Глава 2. Союз (Часть 1)

Прошло тысячелетие. Младенцы, которых когда-то держали на руках, превратились в четверку «маленьких бесенят», способных перевернуть весь Небесный Дворец вверх дном. Возглавлял эту компанию, естественно, Цин Цзюэ, который был на несколько сотен лет старше остальных юных богов.

В этот прекрасный солнечный день Небесный Император и три других императора собрались для обсуждения важных дел, а их супруги, как обычно, встретились в саду Небесного Дворца.

Цин Цзюэ вежливо поклонился всем старшим и послушно встал рядом с Императрицей Чжэньчжэнь.

Когда служанка принесла виноград, Цин Цзюэ снова поклонился и только после этого взял две виноградины, которые принялся аккуратно очищать от кожицы.

Небесная Императрица одобрительно кивнула: — Цин Цзюэ, ты можешь брать всё, что хочешь, не нужно каждый раз спрашивать разрешения.

Цин Цзюэ снова поклонился: — Благодарю вас, Небесная Императрица.

Затем он наколол очищенные виноградины на серебряную шпильку и протянул Императрице Чжэньчжэнь: — Матушка, пожалуйста.

Императрица Чжэньчжэнь с улыбкой приняла шпильку, погладила Цин Цзюэ по голове и сказала: — Спасибо, сын мой.

Эта картина трогательной заботы сына о матери вызвала зависть у Небесной Императрицы и двух других императриц. Хотя Цин Цзюэ был всего на несколько сотен лет старше остальных юных богов, их собственные сыновья вели себя куда менее почтительно.

Чжу Юань, которому недавно исполнилось тысяча лет, получил в подарок необычный предмет — кресло-качалку, которое могло менять размер и форму по его желанию. После того, как он, подражая Цин Цзюэ, поклонился старшим, он превратил кресло в мягкое белое облако, устроился на нем, болтая ногами, и с удовольствием принялся уплетать персик. Он хотел пригласить Цин Цзюэ разделить с ним отдых, но тот даже не взглянул в его сторону, и Чжу Юань решил не настаивать.

И Шу и Чун Цан, которым было всего восемьсот и пятьсот лет соответственно, всё еще были в том возрасте, когда можно беззаботно играть с матерью. Пользуясь случаем, когда их матери должны были демонстрировать свою благопристойность, они льнули к ним, как дети.

Небесная Императрица посмотрела на своего сына Чжу Юаня, развалившегося, как какой-то избалованный принц, и вздохнула: — Сестра Чжэньчжэнь, как ты воспитываешь своего сына? Поделись секретом, я тоже хочу, чтобы мой сын был таким же заботливым, как Цин Цзюэ.

Чжэньчжэнь смущенно улыбнулась и сделала вид, что пьет чай. Стоило ли рассказывать правду? Вряд ли кто-то поверил бы, что дома они ведут себя, как равные, а на людях разыгрывают спектакль идеальных отношений.

Цин Цзюэ, зная, что его мать не умеет лгать, ответил: — С самого детства матушка заботилась обо мне и своим примером учила меня, как нужно себя вести. Поэтому я понял, что о своей матери нужно заботиться самому.

Сказав это, он протянул Чжэньчжэнь еще одну очищенную виноградину. После этих слов три матери готовы были утопить своих детей в Нефритовом пруду.

— Матушка, — обратился Цин Цзюэ, склонив голову, — можно мне прогуляться?

Чжэньчжэнь незаметно подмигнула сыну и с улыбкой ответила: — Иди.

Небесная Императрица, увидев это, тут же позвала Чжу Юаня: — Чжу Юань! Иди с Цин Цзюэ и поучись у него хорошим манерам.

Цин Цзюэ едва заметно изменился в лице, но не мог ослушаться. Он вопросительно посмотрел на Чжэньчжэнь. Та, сохраняя спокойствие, продолжала пить чай, про себя вздыхая: похоже, сегодня вечером жареной крольчатины не будет.

Чжу Юань с явным неудовольствием убрал свою волшебную качалку и нехотя подошел к Цин Цзюэ. Он хотел было взять его за рукав, но холодный взгляд Цин Цзюэ заставил его отступить.

Императрицы Мяо Синь и Жо Лань, уставшие от своих цепляющихся сыновей, тут же отцепили их от себя и отправили вслед за старшими: — Идите, учитесь хорошему у Цин Цзюэ! И не мешайте нам разговаривать.

Цин Цзюэ почувствовал, как у него пустеет голова. С этими тремя малышами на хвосте идти в Лунный дворец за кроликами для родителей — значит, точно попасться на глаза тетушке Чанъэ. Раньше, когда он тайком приносил одного-двух кроликов, она смотрела сквозь пальцы, но теперь, когда он пришел бы не один, а с целой свитой, это было бы слишком.

Что ж, придется поискать для родителей что-нибудь другое. Интересно, каков на вкус суп из золотых рыбок из Нефритового пруда?

Задумчиво Цин Цзюэ бродил вокруг пруда, размышляя, как бы ему выловить рыбок. Чжу Юань, И Шу и Чун Цан, словно утята, семенили за ним.

Спустя час Чун Цан, выбившись из сил, сел прямо на землю и громко заплакал: — Брат Цин Цзюэ, что мы делаем? Мы уже три раза обошли пруд! Я больше не могу идти!

И Шу молча пнул камешек и сердито уселся на ближайший валун.

Только Чжу Юань, хоть и устал, но, помня недавний ледяной взгляд Цин Цзюэ, вытер пот со лба и, стараясь казаться беззаботным, прислонился к белой мраморной балюстраде, якобы любуясь лотосами.

Цин Цзюэ посмотрел на детей и с серьезным видом произнес: — Это называется — медитация!

Чжу Юань про себя фыркнул: «Медитация? Скорее, марш-бросок какой-то». Однако вслух он этого не сказал. Всё-таки Цин Цзюэ был сыном бога войны, и с ним лучше не спорить.

Доверчивый Чун Цан поверил и, всхлипывая, стал проситься к матери.

И Шу, казалось, всё понял, но промолчал, лишь сказал: — Мы, пожалуй, не будем мешать брату медитировать. Прощайте.

С этими словами он властно крикнул: — Эй, сюда!

Восемь небесных дев тут же появились, подхватили И Шу и Чун Цана, поспешно поклонились Цин Цзюэ и Чжу Юаню и удалились.

Цин Цзюэ и Чжу Юань вздрогнули от неожиданности. Цин Цзюэ мысленно порадовался, что не взял И Шу с собой красть кроликов. Иначе весь Небесный Дворец знал бы об этом уже на следующий день.

Чжу Юань фыркнул: — Мал, да удал.

Цин Цзюэ посмотрел на него: — А ты чего не идешь?

Чжу Юань тут же изобразил на лице подобострастную улыбку: — Матушка велела мне учиться у тебя, брат. Как я могу ослушаться? Пойдем.

Цин Цзюэ наконец-то внимательно посмотрел на Чжу Юаня. Хоть тот и был немного пухлым, но, похоже, выносливый. Пусть составит компанию. К тому же, он был старшим сыном Небесного Императора, и если что-то пойдет не так, его высокий статус может пригодиться. Авторитет отца плюс авторитет Небесного Императора — это серьезный аргумент.

Подумав об этом, Цин Цзюэ слегка улыбнулся: — Раз уж ты, брат Чжу Юань, хочешь учиться у меня, я тебя всему научу. Но помни: что бы мы ни делали, ты должен хранить это в тайне и всегда быть на моей стороне.