Река чиста, море спокойно

Он медленно обернулся.

У стоявшего передо мной человека были узкие глаза и брови, лицо бледное, словно никогда не видевшее солнца, как у папоротника, что растёт в тенистом углу, — стройного, с изящными листьями. Совсем не та суровая стать, что была выкована в Чжэн Юэ бескрайней пустыней.

Он стряхнул с рук остатки сена и низко поклонился мне:

— Ваше Высочество Принцесса. — Все тайные стражи опустились на колени вслед за ним.

В этот миг этот человек ни манерами, ни речью не походил на Чжэн Юэ, но почему-то казался смутно знакомым.

— Моя лошадь недавно пропала, как она оказалась здесь? Ты знаешь мою лошадь?

Он покачал головой и, опустив взгляд, ответил:

— Когда мы бежали из Сигуаня, она следовала за нами. Оказывается, это скакун Вашего Высочества.

— Как тебя зовут?

— Лу Цзилян, — ответил он и, подняв голову, добавил: — Рана от меча у принцессы ещё не зажила, прошу вас не передвигаться много.

Я долго смотрела ему в глаза. Его зрачки были карими, не такими контрастно чёрно-белыми, как у Чжэн Юэ.

Оказывается, я так ясно всё помнила. А он был Лу Цзилян, всё-таки не Чжэн Юэ.

Я выдохнула и спросила:

— А где Цяо Цзыло? Где мы сейчас?

— Господин Цяо отправился с нами тремя разными путями. Сейчас он уже должен был вернуться в пограничный город. Нам следует вернуться прямо в Цанцяо или сначала отправиться в пограничный город на поиски господина Цяо? Прошу указаний принцессы.

— Сначала найдём Цяо Цзыло, остальное потом, — обратилась я к нескольким тайным стражам. — Отправляемся сегодня же ночью.

Когда мы вернулись в пограничный город, маленькая лечебница Цин И была плотно окружена со всех сторон. Оказалось, брат-правитель тоже уже прибыл сюда.

Брат-правитель сидел в аптечной комнате в простой одежде, с невозмутимым видом. Вокруг витал слабый аромат лекарств.

Цин И теперь превратилась в урну с прахом в руках Цяо Цзыло.

В аптечной комнате царила напряжённая атмосфера. Цяо Цзыло крепко сжимал урну, его лицо было суровым:

— Цин И хотела лишь найти уединённое место для вечного покоя. Она говорила, что не хочет возвращаться в Цанцяо. Поэтому я ни за что не позволю тебе забрать её.

Я влепила ему пощёчину и злобно сказала:

— Кем ты себя возомнил? Ты лучше всех знаешь, кого любила Цин И! По какому праву ты не позволяешь ей быть рядом с братом-правителем? Если бы она не хотела иметь ничего общего с Цанцяо, думаешь, она стала бы рожать Юнь И?!

Цяо Цзыло холодно усмехнулся и, указав на брата-правителя, произнёс:

— Неужели Цин И должна быть одиноко похоронена в Бэйлине, чтобы через несколько десятков лет упокоиться рядом с ним и его десятками наложниц? Цин И любила его, это правда. Но спроси себя, Цан Янь, положа руку на сердце, дарил ли ты ей хоть каплю любви? Все эти годы ты ни разу не посылал людей на её поиски… Почему она выбрала жить в пограничном городе? Да потому что это место не принадлежит Цанцяо, но находится к нему ближе всего! А ты? У тебя была возможность найти её, у тебя была возможность узнать, кто такой Юнь И, но ты даже не поинтересовался! Какое право ты имеешь обладать ею?

Глаза Цяо Цзыло были налиты кровью, под ними залегли глубокие тени, волосы спутаны от долгой дороги. Этот некогда подобный небожителю мужчина теперь походил на раненого зверя.

Брат-правитель поднял бледное лицо. Его голос был тихим, словно он боялся потревожить каждую пылинку в комнате:

— Я пришёл лишь проститься с ней, других мыслей у меня нет, не волнуйся. — Он продолжал сидеть, казалось, не собираясь вставать и забирать прах.

Я не выдержала, выхватила урну с прахом и протянула её брату-правителю.

Он медленно поставил нефритовую шкатулку себе на колени и молчал.

Я оттащила Цяо Цзыло. Он не ушёл далеко, лишь встал у большого дерева во дворе.

Глядя на его страдающий вид, я наконец поняла: наша с ним невозможность в прошлом была связана не только с тем, что он принадлежал Игэ, и не только с тем, что мои чувства не тронули его. Просто в его сердце и глазах давно жила другая женщина. С тех пор никто не мог сравниться с ней, даже если она его и не любила.

Цяо Цзыло постоял немного, прислонившись к дереву, и вдруг достал из-за пазухи браслет из бело-зелёного нефрита. На нём серебром была искусно выложена гроздь маленьких цветов — точно такой же, как тот, что был на моей руке.

— Чжэн И говорил, что браслет на твоей руке подарил Чжэн Юэ, — его голос был хриплым. Он посмотрел на браслет в своей руке, потом на мой. — Действительно, пара… Неудивительно, что тогда, когда Чжэн Юэ был тяжело ранен и в бреду звал Цин И мамой, мы думали, что он просто слишком сильно пострадал и потерял рассудок. Оказывается…

Я с изумлением уставилась на него:

— Чжэн Юэ как-то говорил, что у него была младшая сестра, которая много лет назад пропала вместе с матерью. Он с отцом так долго искали их и не нашли. Неужели…

Цяо Цзыло опустил голову и провёл рукой по браслету, словно говоря сам с собой:

— Цин И… так ты мстила за своего брата?

— Ты хочешь сказать, что она увидела браслет на моей руке… Да, в тот день она спрашивала меня о браслете…

Цяо Цзыло глубоко вздохнул, прислонился спиной к дереву и медленно опустился на землю. Я стояла рядом и смотрела на него. Он медленно заговорил:

— Когда она пришла в Игэ, ей было всего девять лет. В тот день, когда наставник привёл её, она смотрела своими тёмными глазами, крепко сжав губы, и не говорила ни слова, лишь сильнее прижимала к себе свиток с рисунком. Вид у неё был невероятно жалкий.

В его глазах появилась туманная улыбка:

— Кто-то пытался отнять у неё рисунок, она отчаянно боролась, расцарапала ногтями лицо обидчику, но сама не проронила ни слова, словно готова была умереть вместе с ним. Позже она рассказала мне, что у неё была очень красивая мать, такая же красивая, как женщина на рисунке, который подарил ей наставник. Она также говорила, что у неё есть отец и брат, и однажды они вернутся за ней… Тогда я сказал себе в душе, что стану её братом, буду всегда рядом с ней, помогу ей найти семью…

Я тихо вздохнула:

— Она пропала такой маленькой, не зная, кто её родители. Этим и воспользовался Цяо Бянь.

Он резко, коротко усмехнулся и пробормотал:

— Да, он использовал нас всех…

Я присела рядом с ним. Мы помолчали, потом я сказала:

— Я всё время боялась спросить… как умер Чжэн Юэ? Можешь рассказать мне?

Он отвернулся, его взгляд устремился вдаль. Он долго молчал, прежде чем заговорить:

— Та отравленная стрела прошла сквозь его спину прямо в сердце. В тот момент наши лица, наша одежда — всё было в его крови… Цин И была рядом с ним. Он вдруг схватил её за руку. Он уже не мог говорить, лишь невнятно слышалось, как он зовёт маму… Позже мы доставили его в лагерь. Кровь текла очень сильно, он быстро закрыл глаза, лицо потеряло всякий цвет. Но вдруг он снова открыл глаза. Он уже не понимал, где находится, но пристально смотрел на Цин И. Его взгляд был пугающе ярким, как предсмертное прояснение сознания… Тогда мы подумали, что он принял Цин И за кого-то другого. Не думали, что причина была в этом. Говорят, на пороге смерти человек прозревает суть вещей. Наверное, тогда он узнал свою сестру…

Я сидела на корточках, слёзы капали одна за другой, впитываясь в землю. Зимний северный ветер заставлял меня дрожать.

Цин И была его сестрой. Его единственной сестрой. Сестрой, которую он должен был найти. Семьёй, которую он готов был защищать всю жизнь.

Но правда пришла так поздно, так не вовремя, так зловеще.

— Раз ты не хочешь, чтобы Цин И была похоронена в императорской усыпальнице, то пусть она покоится рядом со своим отцом и братом, — тихо сказала я.

Цяо Цзыло вытер глаза:

— Цин И больше десяти лет служила Игэ, всячески пытаясь навредить царству Цанцяо, разрушить земли Цан, которые её отец и брат защищали всю жизнь… Боюсь… ей будет стыдно предстать перед ними.

Внезапно раздался голос:

— Пусть её похоронят рядом с отцом и братом. — Брат-правитель стоял под навесом крыши, держа на руках спящего Юнь И. На его лице не было никакого выражения, но голос звучал жёстко, приказным тоном.

Во дворе воцарилась мёртвая тишина, никто не проронил ни слова.

Он походил с Юнь И по двору, затем вошёл в дом. Когда он вышел снова, его руки были пусты. Он сказал мне:

— Юнь И — потомок семьи Чжэн. Отвези его от моего имени в Наньта и передай на воспитание его дяде Чжэн И.

Цяо Цзыло резко вскочил и гневно воскликнул:

— Но он и твой сын тоже!

Брат-правитель взглянул на Цяо Цзыло:

— Господин Цяо, я распоряжаюсь судьбой своего сына. У вас есть возражения? Великий Наставник так долго отсутствовал в столице, не пора ли ему вернуться и проверить успеваемость наследного принца? — Сказав это, он равнодушно отвернулся, словно не желая больше говорить ни слова.

Темнело. Округа словно пропиталась тушью, небо тяжело нависало над землёй.

Ворота двора со скрипом отворились. Брат-правитель, опустив руки, вышел, словно ничего не произошло.