Глава 4 (Часть 2)

Цинь Жань с усмешкой сказал:

— Как бы ты ни провёл урок, я тебя всё равно похвалю. Даже если все скажут, что вышло плохо, я пойду против всех, против течения истории, и скажу так: учитель Лин, может, и глуповат немного, и урок провёл так себе, но зато он очень красив! Как только он встанет перед классом, интерес учеников к китайскому языку тут же взлетит вверх, как поросёнок на дерево, вжух-вжух-вжух! Сами почитают учебник — и экзамен сдан!

— Это ты так хвалишь? Какой ещё поросёнок на дереве? Разве свиньи лазают по деревьям? — Мэй Цзин схватил книгу и замахнулся.

— Я знаю, что обезьяны лазают быстрее, но это не соответствует действительности. Высота, на которую заберётся свинья, — вот это реалистично. Искусство похвалы заключается в умеренности. Перестараться так же плохо, как и не доделать, — хихикая, отскочил Цинь Жань.

— Значит, ты и про красоту мою соврал! Ах ты, насмехаешься надо мной, добиваешь лежачего! — Книга действительно полетела в него, и Мэй Цзин тут же схватил другую.

Цинь Жань увернулся, поймал книгу и громко крикнул:

— Что ты красивый — это правда! Не бросайся больше, я признаю свою ошибку, ладно? Я пришёл оказать тебе помощь в трудную минуту! — С видом человека, готового понести наказание, он открыл ящик стола и достал книгу. — Чтобы загладить вину заслугой, одолжу тебе почитать. Но только тебе, никому больше не давай. Это мой спасительный «Канон Подсолнуха», я его не каждому показываю.

Мэй Цзин увидел название — «Полное собрание планов уроков по китайскому языку для средней школы». Увядший было цветок в его душе мгновенно распустился. С сияющей улыбкой он поклонился на девяносто градусов:

— Спасибо, старший брат! — Он поклонился ещё раз, изображая, что вот-вот расплачется. — За такую доброту я смогу отплатить только в следующей жизни!

— Как быстро у тебя меняется настроение! Слишком корыстно, слишком корыстно, — с обиженным видом произнёс Цинь Жань. Затем посерьёзнел: — За великую доброту нужно платить воздаянием в этой жизни. Где я тебя буду искать в следующей? К тому же, в следующей жизни будут свои долги. Давай рассчитаемся за эту жизнь сейчас, нельзя откладывать. А то смотри, премьер Вэнь придёт помогать мне выбивать из тебя долг.

«Полное собрание планов уроков» оказалось действительно стоящей вещью. Только по «Восхвалению скромной хижины» там было три варианта, один из которых пришёлся Мэй Цзину по душе. Он лишь слегка подправил несколько мест, и план открытого урока был готов. Глядя на великолепное «ожерелье», лежащее перед ним, Мэй Цзин не удержался и поцеловал свой конспект, сияя от радости. Несмотря на это, он закончил писать план только к четырём часам дня. Мэй Цзин удовлетворённо потянулся. Когда есть подготовка, нет паники. Даже голос по телефону стал намного мягче:

— Алло, здравствуйте.

— Мэй Цзин, это я. — Инь Цао, очевидно, не привыкла к такому нежному и сладкому тону Мэй Цзина и подумала, что он ошибся номером. — Ты сегодня ещё не доложил обстановку. Если не отправишь письмо сегодня, завтра его не получат.

Мэй Цзин вспомнил, что у него ещё есть это дело. Повесив трубку, он сказал, будто сам себе:

— Шея ужасно болит, пойду пройдусь.

На большой спортивной площадке Мэй Цзин, подпрыгивая на ходу, перезвонил Инь Цао:

— Сегодня не о чем рассказывать, только уроки и перемены. Не могу же я всё время писать, во что он одет?

Инь Цао подсказала:

— А что он ел на обед?

— Я не обратил внимания. Что в этом такого, чтобы писать?

— Милочка, шпионское ремесло тоже требует определённых навыков. Ты всего день этим занимаешься, и уже не о чем сказать? Неужели ты ждёшь какого-то события, потрясающего небо и землю? Что грандиозного может случиться в вашей захудалой школе? Нужно просто добавить в письмо ощущение присутствия, показать, что за ним постоянно наблюдают.

— Это у тебя захудалая школа!

— Ого, какой сильный командный дух! Я ошиблась. В таком благородном и чистом месте, как ваша школа, конечно же, царит мир и гармония. Какие уж тут могут быть великие события?

Мэй Цзин удовлетворённо кивнул:

— Вот это другое дело. Учитывая твоё хорошее отношение, дай-ка подумать. О, сегодня в обед староста третьего класса приходила к нему обсудить сочинение. Эта девочка очень хорошо пишет, её работу собираются отправить на провинциальный конкурс сочинений.

— Какое сочинение?

— О посещении Мемориального зала жертв Нанкинской резни. Вся параллель ездила туда, все писали сочинения, но отобрали только шесть учеников. Из нашего класса двое, — гордо сказал Мэй Цзин.

— Хватит красоваться. Это дети сами по себе умные, к тебе это не имеет ни малейшего отношения, — съязвила Инь Цао.

— Кто сказал? Кто сказал? — возмущённо воскликнул Мэй Цзин.

— Я сказала. Положа руку на сердце, спроси себя, какое слово в их сочинениях — твоё?

Мэй Цзин возразил:

— Мы учим учеников литературным качествам и способностям. Когда эти качества и способности раскрываются, получаются прекрасные сочинения.

Инь Цао рассмеялась:

— Тогда ученики вас, учителей, сильно подводят. На всей параллели триста-четыреста человек, и только шестеро смогли раскрыть качества и способности, которым вы их учили. Остальные, подавляющее большинство, наверное, страдают от внутренних повреждений из-за сдерживания? Наверняка все кричат: «Качества! Способности! Умоляем вас…»