Глава 60.2

— Как же много ты болтаешь! Но если не хочешь, то продай! Да хоть выброси, мне все равно.

В ломком юношеском голосе прозвучало явное раздражение.

Е Сусу подняла брови.

В голове промелькнуло несколько образов.

Когда она впервые принесла Е Сюня в дом, дядя ругал ее до смерти, орал и брызгал слюной. Тогда Е Сюнь был младенцем-грудничком, он был напуган и плакал.

И только когда Е Сэнь открыл дверь в свою комнату и сказал, чтобы тот заткнулся, ему удалось заставить отца замолчать.

Каждый раз, когда в гости приходила предыдущая Е Сусу и дядя начинал кричать, Е Сэнь просил отца замолчать под предлогом того, что ему нужно делать домашнее задание.

Когда Е Сюнь подрос и смог ходить, Е Сэнь часто забирал его погулять, и каждый раз, когда они возвращались, на его рукаве оставались пятна масла от мясных баоцзы.

Вероятно, он водил младшего брата поесть.

Он даже вытирал рот Е Сюня своим рукавом.

— О, спасибо, — уголки губ Е Сусу поползли вверх.

Этот маленький ребенок не так уж плох. Но он цундэрэ.

Однако у нее не было времени, чтобы поболтать с ним.

— Эй, это твой парень? — раздался вопрос сзади.

Ли Цзюнь отставал на полшага от Е Сусу, поэтому, конечно же, услышал слова подростка и немного смутился.

Е Сэнь взглянул на него, показывая лицо. Он еще ребенок, но уже затрагивает такие взрослые темы.

— Ты им явно сильно увлеклась, — бросил Е Сэнь, и его выразительный взгляд упал на отпечаток зубов на «тигриной пасти» Ли Цзюня.

Паршивец дразнился!

Тонкие губы Ли Цзюня недовольно поджались — это явно должен быть мужской разговор.

— Старшеклассник, усердно учись — это правильный путь для тебя.

Лицо Е Сэня недовольно вытянулось, и он фыркнул:

— Пф! Вот еще!

Он повернулся, достал из кармана ключ и вставил его в замок.

— Е Сусу, надеюсь, твоя слепота излечилась!

Сказав эти слова, он вошел в дом, с грохотом захлопнув дверь!

В коридоре.

Е Сусу сквозь маску потрогала свой нос, недоумевая.

— «Сильно увлеклась»? Что это значит? Как он может определить, что я сильно увлеклась? — закидала она Ли Цзюня вопросами.

Она была полна любопытства.

Ли Цзюнь стиснул зубы.

В конце концов, его левая рука заблокировала дверь лифта, которая вот-вот должна была снова закрыться, а правую руку со следами зубов он молча засунул в карман своего плаща.

— Прошу вас, госпожа Е…

***

На подземную парковку брокерской компании Net Music Entertainment медленно въехала Audi. Мужчина на водительском сиденье опустил стекло и протянул руку, что провести по считывателю карточкой.

Два маленьких мальчика на заднем сиденье машины, сидящие плечом к плечу, наблюдали за тем, что он делает. Один малыш был пухлым и, неторопливо покачивая ножками, пил йогурт из бутылочки, а второй не мог сдержать своего волнения — его личико порозовело, а глаза любопытно поблескивали. Он был пристегнут ремнем безопасности, как и пухлый малыш, но две его маленькие ручки лежали на дверце машины — он опирался на нее, чтобы смотреть наружу.

— Гу Шэнь, ты уже прибыл в свою компанию? Ты так медленно ездишь, я восхищаюсь тобой, — открыл рот маленький толстячок.

На переднем сиденье человек по имени Гу Шэнь словил сердечный приступ и едва не решился повернуть назад.

— Ты больше всех болтаешь, — цокнул он и покосился на второго мальчика.

По сравнению с его суетливым ядовитым сыном этот тихий паренек был так хорош, словно его родители выиграли в лотерею.

— Когда придем в офис, веди себя тихо и играй с другом. Папа купил тебе закуски, так что пока перекуси этим. Я потом закажу еду навынос, твою любимую тайскую лапшу с говядиной… — говоря это, Гу Шэнь обернулся и ласково улыбнулся воспитанному малышу, сидевшему позади него. — Малыш Е, что ты хочешь съесть на ужин? Скажи дяде, и дядя купит это для тебя.

Он беспристрастен.

Он никого не оставил без внимания, но он не позволит Е Сюню есть ту же еду, что и его сын.

Е Сюнь, которого так назвали, оказался понятливым ребенком, на его светлом лице появилась особенно вежливая улыбка:

— Я буду есть то же, что и дядя.

Сердце Гу Шэня, не остановившееся от гнева на сына только что, в эту секунду остановилось!

Никакого сравнения, никакого вреда.

Гу Шэнь внезапно задумался, не было ли что-то не так с западным образованием, в которое он верил раньше.

Как могут чужие дети быть такими заботливыми!

— Ладно-ладно, малыш, ты и твой дядя будете есть одно и то же, но твой дядя занят на работе, ты можешь помочь мне выбрать?

Голос Гу Шэня был как минимум в десять раз мягче, чем когда он говорил с сыном.

— Гу Шэнь, почему ты так странно говоришь? — тут же закричал маленький пухлый мальчик, сидевший на заднем сиденье и вылизывающий крышку от йогурта. — Ты говоришь как серый волк, обманывающий красивую овцу! У тебя болит горло?

Гу Шэнь: «…»

Если чужой ребенок что-то скажет, все его рабочие заботы исчезнут. Когда же его собственный сын что-то говорит, все его проблемы за последний год всплывают на поверхность!

[Ха-ха-ха-ха!]

[Этот маленький толстячок мне очень нравится!]

[Какой честный мальчик~]

[Я просто говорю правду, что не так?]

[Отцу толстячка непросто живется. Я смеялся до тех пор, пока у меня не заслезились глаза, наверное, у этого отца все глаза черные 2333333]

[Шоу покупателя против шоу продавца (смех)].

[Дети — это сокровища, данные родителям Богом, но все дети разные. Ребенок другой семьи — маленький ангел, а ребенок моей семьи — маленький дьявол].

[Мой малыш такой понятливый, он очаровал дядю, с которым встретился впервые. Послушав, как он разговаривает с собственным сыном, понятно, что он не такой уж и нежный, но все равно сочувствовать Толстяку трудно].

Е Сюнь не выключил прямую трансляцию, все это время дяди и тети были с ним.

В комнате прямой трансляции царила оживленная обстановка.

Когда машина припарковалась, Е Сюнь проворно вылез из салона.

— Дядя, прежде чем заказывать ужин, могу я зайти в магазин молочного чая, который мы только что проезжали? — повесив на спину свой маленький школьный рюкзак, набрался смелости и спросил Е Сюнь, дождавшись, пока отец и сын Гу выйдут из машины.

Гу Шэнь был застигнул врасплох.

Чай с молоком?

Он не мог не посмотреть на своего сына, глаза которого загорелись. Гу Шэнь нахмурился и строго спросил:

— Гу Цзяньпэн, это была твоя идея? Если ты будешь пить чай с молоком так поздно, то не сможешь уснуть ночью, лучше я куплю тебе сладкое банановое молоко.

Темные глаза Е Сюня в изумлении расширились.

Если выпить чай с молоком на ночь, то не сможешь заснуть?

Он не знал…

Но голос маленького толстячка уже звучал на шаг впереди:

— Не моя, не надо обвинять меня, это идея сяо Е пойти и встать в очередь в магазин молочного чая. Его мать больна и не может есть, он хочет купить ей там очень вкусный молочный чай и что-то сладкое!

Говоря это, он глотал слюнки.

Как только Гу Шэнь услышал это, он застыл как громом пораженный.

В его голове осталась только одна мысль: как такой хороший мальчик может быть чужим ребенком?

Как, черт возьми, как она смогла вырастить такого милого разумного малыша?!

Сердце Гу Шэня заколотилось, и он присел на корточки перед милым мальчиком с маленьким школьным рюкзаком, который был немного ошеломлен отказом.

— Сяо Е, чай с молоком не подходит для больных людей. Но дядя знает, что неподалеку есть отличный магазин свежих соков. Какие фрукты любит твоя мама? Дядя отведет тебя купить сока, хорошо? — он повысил голос и повернулся к сыну: — Гу Цзяньпэн, ты только что сказал, что у меня странный голос, как будто я устал и болен, что ты собираешься делать?

[Ха-ха, отец ревнует!]

[Не ревнует, но глубоко уязвлен шоу продавца qaq]

[Толстяк: Для меня это слишком сложно…]

[Маленький толстяк, которому внезапно задали вопрос, такой невинный 2333]

П.п.: 2333 обозначает смех