я двинулся за ним.

В городке, казалось, началось какое-то движение. Они оба ускорили шаг, но я продолжал идти в прежнем темпе. Через несколько шагов он остановился и обернулся, чтобы посмотреть на меня.

Я заметил, что его рука едва заметно дрожит. Казалось, стоило мне остановиться, и он бросил бы всё и вернулся.

В конце концов, я всё же догнал его.

Наша вылазка оказалась довольно успешной. Хоть еды было совсем немного — лишь то, что я наскрёб, — бензина должно было хватить.

Учитывая, что в городке могло быть полно агрессивных тварей, а оружия у группы было маловато, все решили двигаться дальше. Вокруг был пригород, и если бы удалось найти пустой отдельно стоящий дом, то, пусть припасов там было бы меньше, по крайней мере, это было бы безопаснее.

Забравшись в кузов, я сел рядом с ним, но он, бросив на меня взгляд, отодвинулся подальше и отвернулся.

Интуиция подсказывала, что он злится. Но я не понимал, почему.

Он меня игнорировал, а я не любил разговаривать, поэтому просто сидел молча, глядя, как проплывают мимо пейзажи по обе стороны дороги.

Через некоторое время с другой стороны ко мне кто-то подвинулся.

Это была девушка по имени Сяо Мяо. Она села ближе, но, кажется, испугалась и немного отодвинулась, а потом, решив, что это невежливо, снова попыталась придвинуться.

Я уставился на неё и покачал головой.

Она замерла и виновато улыбнулась:

— Прости, я на самом деле... не так уж тебя боюсь.

Я знал, но ей следовало меня бояться. Даже я сам боялся, что могу укусить.

Она немного помедлила и осторожно спросила:

— Ты знаешь... как давно всё это началось?

Я покачал головой. Говорить было слишком утомительно, подбирать слова — настоящая мука. Если можно было не говорить, я предпочитал молчать.

Она показала на пальцах:

— Прошло уже около шести месяцев.

Затем она начала рассказывать мне о многом и о чём-то спрашивать.

Она сказала, что я был актёром. Я так и предполагал. Думал, что если не актёр или звезда, то кто-то из этой сферы, иначе у меня не было бы шанса познакомиться с ним.

Она рассказала, что всё случилось внезапно. Сначала вспышка случилась лишь в одном городе, и все думали, что это можно вылечить, но не прошло и двух недель, как зараза распространилась повсюду, и все города, казалось, превратились в города мёртвых.

Они спасались бегством уже несколько месяцев. Кто-то был в группе с самого начала, кто-то присоединился по пути, а некоторые уже погибли.

Ничего из этого меня не удивило.

Но, рассказывая, она вдруг заплакала.

Я смотрел на неё, не зная, что делать. В этот момент он, сидевший с другой стороны, шевельнулся, встал, подошёл к девушке, присел и обнял её, похлопывая по спине.

Я услышал, как Сяо Мяо всхлипывала:

— Может быть, может, тогда Чжао Фэй тоже мог бы... Он ведь тогда не... не бросился сразу, чтобы съесть меня... Если бы только... дать ему немного больше времени... было бы хорошо... Если бы ему дали чуть больше времени, может, он тоже смог бы...

Я протянул левую руку и коснулся её предплечья.

Она посмотрела на меня заплаканными глазами.

Я медленно произнёс:

— Ты жива... Он был бы... очень рад.

Она улыбнулась, медленно, но твёрдо кивнула, вытерла слёзы, махнула рукой и, поднявшись, сказала нам:

— Я пойду... назад, проветрюсь.

Я смотрел, как она уходит, смотрел, как он опускается из положения на корточках, поправляет штанины и, прислонившись к борту, вешает голову.

Опираясь на руку, я подвинулся к нему, сел совсем близко.

На этот раз он не отодвинулся.

Я положил левую руку ему на колено:

— Я жив... и ты тоже... очень рад?

Он поднял глаза, и я добавил:

— Даже если я... такой?

Тот старик, который видел, как жена кусает их дочь, но так долго не мог решиться, — он медлил не потому, что не понимал, а потому, что в его сердце теплилась крохотная надежда.

Он знал, что если выстрелит жене в голову, она упадёт, и тогда он действительно, по-настоящему, больше никогда её не увидит.

Только пока человек жив, есть шанс встретиться снова.

Даже если это уже нельзя назвать жизнью.

Поэтому он, глядя на меня, изменившегося, когда мы наконец встретились снова, держал в руках разбитую бутылку и пистолет, но не мог нанести удар, не мог нажать на курок.

Он всё так же смотрел на меня и накрыл мою руку своей.

Тепло его ладони понемногу проникало в меня, и я, кажется, наконец-то почувствовал облегчение.

— Сюй Линь, если я потеряю... рассудок... я тебя укушу.

Он тихо рассмеялся, склонил голову набок и прищурился. В его глазах будто зажглись звёзды.

— Тогда постарайся не обглодать меня дочиста, ладно?