Глава 14

Услышав мой голос, Гу Цзинчжун обернулся, увидел меня и заключил в объятия.

— Прости, я больше не могу сдерживаться, — сказала я, и слёзы покатились по моим щекам.

Он погладил меня по голове.

— Пэн Сыюй, как думаешь, у нас есть какая-то ментальная связь?

— Гу Цзинчжун, неужели наша история закончится трагедией? — Мой голос дрожал ещё сильнее, чем раньше. Он слегка отстранился и посмотрел на моё заплаканное лицо.

— Что случилось? Кто тебя обидел? Скажи, я ему задам!

Я покачала головой и вытерла слёзы.

— Гу Цзинчжун, ты меня любишь? Почему я ни разу не слышала, чтобы ты сказал: «Я люблю тебя»?

— Я люблю тебя.

— Поклянись.

— Я, Гу Цзинчжун, клянусь небом и солнцем, что люблю Пэн Сыюй. Что бы ни случилось в будущем, как бы мы ни изменились, любишь ты меня или нет, помню я об этом или нет, я буду любить Пэн Сыюй.

Я смотрела на Гу Цзинчжуна. Большой, указательный и средний пальцы его правой руки были сложены вместе и подняты к виску — он произносил клятву с самым серьёзным видом. Впервые за девять месяцев я улыбнулась.

Я никогда не верила в вечные клятвы. Но я верила, что в тот момент, когда он произносил эти слова, его сердце было искренним.

На этот раз я решила поверить. Поверить в вечную клятву.

Гу Цзинчжун — не просто человек, который живёт в моём сердце, на 0,5–1 см ниже середины левой ключицы в пятом межреберье. Он — тот, кто завладел всей моей душой.

Дни летели один за другим, и вот наступило лето. Сегодня Сюй Хань должна была родить. Мы все ждали снаружи палаты. Тот здоровяк нервно расхаживал у двери. Было видно, что он очень переживает за Сюй Хань. Но рядом стоящая седовласая женщина явно не разделяла его чувств.

— Сынок, сядь, успокойся. Все женщины рожают, ничего не поделаешь. Сиди и молись, чтобы родился богатырь.

«Вот оно, мышление закоренелой ретроградки. Я даже могу представить, что будет, если у Сюй Хань родится девочка».

Через несколько часов дверь родильной палаты наконец открылась. Никакой драмы с выбором между матерью и ребёнком не случилось. Медсестра вышла с младенцем на руках.

— Поздравляем! У вас девочка! 4,6 кг. Роженица скоро выйдет.

Здоровяк расплакался от радости, а его мать так и не сделала ни шагу навстречу.

Через месяц, когда Сюй Хань долеживала последние дни в центре послеродового ухода, мы с Гу Цзинчжуном принесли ей и малышке подарки.

Я наклонилась над детской кроваткой и посмотрела на ребёнка, который моргал, глядя на меня. Вдруг малышка улыбнулась мне. У меня сердце растаяло.

— Гу Цзинчжун, Гу Цзинчжун, иди скорее сюда! Она мне улыбается! Скажи, может, я ей понравилась?

— Конечно, понравилась! Наша Сыюй — всеобщая любимица. Даже дети не могут устоять.

Сюй Хань подошла сзади.

— Улыбнулась? Странно, мне она так радостно никогда не улыбалась.

Я отстранилась от Гу Цзинчжуна и потрясла Сюй Хань за руку.

— Сюй Хань, Сюй Хань, можно я буду её крёстной? Ну можно? А? Сюй Хань!

— Хорошо, хорошо, — засмеялась Сюй Хань. — Кто знает, может, ты, крёстная, вскоре сама станешь мамой.

Тогда я не придала значения этим словам, но позже они оказались пророческими.

— Гу Цзинчжун, а у наших детей тоже будут твои узкие глаза?

— Необязательно. Хочешь проверить?

— Кто с тобой будет проверять! — Я ударила Гу Цзинчжуна кулаком и отвернулась.

— Эй! Ты что, совсем обнаглела? Никакого порядка!

Мне ничего не оставалось, как вернуться и закрыть Гу Цзинчжуну рот рукой.

— Гу Цзинчжун, ты с ума сошёл?

Он убрал мою руку.

— Кто тебя просил убегать одну? Впредь ты должна ходить вместе со своим парнем, поняла?

— Поняла, поняла.

Мы с Гу Цзинчжуном вернулись в нашу съёмную квартиру. По привычке Гу Цзинчжун вошёл первым и принёс мне тапочки. Я надела тапочки и, подойдя к дивану, изобразила свою коронную «позу отдыха» — развалилась на нём.

Гу Цзинчжун, увидев это, снова поднял меня с дивана.

— Ну что ты делаешь? Я устала!

— Скажи, пожалуйста, как можно быть такой лентяйкой, только закончив университет?

— Это потому, что ты слишком трудолюбивый.

— А, так это ещё и моя вина?

— Ага, твоя, твоя!

— Ну ладно, моя, так моя.

— Я скоро найду работу, не бросай меня, ладно?

На следующий день… Неужели небеса хотят моей смерти? Я снова не нашла работу.

Зажглись вечерние огни. Это напомнило мне о ресторане «Хэхуан», где я подрабатывала в студенческие годы. Но было уже поздно, и мне было страшно идти туда одной.

В этот момент я увидела Сюй Хань. Она была на высоких каблуках, с пышной причёской и потрясающим макияжем. Я невольно последовала за ней.

Я узнала эту дорогу. Она вела в бар.

Мы с Сюй Хань вошли в бар. Музыка оглушала, люди извивались в такт. Ко мне постоянно подходили с бокалами, предлагая выпить. Я отказывалась и пробиралась сквозь толпу, пытаясь найти Сюй Хань.

Сюй Хань сидела, обнявшись с каким-то мужчиной, который постоянно подливал ей алкоголь. Я бросилась к ним и выбила бокал из его руки. Вино пролилось на меня.

Я не могла больше ждать. Мне нужно было увести Сюй Хань оттуда.