Четвертая коробочка благовоний (Часть 1)

Четвертая коробочка благовоний

Хороший сон, хорошее настроение, отличная форма на репетициях.

Даже всегда скромная Фу Цзэюнь чувствовала, что в последнее время ей все лучше удается петь. Нежность, душевная боль — любые эмоции давались ей легко. По словам учителя, мастер, посмотрев их с партнершей новую постановку «Чтение Западного флигеля», был очень тронут и сказал, что Фу Цзэюнь поет даже лучше, чем в шестнадцать лет.

— Мне кажется, дело не в сестре Линь (Линь Мэймэй, героиня "Сна в красном тереме"), а в сестре Цинь, — сказала Ча Ча, попивая молочный чай и болтая всякую ерунду. Фу Цзэюнь бросила на нее строгий взгляд. — Поосторожнее со словами, Ци Мин.

Она посмела на нее так посмотреть! Еще и по имени назвала!

Этот проступок Ча Ча себе обязательно запомнит!

Но все же струсила и не стала продолжать свои дерзкие речи.

О существовании Цинь Сыцзюнь знали только они вдвоем с Фу Цзэюнь. Даже когда кто-то спрашивал, почему у Фу Цзэюнь улучшился сон, они молчаливо не упоминали истинную причину, говоря лишь, что принимают лекарства.

Фу Цзэюнь говорила, что в семье Цинь Сыцзюнь строгие правила, и боялась, что, если расскажет об этом кому-то еще, это создаст девушке проблемы.

«Ц-ц-ц, мне кажется, проблемы скоро будут у тебя, товарищ Фу», — проницательно подумала Ци Ча Ча, наблюдая за ничего не подозревающей подругой.

Прозвище Ча Ча появилось не только из-за того, что ее настоящее имя было Ци Мин, но и потому, что она была мастерицей сплетен. Коллеги обращались к ней, чтобы узнать все новости, называя ее «Ци Ча Ча» (игра слов, намек на китайский сервис проверки компаний Qichacha).

Позавчера, болтая с помощником руководителя труппы, она узнала, что тот случайно поинтересовался личной жизнью Фу Цзэюнь.

Это… это явно что-то значит!

Если руководство интересуется — жди сватов.

«Хм-м, такую важную информацию я этой собачонке не сообщу. Я очень злопамятная!», — подумала Ча Ча.

— Что делать! Руководитель хочет познакомить меня с кем-то! — поздно вечером Ча Ча получила голосовое сообщение от Фу Цзэюнь.

Вот оно!

Ци Ча Ча как всегда все предвидела!

— Ну так сходи, познакомься. Раз уж этот человек удостоился внимания руководителя, значит, он точно хороший. Тебе уже не мало лет, скоро тридцать, пора бы уже и о личной жизни подумать.

Она решила позлить бессовестную подругу.

— Какие тридцать, «скоро»! Мне только-только исполнилось двадцать восемь!

— Сестрица, после двадцати восьми идет двадцать девять, а потом тридцать. Думаешь, это еще далеко? Время летит, как вода. Вы с твоей Цинь уже три года знакомы, а кажется, будто это было вчера.

На том конце провода повисла тишина.

— Алло?

— Ты где? Что случилось?

— Время действительно летит быстро… Ты думаешь, ее семья тоже заставляет ее ходить на свидания? Может, в следующий раз, когда я ее увижу, она мне уже приглашение на свадьбу вручит.

Что это с ней? Откуда эта легкая грусть?

Только бы эти шутки не стали реальностью!

Ча Ча поспешила позвонить по видеосвязи. Этот вопрос требовал тщательного изучения, долгосрочного планирования, в сообщениях всего не обсудишь.

— Не расстраивайся ты так. Все люди рано или поздно женятся. Когда приходит время и встречается подходящий человек, все происходит само собой, — осторожно начала Ча Ча.

Лицо собеседницы тут же помрачнело. — Но не так же быстро! — проворчала она с явным неодобрением.

«Дорогая, это всего лишь твои фантазии! Фантазии! Боже, ты злишься на пустом месте. Что же будет, если это окажется правдой?! Дела плохи», — подумала Ча Ча.

— Фу, а ты… как ты относишься к госпоже Цинь? Нет, ты… что ты о ней думаешь?

Ча Ча задавала вопросы с трудом, боясь разрушить какой-то невидимый барьер.

— А? Она замечательная! Красивая, с хорошим характером, добрая, терпеливая, внимательная и заботливая. Я же тебе рассказывала, как в прошлый раз…

Дальше Ча Ча могла продолжить сама: как Цинь Сыцзюнь сказала, что будет ждать, «не придешь вовремя — подожду еще. Не придешь за день — подожду…»

Каждый раз, когда Фу Цзэюнь хвасталась этим, у Ча Ча по коже бежали мурашки. Она не понимала, как подруга может повторять это снова и снова.

— А… если однажды ты увидишь ее, а рядом с ней будет стоять мужчина, что ты почувствуешь?

Представить мужчину рядом с Цинь Сыцзюнь оказалось гораздо проще, чем абстрактное приглашение на свадьбу, и Фу Цзэюнь вдруг стало еще грустнее.

Она поджала губы и долго молчала.

Ча Ча все поняла. Вот только не знала, поняла ли сама Фу Цзэюнь.

Она решила, что не стоит продолжать эту тему, и перевела разговор:

— Давай лучше о твоих проблемах поговорим. Что ты будешь делать со сватовством руководителя? Пойдешь на свидание или нет?

Фу Цзэюнь натянуто улыбнулась.

— Пожалуй, пока не пойду. Я сейчас занята постановкой «Лян Чжу», мне некогда встречаться.

«Эх, печальная ночная песня…», — подумала про себя Ча Ча. — «Интересно, помогут ли ей сегодня благовония?»

Сегодня благовония помогли мало. Фу Цзэюнь проворочалась до трех часов ночи, прежде чем наконец уснула.

На следующий день ей пришлось наложить толстый слой пудры под глаза, чтобы скрыть темные круги.

Но веер словно издевался над ней: то не складывался, то не раскрывался. Она сломала три веера подряд.

Чжан Ваньцзюнь, ее партнерша по сцене, заметив, что Фу Цзэюнь не в форме, предложила отложить репетицию.

Фу Цзэюнь действительно была расстроена, а вид Чжан Ваньцзюнь только усугублял ее состояние. Ваньцзюнь, Ваньцзюнь… Сыцзюнь, Сыцзюнь… Сколько же этих «цзюнь»!

Она согласилась с предложением партнерши.

— Наверное, я плохо спала. Извини.

Они много лет работали вместе, и Чжан Ваньцзюнь знала о проблемах Фу Цзэюнь со сном, поэтому отнеслась с пониманием.

Но у нее оставались сомнения. За все эти годы, как бы плохо ни спала Фу Цзэюнь, она никогда не ошибалась на репетициях. Для нее опера была всем. Сегодняшнее происшествие было действительно странным.

К тому же, разве не говорили, что ее сон улучшился?

Снова бессонница?

Фу Цзэюнь впервые пожалела о старомодных правилах семьи Цинь Сыцзюнь, которые не позволяли ей дать свой номер телефона.

Если бы у нее был номер телефона!

Она бы позвонила Цинь Сыцзюнь. И что бы сказала?

Как бы невзначай упомянула, что руководитель хочет познакомить ее с кем-то. Потом, тоже как бы невзначай, спросила, не собирается ли семья Цинь Сыцзюнь выдать ее замуж, какой у нее жених, что она сама об этом думает. А потом, опять же невзначай, сказала бы, что в современном обществе к замужним женщинам относятся не очень хорошо, что она считает себя еще молодой и что с замужеством можно пока повременить. А потом?

А потом…

А-а-а-а! Пусть в нее молния ударит! О чем она думает?! Почему она строит козни и хочет помешать Цинь Сыцзюнь выйти замуж?! Почему она так лезет не в свое дело?! Цинь Сыцзюнь ей никто! Они даже не подруги. Они виделись всего три раза, а все их разговоры вместе взятые не набирают и пяти часов.

Наверное, она просто боится потерять свою единственную поклонницу…

Как же она ненавидит эти встречи раз в год!

В следующий раз она обязательно узнает адрес Цинь Сыцзюнь и сама навестит ее, чтобы не мучиться от бессонницы.

Хм, сегодня она сожжет целую палочку!

Посмотрим, сможет ли она тогда уснуть.

Увы, надо было слушать госпожу Цинь! Мало того, что она проснулась с ощущением тяжести в желудке, так еще и утром из носа пошла кровь!

Зря сожгла благовоние. Так жалко! Их осталось так мало, с каждой палочкой все меньше, а она еще и так бездумно их тратит.

— Ча, мне плохо. Кажется, я переборщила с благовониями, у меня жар, в груди все горит, — Фу Цзэюнь выглядела измученной и жалобно прижалась к Ча Ча.

Ча Ча подняла глаза к небу, не в силах вымолвить ни слова. Когда же эта дурочка наконец поумнеет?! Когда же у нее в голове станет поменьше воды?! Столько пьес про влюбленных перепела — все коту под хвост! «В груди все горит» — это злость, понимаешь? Злость! Ярость!

— Ничего, скоро у тебя «Лян Чжу». Как раз выплачешься как следует и остынешь.

При мысли о том, как Лян Шаньбо и Чжу Интай были разлучены своими семьями, Фу Цзэюнь еще больше разозлилась, и у нее снова пошла кровь носом.

— Коварные! Женские! Сердца! — процедила она сквозь зубы, зажав нос, и ушла.

«Пойду репетировать. Пение, декламация, игра, боевые искусства — все по очереди. Пропотею как следует — и успокоюсь».

Опера действительно была ее лучшей подругой. Она всегда могла утешить ее, сгладить все неприятности, подарить душе спокойствие и умиротворение.

Тем временем руководитель труппы, услышав отказ Фу Цзэюнь от свидания, обоснованный тем, что она всецело посвящает себя опере и не хочет отвлекаться на личную жизнь, очень оценила ее рвение и решила еще больше ее загрузить. Это выразилось в увеличении количества репетиций, выступлений и даже собраний. Ее график стал настолько плотным, что она даже не смогла поехать домой на Новый год.