Глава 7. Часть 2

— Хочу пойти с тобой, — промямлил толстяк, теребя край одежды Сяо Юньэр и жалобно глядя на нее.

Сяо Юньэр чуть не подавилась. Мало того, что этот детина был на голову выше ее, так он еще и был таким толстым! И вот эта гора жира, дергая ее за одежду, ноет, что хочет пойти с ней. Кто бы такое выдержал?

— Отстань, жиртрест, а не то убью! — Сяо Юньэр, одарив толстяка свирепым взглядом, под странными взглядами двух служащих, влепила ему кулаком в живот и гневно покинула Цзюйбаочжай.

Вскоре она обнаружила, что есть вещи, которые ей неподвластны. Например, этот толстяк.

Как она ни старалась, от него было не отделаться. Даже угрозы смертью не действовали. Он прилип к ней, как банный лист. Ей очень хотелось его поколотить, но она вспомнила, как ее кулаки утопали в мягком жире. Ощущение было не из приятных.

— Молодой господин, он что, сумасшедший? — испуганно шептала Цинцюэ ей на ухо.

— Да как ты смеешь называть нашего молодого господина сумасшедшим?! Смерти ищешь?! — тут же громко возразил слуга толстяка.

Цинцюэ, чувствуя поддержку Сяо Юньэр, смело зыркнула на него: — Если не сумасшедший, пусть не пристает к нашему молодому господину! Прочь с дороги!

Слуга тут же сник и с укором посмотрел на своего господина.

Сяо Юньэр тихо хмыкнула, не обращая внимания на их перепалку, и посмотрела на гору впереди. Эта гора, расположенная в столице, называлась Чунлун. Она была не очень высокой, но из-за равнины вокруг казалась весьма величественной.

Гора Чунлун была покрыта густым лесом, а ее причудливые скалы радовали глаз. К вершине вела высеченная в камне лестница. На склоне горы располагался храм Чунлун, куда нескончаемым потоком стекались верующие. Храм процветал, и в праздничные дни сюда приезжали знатные особы и члены императорской семьи, чтобы вознести благовония.

Сяо Юньэр посмотрела на величественную крышу храма Чунлун, видневшуюся среди деревьев на вершине горы. Ее взгляд блеснул. Она поджала губы, обернулась к мужчине, который уже начал задыхаться, и лукаво улыбнулась: — Ладно, толстяк. Если сможешь подняться со мной на вершину, я возьму тебя к себе. Но если отстанешь хоть на шаг — не обессудь.

С этими словами она направилась к тропе и, не оглядываясь, начала подниматься по каменным ступеням. Пройдя метров триста-четыреста, она услышала, как Цинцюэ, тяжело дыша, кричит ей вслед: — Госпожа, хватит! Толстяк уже давно отстал! Не нужно больше подниматься!

— Тебе не обязательно идти за мной. Подожди меня в чайной у подножия горы. Я сама поднимусь и посмотрю. — План удался, и Сяо Юньэр, в отличном настроении, решила подняться на вершину.

Часть 19. Печаль наследного принца

Недалеко от подножия горы толстяк, одной рукой опираясь на каменную стену, а другой — на колено, тяжело дышал. Слуга рядом с ним выглядел расстроенным: — Господин, зачем вы так мучаете себя? Вы же знаете, что вам нельзя подниматься на высоту. Если об этом узнает князь, мне не сносить головы!

Толстяк, отдышавшись, поднял голову. Один его глаз уже заплыл синяком. Он с сожалением посмотрел на густой лес, скрывающий вершину горы, и вздохнул. Его голос звучал особенно грустно: — Минъянь, почему мне всегда так не везет? Наконец-то я нашел то, что мне нравится, но у нас, похоже, не судьба.

Порыв ветра заставил Минъяня поежиться. У него по коже побежали мурашки. Неужели то, что нравится его господину, — это получать тумаки?

— Ведь в картине "Лежащий снег" был изъян! Я хотел обменять ее, а они сказали, что моя — подделка!

— Молодой господин, все говорят, что ваша картина — шедевр! Как в ней может быть изъян? — Минъянь польстил ему. — Когда ее выставляли на аукционе в городе Наньнин, за нее заплатили баснословную цену! Миллион лянов!

Толстяк недовольно возразил: — Я сам ее рисовал, неужели я не знаю? Снег получился слишком тяжелым, ему не хватает легкости.

Какая еще легкость? Миллион лянов — вот это настоящие деньги! Если бы это было серебро, сколько человек понадобилось бы, чтобы его унести? Минъянь вспомнил ажиотаж, царивший в тот день в павильоне Тэнсюй. Миллион лянов! А его господин одним словом пожертвовал все на помощь пострадавшим от стихийного бедствия в Линбэй, не оставив себе ни гроша.

Значит, слухи, ходившие в городе Наньнин, были правдой. Наследный принц Нин, его господин, был не только упрямцем, но и добряком…

Толстяк обернулся и увидел глупое выражение лица Минъяня. В его глазах мелькнул насмешливый огонек, совсем не соответствовавший его одутловатому и добродушному лицу.

В конце концов, этот миллион был…