Глава 9. Игра (Часть 3)

— Кто там? Кто посмел прервать мой сладкий сон?.. Кэ’эр, не шали, дай поспать, — раздался хриплый мужской голос.

— Господин, пора вставать. К вам пришли, должно быть, с важным делом.

Видя, что Чэнь Минчжоу не реагирует, она продолжила: — Если я вам нравлюсь, господин, вы можете вернуться ко мне после того, как закончите свои дела.

Нежный, ласкающий голос девушки за занавеской снова раздался, словно мягкое перышко коснулось сердца.

— Ну, раз уж Кэ’эр так говорит… хорошо, — после небольшой паузы с нежностью и сожалением ответил мужчина.

Но тут же его тон изменился: — Зачем вы пришли так рано? Не могли бы прийти позже?

Голос юноши за занавеской был холоден, как лёд. Казалось, что нежный и уступчивый мужчина, говоривший с девушкой мгновение назад, исчез.

— Господин Чэнь, мы всего лишь выполняем приказ… Просим прощения.

Юноша за занавеской лениво поднялся. Его рука откинула полог, обнажив длинную руку. Он поджал губы и спокойно спросил: — Говорите, что за срочное дело заставило вас прийти в Цзуйхуаньлоу ни свет ни заря?

— Я не знаю подробностей, господин, но, судя по тому, как волновался хозяин, дело очень важное, — складывая руки, доложил мужчина, стоявший впереди.

— Хорошо, я понял. Можете идти. Я скоро приду.

— Слушаемся, — ответили мужчины и вышли.

Как только они ушли, Чэнь Минчжоу повернулся к девушке и обнял её. За занавеской послышался нежный стон.

Но, когда мужчины вышли, юноша тут же перестал изображать распутного повесу. Он равнодушно посмотрел на девушку. Не говоря ни слова, он излучал холод.

— Господин, я… хорошо сыграла? — с грустью спросила Кэ’эр, кусая губы и глядя на юношу.

Чэнь Минчжоу лишь коротко ответил: «Да», надел разбросанную одежду и вышел. Перед уходом он холодно произнёс: — Запомни, никому ни слова о сегодняшнем дне.

— Хорошо, господин, — Кэ’эр считала его своим благодетелем. Прошлой ночью была её первая брачная ночь. Этот мужчина заплатил за неё большие деньги и выкупил её из публичного дома.

Даже если бы между ними что-то было, она бы сохранила это в тайне.

* * *

Гу Юэ’эр и Гу Лянь вошли в главный зал, поклонились сидящему за столом Гу Юю и тихо сказали: — Приветствуем отца.

— Да, — Гу Юй кивнул дочерям.

Гу Юэ’эр заметила, что с тех пор, как она вошла, лицо отца стало холодным. Он держал в руке чашку с чаем, от которой поднимался пар.

Гу Юэ’эр сделала вид, что ничего не заметила, и опустила глаза.

— Брат, ты же должен был вернуться через два дня. Почему ты приехал сегодня? — с радостью спросила Гу Лянь.

Гу Итин повернулся к ней и мягко ответил: — Учитель вчера простудился и не смог вести занятия, поэтому я вернулся раньше.

— Что, негодница, не рада моему возвращению? — спросил Гу Итин.

— Конечно, рада! Я очень соскучилась!

Су Инян, глядя на счастливых детей, обрадовалась, но всё же сделала замечание: — Гу Лянь, ты уже взрослая девушка, а ведёшь себя как ребёнок, всё время ластишься к брату… Поучись у своей сестры, она ведёт себя гораздо сдержаннее.

— Зачем ругать ребёнка? Это говорит о том, что у них с братом хорошие отношения.

— Наложница, видишь, даже отец меня не ругает, — Гу Лянь, надув губы, победно посмотрела на Су Инян.

Су Жуй’эр сделала вид, что рассердилась: — Посмотри на неё! Ты совсем её избаловала!

В углу зала тихо потрескивали угли в жаровне. Ветер за окном усилился, и занавески из бусин на входе зазвенели, словно жемчужины, падающие на нефритовое блюдо.

Глядя на счастливую семью, Гу Юэ’эр почувствовала себя лишней. Она опустила глаза и горько усмехнулась.

Как она могла быть такой слепой в прошлой жизни и считать, что Су Инян и её дети искренне к ней относятся?

Гу Итин, смеявшийся вместе с Гу Лянь, вдруг словно что-то вспомнил. Он прервал разговор и, повернувшись к Гу Юэ’эр, спросил: — По дороге домой я слышал, что ты недавно пострадала. Как это случилось? Тебе лучше?

В комнате повисла напряжённая тишина. В прошлой жизни это уже случалось. Тогда Гу Юэ’эр думала, что Гу Итин искренне беспокоится о ней.

Но сейчас, услышав его вопрос, Гу Юэ’эр слегка приподняла подбородок и незаметно посмотрела на Гу Юя. Его лицо стало ещё более мрачным.

С того случая прошло уже много дней, и Гу Юй, казалось, закрыл на это глаза. Но Гу Юэ’эр не ожидала, что Гу Итин снова поднимет эту тему.

Что он задумал?

Пережив всё это однажды, Гу Юэ’эр догадалась.

Как она могла не замечать таких очевидных вещей в прошлой жизни?

Теперь, вспоминая, чем всё закончилось, она чувствовала себя глупой и жалкой.

Гу Юэ’эр поджала губы и, посмотрев на Гу Итина, спокойно сказала: — Несколько дней назад я с сестрой любовалась цветущими сливами в саду за Ханьшаньсы. Вспомнив, как они нравятся отцу, я решила сорвать несколько веток, но упала с дерева.

— Сейчас всё в порядке. Спасибо за заботу, брат, — мягко добавила Гу Юэ’эр.

Гу Юй, сидевший во главе стола, приподнял бровь.

— Неправда! Отец больше всего любит… — не выдержала Гу Лянь, но, поняв, что сболтнула лишнего, смягчила тон: — Сестра Юэ’эр, ты, наверное, ошиблась. Отец любит орхидеи.

— Орхидеи? Мне казалось, в день начала зимы отец долго стоял в галерее, любуясь красной сливой у стены…

— На сегодня всё. Я устал. Можете идти, — прервал их Гу Юй, до этого молчавший.

Все поклонились и вышли.

Гу Юй, сидевший в кресле, словно действительно устав, закрыл глаза.

— Господин, позвольте мне размять вам плечи, — Су Инян подошла к нему и протянула руку к его вискам.

— Не нужно. Иди, — не открывая глаз, ответил Гу Юй.

Су Инян знала, что Гу Юю всегда нравилась её забота, и удивилась его отказу.

Она посмотрела на занавески на входе, и её лицо стало холодным.