Глава 1. Су Хэ (Часть 3)

Я сказала ему, что очень боюсь. Он помолчал, а потом прислал номер телефона. Я долго смотрела на него, раз двадцать возвращаясь к экрану набора номера. Надпись «Юйцзэ» вызывала у меня страх.

Сделав несколько глубоких вдохов, со смешанным чувством тревоги и страха, я набрала номер.

Когда соединение установилось, я почему-то не могла говорить.

— Алло? Ты Чжао Гэ? — из трубки раздался очень приятный голос. Этой знакомой интонацией он напомнил мне Жун Цы, и я вздрогнула.

В десятом классе Жун Цы, работая диктором, читал отрывок из Сань Мао. Я тогда записала его на диктофон, и этот голос помогал мне пройти по бесчисленным темным дорогам в школу и обратно.

Вот эти слова: «Если будет следующая жизнь, я хочу быть деревом, стоять вечно, без печали и радости. Половина во прахе, половина в ветре, половина в тени, половина на солнце. Молчаливое и гордое. Не ищу опоры, не ищу пристанища».

Во второй половине записи девичьи крики и разговоры почти заглушали голос Жун Цы. На самом деле, эти слова не были утешительными, но меня утешал сам голос Жун Цы.

Что-то внутри меня рухнуло и тут же словно окуталось защитной оболочкой. Я чувствовала, что плачу, потому что все тело дрожало. Человек на другом конце провода, казалось, почувствовал это и начал успокаивать меня: «Не плачь, не плачь, я с тобой». Он повторял эту фразу снова и снова.

Я была жадной. Из-за сходства голосов у меня возникли жестокие мысли по отношению к человеку на другом конце провода. Должна признаться, в тот момент я приняла его за Жун Цы, и мне показалось, что темнота больше не страшна.

Когда я проснулась, телефон разрядился и выключился. Дежурный учитель светил мне в глаза огромным фонариком, и я чуть не ослепла.

Когда учитель Хун увидел мое лицо со шрамом, он вздрогнул, отступил на пару шагов и спросил: «Из какого ты класса? Кто тебя здесь запер?» Я была очень усталой, у меня не было сил даже встать. Я вздохнула и ответила: «Из восьмого. Меня заперла Ци Ся». На его лице появилось смущенное выражение. Через некоторое время он вздохнул и сказал: «Хорошая девочка, я отвезу тебя домой».

Учитель Хун посадил меня на багажник своего велосипеда и молча повез домой. У ворот он погладил меня по голове и серьезно сказал: «Учитель добьется справедливости для тебя. Запомни, что бы ни случилось, никогда не сдавайся. Ты хорошая девочка, учитель это знает».

Я подняла на него взгляд, и слезы хлынули из глаз.

Как и ожидалось, Ци Ся наказали. Я не знала, что после этого вице-директор начал придираться к учителю Хуну.

О том, что Чжао Ян — это Жун Цы, я узнала только в выпускном классе. В тот день, когда весь класс заполнял регистрационные формы, я случайно увидела номер телефона Жун Цы. Он показался мне очень знакомым, и я тайком записала его.

Когда я сравнила его с номером, который часто набирала, меня словно окатили кипятком. Я чувствовала, как сердце вот-вот выпрыгнет из груди. После уроков я написала Чжао Яну, точнее, Жун Цы. Я написала, что я уродливая девушка и что я ни на что не годна.

Чжао Ян ответил: «Мне нравится твоя душа, такая одинокая и чистая. Когда я впервые увидел твои слова, мое сердце сжалось от боли. Не знаю почему, но я почувствовал, что должен защитить тебя. Это мое обещание тебе».

И тогда я, такая жалкая и мрачная, начала надеяться. Он подарил мне крестик. С обратной стороны он был из серебра, а спереди была выгравирована надпись на английском: «Моя душа жаждет тебя, как лань жаждет потоков вод». Я хранила его как зеницу ока.

То, что сделала Ци Ся потом, разорвало меня на части, превратив в кровавое месиво, и стало причиной бесконечных кошмаров. Этот эпизод всегда был самым ужасным и мучительным в моих воспоминаниях. Тогда мне казалось, что я больше не смогу жить.

Позже я узнала, что Ци Ся как-то пробралась в наш класс и прочитала все мои переписки с Жун Цы. Если подумать, непрочитанных сообщений в Weibo тоже стало меньше. Думаю, она все узнала.

Но я никогда не смогу простить Жун Цы.

Это было в среду. Жун Цы должен был поехать в другую школу на конкурс импровизированных выступлений. Но перед самым отъездом его текст и рюкзак пропали. Учителя были в панике, но Жун Цы сохранял спокойствие. Он сказал учителям, что почти весь текст выучил наизусть, и поехал на конкурс. В итоге он занял первое место.

Учителя начали расследование. В то время камеры видеонаблюдения во многих местах были сломаны, и найти доказательства было сложно. Позже рюкзак Жун Цы нашли в пруду. Из-за течения многие книги пропали. Помощники, которые доставали рюкзак, передали Жун Цы разбухший и грязный сверток. Жун Цы закусил губу, его лицо побледнело. Он сказал, что из рюкзака пропали телефон и кошелек.

Начались обыски в классах и комнатах общежития. Дошла очередь и до нашего класса. Когда девушка из студсовета подошла к моей парте, ее лицо изменилось. Она выдвинула парту и наклонила ее. Все мои аккуратно сложенные книги, разорванный текст выступления и черный кошелек с грохотом упали на пол.

Я плохо помню, что было дальше. У живых существ есть инстинкт самосохранения, который притупляет самые болезненные воспоминания. Я помню только сильный шум и то, как учителя тянули меня за руки. Я помню только Жун Цы, который смотрел на меня ледяным взглядом. Он сказал: «Вызывайте полицию. С такими отвратительными людьми не о чем говорить».

Потом в школу вызвали моих родителей. Много чего случилось. Меня назвали воровкой. Ци Ся написала мне сообщение, что Жун Цы узнал, что я Чжао Гэ, и ему стало противно.

Потом приехала полиция, сняли отпечатки пальцев и выяснили, что я невиновна. Но для меня это уже не имело значения. Я умоляла родителей, и вскоре меня забрали из школы. Все новости об этих людях исчезли из моей жизни.

Я помню только, как в день отъезда из Юйцзэ Се Шэнь долго бежал за нашей машиной и кричал: «Уезжай и никогда не возвращайся в это проклятое место!»

Мне показалось, что он плакал. Я высунула голову из окна. Слезы капали на асфальт под колесами машины и испарялись от жары, исчезая без следа.