Глава 8. Проводы Ду Даго домой

Новенький велосипед «Феникс» лежал поперёк дороги. Руль был свёрнут набок, обод колеса погнут, спицы сломаны, рама выгнулась дугой. «Скорость у этого парня была немаленькая, он что, режим полёта включил?» — мысленно спросил себя Лин Цинбо.

«Феникс» был практически уничтожен.

Лю Таотао поднял велосипед, крутил его и так, и эдак, но выправить не смог. В сердцах он снова бросил велосипед на дорогу.

— Чей это, чёрт возьми, велосипед? Бросили тут, чтобы нас позлить! — выругался Лю Таотао.

В этот момент со дна канавы послышалось слабое постанывание:

— Ско… скорее… спа… сите… меня.

Лин Цинбо заглянул в канаву. Там лежал Ду Даго, весь в крови, его новенький френч был изодран в клочья колючими ветками дикого ююбы. «Этот парень точно следует сценарию», — подумал Лин Цинбо и мысленно показал Ду Даго большой палец.

— Эй! Хватит мучить велосипед! Тут человек лежит, смотри, узнаёшь? — Лин Цинбо нарочно позвал Лю Таотао.

Услышав голоса, Ду Даго застонал ещё громче.

Лю Таотао увидел Ду Даго, и на его лице отразилась нескрываемая радость.

Они переглянулись, словно спрашивая друг друга: «Будем спасать этого типа?»

Лин Цинбо с праведным видом сказал:

— Ой, да это же Даго! Что случилось? Лю Таотао, помоги, давай вытащим его. — С этими словами Лин Цинбо спрыгнул в канаву. Лю Таотао последовал за ним.

Взяв Ду Даго под руки, они с трудом подняли его. В этот момент Лю Таотао незаметно подмигнул Лин Цинбо. Тот, конечно, всё понял.

— Ох, Даго, какой ты тяжёлый! — вскрикнул Лин Цинбо. — Лю Таотао, давай сильнее, я не удержу! — С этими словами они оба разжали руки, и Ду Даго снова рухнул на дно канавы, ломая под собой ветки ююбы. Лин Цинбо почувствовал укол жалости к веткам.

Ду Даго некоторое время молчал, а потом вдруг взвыл и, словно ракета, выскочил из канавы.

Он чуть не утащил за собой Лин Цинбо и Лю Таотао наверх. К счастью, они крепко держали его, иначе Ду Даго улетел бы в канаву по другую сторону дороги.

Они провозились довольно долго: разорвали одежду Ду Даго, обмотали его голову белой рубашкой. Лин Цинбо взвалил Ду Даго на плечи, а Лю Таотао понёс сзади разбитый «Феникс».

— Даго, что случилось? — участливо спросил Лин Цинбо. — Новый «Феникс» яйца отдавил? Как ты умудрился в канаву съехать?

Ду Даго, постанывая, ответил:

— Не… не спрашивай, чёрт… я… только скорость набрал, а на дороге кто-то… камней… наложил. Я прямо… в них и влетел. Хорошо, вы… мимо шли, а то бы я тут… сдох.

— Камни на дороге? Ты что, не заметил? Дорога же широкая, — сказал Лин Цинбо.

— Хм, я… я на велосипед смотрел, а сбоку что-то… шу… шуршало. Я поду… мал, что это такое? Чёрт побери, это кто-то… знамя для призыва душ… у дороги воткнул. Разве… так делают? Вот… сволочи… без… совестные. У меня… поясница… сломана.

— Я знаю, чьё это знамя и кто камни наложил, — вставил Лю Таотао.

— Кто? …Скажи… моему отцу… он… убьёт его! — злобно прошипел Ду Даго.

— Это Лин Даху. Его отец только что умер, это его знамя для призыва душ. А камни, наверняка, ему для подкладки под гроб нужны были, — уверенно заявил Лю Таотао.

Услышав это, Лин Цинбо подумал, что дело плохо. Лин Даху был известным в Лин Цзяду буяном. Их было пятеро братьев, известных как «Пять тигров Лин». Лин Эрху как раз был одним из тех, кто играл в чёт-нечет у Ду Лаомао. Из пятерых братьев только старший и второй были женаты, остальные — холостяки. Один другого упрямее.

Услышав про «Пять тигров Лин», Ду Даго уже не так уверенно сказал:

— С… с моим отцом… кто… кто… кто посмеет бунтовать в Лин Цзяду?

Лин Цинбо, поддерживая Ду Даго, вошёл в деревню Лин Цзяду. Увидев, что сын старосты ранен, многие жители сбежались помочь. Ду Даго застонал ещё громче.

Вдруг кто-то схватил Лин Цинбо за плечо. Обернувшись, он увидел своего второго дядю, Лин Дамина.

До перерождения Лин Цинбо не раз занимал деньги у Лин Дамина на покрытие игорных долгов. Дядя очень сожалел, что племянник не оправдывает надежд («ненавидел железо за то, что оно не стало сталью»), но не мог бросить троих детей своего погибшего брата и невестки. Хотя прямых доказательств гибели брата и его жены Лин Дамин не нашёл, он обо всём догадывался. Но подходящего случая рассказать об этом племяннику всё не представлялось.

Сегодня, увидев, что Лин Цинбо якшается с сыном старосты Ду Ифэна, Лин Дамин почувствовал прилив гнева. Он решил рассказать этому непутёвому племяннику всё, что знал, в надежде, что тот повзрослеет и отомстит за родителей.

С трудом подавив гнев, Лин Дамин тихо сказал Лин Цинбо:

— Зайди ко мне попозже, есть важный разговор.

Лин Цинбо увидел серьёзное выражение лица дяди и кивнул:

— Скоро приду.

Мать Ду Даго в деревне прозвали «Ню Дапао» («Пушка Ню») за то, что ругалась она с силой пушечного выстрела. Увидев, что её сына Ду Даго несут на руках, она тут же начала осыпать бранью собравшихся зевак, и те поспешили ретироваться.

Она допросила Лин Цинбо и Лю Таотао, словно воров.

Лю Таотао вкратце пересказал произошедшее, особо подчеркнув, как они с Лин Цинбо, рискуя жизнью, спасли Ду Даго, буквально вытащив его с того света.

Ню Дапао посмотрела на них с недоверием и спросила у сына, правда ли это.

Ду Даго слабо кивнул.

Они вдвоём занесли Ду Даго в дом. Обстановка в доме старосты отличалась от других: здесь был диван, как у горожан, и даже 14-дюймовый телевизор — редкость по тем временам в деревне. Ду Ифэна дома не было. Они подняли Ду Даго и бросили его на большую кровать в комнате. Ду Даго взвыл как привидение — оказалось, колючки от ююбы из спины так и не вытащили.

Ню Дапао не выказала Лин Цинбо и Лю Таотао никакой благодарности, лишь холодно велела им убираться. В её глазах спасение сына было их обязанностью, способом подлизаться к её мужу Ду Ифэну. Уходя, Лю Таотао специально ещё раз сказал Ню Дапао, что знамя и камни остались после похорон отца Лин Даху.

Этого было достаточно — словно поднесли фитиль к пушке. Ню Дапао наконец нашла, на ком выместить злость.

Лин Цинбо разозлился на Лю Таотао за его сплетни. С такими людьми нельзя иметь дела, нужно держать это в уме. Для мужчины нет ничего хуже, чем распространять слухи и сеять раздор, словно желая хаоса во всём мире. Такие люди, добившись успеха, становятся высокомерными, а при неудаче сваливают вину на других. В прошлой жизни Лин Цинбо, услышав, что кто-то из мужчин в его компании сплетничает, немедленно и безжалостно увольнял такого сотрудника.

В мыслях Лин Цинбо этот Лю Таотао уже был «уволен».