Глава 50.1

В комнате прямой трансляции царил переполох.

Ли Цзюнь уже обнаружил, что из кухни все еще доносится запах готовящейся каши, и почувствовал себя еще более оторванным от прошлого, упускающим что-то очень важное в своей жизни.

— Дядя, — робко позвал Е Сюнь, — ты не мог бы помочь мне попросить выходной у учительницы в детском саду?

После первого раунда общения Е Сюнь стал намного смелее: он вдруг обнаружил, что дядя не такой уж страшный, а очень даже разумный.

Ли Цзюнь приподнял брови и уточнил:

— Ты хочешь остаться дома и позаботиться о своей маме?

Е Сюнь без колебаний кивнул:

— Если я пойду в садик, она будет дома одна.

Жизни матери и сына зависят друг от друга, и все, что у них есть, — это они сами.

Зрителей в зале прямой трансляции было всего пятьсот пятьдесят пять, и все пятьсот пятьдесят пять плакали как один.

— Но ты ребенок и ничего не сможешь сделать, даже если останешься, — тяжело вздохнул Ли Цзюнь.

После того, как он закончил говорить, малыш угрюмо поджал губы.

«Дядя поможет тебе, хорошо?» — Ли Цзюнь, чувствуя непрекращающуюся боль в сердце, чуть не выпалил это вслух. Открыв рот, он на мгновение застыл… и закрыл его.

Раньше он не был любопытным человеком.

Однако по сей день не только этот ребенок, но даже беспокойная мать ребенка, похоже, стали частью его ответственности.

Испытывая сложные эмоции, Ли Цзюнь присел на корточки и дотронулся до маленького личика Е Сюня.

— Сначала я отведу тебя в детский сад, а потом сразу же вернусь, чтобы охранять твою маму. Ты ребенок, если ты останешься, она будет только беспокоиться о тебе и не сможет как следует отдохнуть. Прошлой ночью у нее был жар, но сегодня она отдохнет и проблем не будет.

Е Сюнь молча смотрел в пол.

— Дядя будет здесь. Дядя сегодня не собирается работать. Если твоей маме что-нибудь понадобится, то я помогу ей.

Е Сюнь удивленно поднял голову.

Дядя не знал их раньше. Теперь они просто живут рядом, как и с предыдущими соседями.

Бабушки и дедушки, живущие по соседству, иногда помогали ему, но у них также были свои собственные дети и внуки, о которых нужно было заботиться, и у них было не так уж много времени, чтобы переживать о посторонних вещах.

Но этот дядя… Похоже, что он не только хороший человек, но и у него много свободного времени!

Е Сюнь задумался и кое-что вспомнил. Что-то, что Е Сусу говорила про дядю раньше. Жизнь этого дяди не очень гладкая, как будто его отвергли или что-то в этом роде…

— Дядя, начальник тебя отругает.

Ли Цзюнь внезапно смягчился и даже усмехнулся. Он протянул руку и поправил воротник клетчатой рубашки, который малыш не успел вывернуть.

— Нет. Никто не может ругать дядю.

Он улыбнулся и легонько погладил малыша по голове:

— Не беспокойся об этом.

Черные глаза Е Сюня удивленно расширились: он не знал, говорит ли дядя правду или врет, чтобы его успокоить.

В прошлом, если бы мама не работала, тетя Е Вань отругала бы ее.

— Ты пойдешь в детский сад и получишь еще один маленький красный цветочек. В подарок для мамы. Как только твоя мама будет счастлива, возможно, ей станет лучше.

Ли Цзюнь — преданный зритель прямой трансляции.

Вспомнив о маленьком красном цветочке своего сына, он улыбнулся и начал мотивировать его все-таки пойти в детский сад.

Конечно же, Е Сюнь, который изначально хотел остаться дома, заколебался.

В последние несколько дней из-за обильного питания его щеки становились все белее и белее, а сейчас они вспыхнули румянцем.

Ли Цзюнь понял, что уже наполовину добился успеха.

Как раз в это время мобильный телефон в его кармане завибрировал, и, когда он достал его, Ли Цзюнь улыбнулся.

— Дядя заказал завтрак для тебя и твоей мамы, я не ожидал, что ты встанешь так рано, чтобы приготовить кашу.

После этого он выпрямился, подошел к двери и открыл ее под любопытным взглядом Е Сюня.

Когда Лю Чжэнь и водитель вошли с большими и маленькими пакетами, хмурое выражение на лице Е Сюня исчезло. Видя столько еды, малыш изумленно заморгал, его маленький рот приоткрылся и открывался все шире и шире, а черные глаза стали круглыми, как у сурка.

Даже когда Лю Чжэнь аккуратно разложил упакованную в коробки еду на обеденном столе, глаза малыша стали перебегать с одного на другое, не зная, на чем остановиться.

Слишком много еды…

За короткое время стол оказался полностью заставлен, а это означало, что еды хватило бы, чтобы накормить больше дюжины детей в детском саду…

Это потрясающе! Е Сюнь не мог даже назвать многие блюда, и кажется, он никогда их не пробовал.

— Теперь ты можешь доверять дяде?

Ли Цзюнь осторожно взял швабру из рук малыша и подвел его к столу.

— Обед для твоей мамы и ужин для тебя приготовит дядя, так что ты можешь идти в садик со спокойной душой.

Е Сюнь поднял глаза на дядю, снова моргнул и осторожно приблизился к столу.

Обе его маленькие ручки легли на край, и над столешницей виднелась только пара круглых черных глаз, смотревших на коробки с едой.

Все так вкусно пахнет…

Самый близкий к нему это, кажется, хот-дог на гриле, продаваемый в парке развлечений. Многие дети едят его руками… Он всегда хотел попробовать это раньше…

Е Сюнь тайком сглотнул.

Ли Цзюнь изогнул губы в улыбке — он понял, что малыш растроган.

Лю Чжэнь взглянул на прекрасного маленького принца, затем бросил восхищенный взгляд на своего босса, готовый молча уйти.

Однако, как раз в тот момент, когда все взрослые подумали, что добились успеха, они услышали нежный голос малыша:

— Дядя, что для тебя самое дорогое?

Вопрос застал Ли Цзюня врасплох.

Пятившийся к двери Лю Чжэнь замер и навострил уши.

Ли Цзюнь засомневался и решил уточнить:

— Малыш, что ты имеешь в виду?

Е Сюнь неохотно отвел взгляд от хот-дога, его маленькое личико приняло серьезное выражение.

— Когда я пойду в детский сад, я доверю свою самую дорогую мамочку дяде. Только когда я получу самые ценные вещи дяди, я смогу быть спокоен.