Он слышал от взрослых, что их с Цзяцзя рождение было окутано некой тайной, а происхождение их имен тоже было связано с определенным совпадением: Ван Цзя, Ли Инь — вместе получалось «Цзяинь», благая весть. Мысли Ли Иня вернулись в маленькую деревню, он вспомнил, как мама подробно рассказывала ему историю их рождения. Сейчас он снова прокрутил ее в голове от начала до конца.
Ванцзячжуан была маленькой деревушкой всего на шестьдесят дворов, жизнь которой полностью зависела от погоды. Поэтому, куда ни глянь, вокруг простирались поля. Из-за разной высоты рельефа они были разделены на участки разного размера и формы. Вдалеке виднелись горы, одна за другой, а за ними — снова горы. Но тополя и терновник на склонах еще стояли темными, без зелени. На полях уже трудились редкие фигурки крестьян.
Когда подул первый весенний ветерок, зимний холод начал постепенно отступать, и пришло долгожданное весеннее тепло. У дороги уже пробивалась зеленая травка, на люцерновых полях вот-вот готовы были появиться пухлые нежные ростки. Высокие ивы выпустили маленькие желто-зеленые почки и тихонько покачивались на ветру. Персиковые и абрикосовые деревья у домов уже покрылись бутонами.
Два двора стояли рядом, один чуть впереди другого. Персиковое дерево за оградой одного из них было усыпано красными бутонами. Несколько цыплят клевали что-то во дворе, большая желтая собака тихонько лаяла у ворот. На поваленном стволе орехового дерева, таком толстом, что его едва можно было обхватить руками, сидели две женщины. Они занимались рукоделием и тихо переговаривались.
— Ой, Эрню, Сямэйцзы, как вы тут уютно устроились! — сказала полноватая женщина лет пятидесяти в красно-белой стеганой жилетке с цветочным узором, подходя к ним.
Одна из женщин отложила работу, подняла голову и спросила:
— Вторая матушка, ты куда-то собралась?
— Да поела, делать нечего, вот, гуляю без дела, — Вторая матушка плюхнулась рядом с женщиной, которая только что говорила. — Эрню, а что это ты шьешь?
Эрню немного смущенно опустила голову:
— Ребенок скоро родится, вот, шью ему одежку.
— Чего тут стесняться, рождение ребенка — такая радость! — беззаботно сказала Вторая матушка. — Сямэйцзы, а ты что молчишь, только работаешь?
Сямэйцзы тут же отложила шитье и, надув губки, ответила:
— Вторая матушка, ты опять надо мной подшучиваешь! Я с детства вместе с твоей Хунмэй к вам домой обедать бегала. Ты мне как родная мать, кого угодно могу проигнорировать, но только не тебя!
— Поглядите-ка, поглядите, какой острый язычок! Вторая матушка тебе пару слов сказала, а ты уже целую тираду выдала, — Вторая матушка посмотрела на Сямэйцзы, потом окинула взглядом животы Эрню и Сямэйцзы. — Ой, да вам обеим скоро рожать! И чего вы все время вместе держитесь, даже рожать собрались одновременно?
Сямэйцзы провела иголкой по волосам и сказала:
— Скоро, Вторая матушка, на днях уже. Мы с Эрню даже договорились родить в один день!
Вторая матушка хлопнула ладонью по бедру и рассмеялась:
— Вот это дружба! Послушайте Вторую матушку: договоритесь так — если родятся две девочки, будут сестрами, если два мальчика — братьями. А если мальчик и девочка — то в будущем мужем и женой станут.
— Вторая матушка, какое сейчас время, а вы все еще про сговор о браке до рождения детей говорите! Это все устарело, я так не хочу! — перебила Сямэйцзы.
— Вторая матушка, а это хорошая идея! — медленно проговорила Эрню. — Сямэйцзы, может, сегодня послушаем Вторую матушку и договоримся?
Сямэйцзы перекусила нитку зубами, взяла новую, вдела ее в иголку и недовольно сказала:
— Давай лучше не будем. Мы так близко живем, когда они вырастут, у них и так будут хорошие отношения.
— Это точно, — поспешно согласилась Эрню. — Наши дома так рядом, всего несколько шагов. Мы, взрослые, так дружны, разве у детей могут быть плохие отношения?
Вторая матушка, словно что-то вспомнив, спросила:
— Сямэйцзы, твоя мама дома?
— Дома. Она там с свекровью Эрню болтает. Зайди, проведай!
Вторая матушка, покачивая круглыми бедрами, вошла в дом. Большая желтая собака тихонько виляла хвостом.
Сямэйцзы отложила работу и повернулась к Эрню:
— Мама говорит, рожать очень больно. Я теперь даже немного боюсь. Когда только забеременела, совсем ничего не чувствовала, а сейчас ходить так неудобно.
— Мой Ганцзы несколько дней назад ездил к своей матери, привез двух кур и корзину яиц. Свекровь сказала, что у нее дома слишком много дел, она не сможет приехать помочь, попросила мою маму позаботиться обо мне.
— Ох, а меня с самого начала беременности тошнило, — подхватила Эрню. — Что ни съем — все наружу. Первые три месяца думала, кишки выверну наизнанку. После четырех месяцев стало лучше, есть все могла. Сейчас главное неудобство — двигаться тяжело. Мама сказала, приедет ко мне, когда роды начнутся. Давно я дома у родителей не была, с ребенком никуда не съездишь. Не то что ты — твоя мама рядом, так спокойнее! Свекровь мне не говорила, больно рожать или нет, а я и не спрашивала. Теперь уже время подходит, больно не больно — рожать все равно придется!
— Это точно, — согласилась Сямэйцзы. — Я сейчас только и жду, чтобы поскорее родить. Ходить стало так тяжело, даже обуться трудно, поясницу совсем согнуть не могу, вещь с пола поднять — и то проблема. Вещи для ребенка я немного приготовила, мама немного приготовила. Сегодня дошью эту распашонку, и почти все готово будет, смогу отдохнуть пару дней. Ты, наверное, тоже уже почти все для ребенка приготовила?
Эрню перекусила нитку на одежде:
— Да, тоже сшила несколько вещичек, пеленки там всякие. Думаю, хватит пока. Дети после рождения быстро растут, нашьешь много, а потом носить не смогут, только зря потратишься! — Эрню прижала руку к животу и, скривившись, проговорила: — Ой, Сямэйцзы, у меня живот болит! Кажется, рожаю! Быстрее позови кого-нибудь!
Сямэйцзы одной рукой оперлась о ствол ореха, встала и, идя к дому, взволнованно закричала:
— Мама! Вторая матушка! Идите скорее сюда! У Эрню живот сильно болит! — Никто не отзывался. Она прошла еще несколько шагов, толкнула дверь своего дома и закричала так громко, как только могла: — Мама! Быстрее! Эрню рожает! Ей очень больно! Она там сидит у нашего орехового дерева перед домом!
Свекровь Эрню, наспех натягивая обувь, выскочила из дома как вихрь, за ней — Вторая матушка.
Мать Сямэйцзы сказала дочери:
— А ты быстро иди в дом и не выходи! Мы сейчас посмотрим.
Эрню кусала губы от боли и пыталась встать. Три женщины подбежали и тут же поддержали ее.
— Здесь нельзя, надо ее домой отвести, — торопливо сказала Вторая матушка.
— Эрню, ты сможешь потерпеть боль и пройти немного? — встревоженно спросила свекровь.
Эрню от боли не могла говорить, только слабо кивнула. Втроем, подталкивая и поддерживая, они с большим трудом уложили Эрню на кан. Все забегали, в спешке готовя необходимые вещи.
Сямэйцзы взволнованно металась по своей комнате. Вошел Ганцзы.
— Сямэйцзы, отдохни немного. Ты уже столько времени ходишь туда-сюда. Ты же всегда говорила, что с большим животом ходить неудобно. Сегодня столько ходишь, неужели не устала?
— Я волнуюсь! Видела, как Эрню мучается, у меня сердце не на месте. Сходи быстрее, посмотри, родила она или нет. У меня душа в пятки ушла, и страшно, и беспокойно, — сказала Сямэйцзы, придерживая живот правой рукой и продолжая ходить по комнате.
— Ладно, не ходи больше, отдохни. Я сейчас схожу посмотрю, — сказал Ганцзы и вышел.
Как только Ганцзы вошел во двор Эрню, он услышал детский плач. Из дома вышла Вторая матушка.
— Ганцзы, ты чего пришел?
— Вторая матушка, я пришел спросить, родился ли ребенок. Сямэйцзы дома так волнуется, уже почти два часа ходит туда-сюда.
— Родила, родила! Девочка! — радостно сказала Вторая матушка. — Иди скажи Сямэйцзы, чтобы не волновалась так. И пусть кто-нибудь побудет с ней рядом. Раз Эрню родила, значит, и Сямэйцзы скоро.
Ганцзы поспешно ушел.
Эрню, вся в поту, с мокрыми волосами, обессиленно лежала на кане под одеялом. Рядом в пеленках лежал новорожденный комочек жизни. Волосики у малышки тоже были влажные, маленькие ручки крепко сжаты в кулачки. На ней была одежда, сшитая Эрню, личико было красным.
Свекровь Эрню быстро убирала на полу. Вторая матушка и мать Сямэйцзы сидели у изголовья кана и, наклонившись, разглядывали ребенка.
— Посмотри, какое личико милое, — сказала Вторая матушка, легонько коснувшись щечки младенца.
Вошла свекровь Эрню:
— Эрню, хочешь чего-нибудь поесть?
(Нет комментариев)
|
|
|
|
|
|
|
|