Глава 3: Только попробуй тронуть моего сына...

— Чжи Чжи, Хань Хань, не идите пока, сядьте, отдохните немного.

Юнь Шу, взрослая женщина, и то запыхалась от усталости, что уж говорить о двух трехлетних детях.

Хань Хань с подозрением повернул голову, уставившись на Юнь Шу, и еще крепче сжал руку сестры.

Он снова боялся, что мать затевает какие-то козни.

— Чжи Чжи, не бойся, брат здесь, брат тебя защитит.

— Братик, мама стала хорошей, мама теперь хорошая, — Чжи Чжи отпустила руку Хань Ханя, подбежала к Юнь Шу и, подняв свое сияющее личико, спросила: — Мама, Чжи Чжи ведь права? Мама изменилась к лучшему?

Юнь Шу подняла руку, но не успела дотронуться до Чжи Чжи…

Как Хань Хань тут же выставил руку, заслоняя сестру.

— Нельзя бить Чжи Чжи! Если хочешь ударить, бей меня!

Юнь Шу: «…»

Она всего лишь хотела убрать прядь волос с лица Чжи Чжи.

Какая жалость! Девочка была очень красивой, но прежняя хозяйка тела была слишком неряшлива и не любила детей.

Не то чтобы заплетать им волосы — она даже доброго слова им не говорила.

Холодный характер Хань Ханя сформировался именно из-за отсутствия материнской любви, из-за постоянной ругани.

А Чжи Чжи, напротив, была как маленькое солнышко, изо всех сил тянулась к Юнь Шу.

Прежняя хозяйка тела была из тех, кто, если в хорошем настроении, могла поиграть с детьми, а если в плохом — наказывала их сурово, без всякой жалости.

К тому же, у прежней хозяйки был не только скверный характер, но и говорила она всегда властно и заносчиво.

В семье Гу она только помыкала другими, и никто не смел ей перечить.

Во многом из-за того, что она родила семье Гу двоих детей, свекор со свекровью были вынуждены ее терпеть.

Они боялись: старший сын на войне, с таким трудом потратились на невестку, а если она сбежит, то они останутся и без денег, и без невестки.

Именно поэтому прежняя хозяйка становилась все более дерзкой.

Она даже дошла до того, что решила продать детей и сбежать с деньгами к своему любовнику.

Юнь Шу неловко опустила руку и терпеливо объяснила:

— Хань Хань, я не собиралась бить сестру. Я увидела, что волосы прилипли к ее лицу, и хотела помочь.

Хань Хань посмотрел на нее с недоверием.

Чжи Чжи же прижалась к Юнь Шу.

— Мама самая лучшая. Если Чжи Чжи будет послушной, мама не будет ее бить.

На самом деле Чжи Чжи очень боялась, когда мама ее наказывала. Мама делала это очень больно. Каждый раз после этого ей было плохо спать ночью, болела попа и голова.

Но Чжи Чжи верила: пока мама рядом, у них с братом есть мать.

Если мама действительно уйдет к кому-то другому, у них с братом не будет матери.

Поэтому пусть мама ее наказывает, но только бы не уходила.

Чжи Чжи нужна мама!

Ребенок с мамой — сокровище, ребенок без мамы — травинка.

Юнь Шу и сама любила детей, к тому же Чжи Чжи была такой милой и ластилась к ней, что Юнь Шу не могла устоять.

— Как мама может бить Чжи Чжи? Чжи Чжи такая милая, такая послушная, правда?

Мать и дочь сидели вместе: Юнь Шу на земле, Чжи Чжи у нее на коленях. Хань Хань стоял рядом, сжав кулачки.

Хмф, глупая Чжи Чжи, так быстро поддалась ее обману.

Юнь Шу заметила выражение лица Хань Ханя.

Ничего не поделаешь, в этом была вина прежней хозяйки тела.

Прежняя хозяйка не раз и не два пыталась продать детей.

Согласно ее воспоминаниям, однажды женщина из соседней деревни, довольно богатая, но бездетная, прослышав о них, захотела купить Хань Ханя.

Они даже договорились о цене, и прежняя хозяйка, взяв ребенка, отнесла его туда.

Но не успела она вернуться домой, как Хань Хань прибежал следом.

Это была самая холодная пора зимы. Трехлетний мальчик всю дорогу не плакал и не капризничал, а вернувшись, ничего не сказал.

С тех пор он смотрел на прежнюю хозяйку с глубокой настороженностью.

Позже бабушка детей узнала, что в тот вечер прежняя хозяйка понесла внука не к своим родителям за едой, как она сказала, а продавать.

От злости она слегла.

А та покупательница решила, что раз Хань Хань уже все понимает, то его не приручить, и купила мальчика из другой деревни.

Прежняя хозяйка из-за этого еще долго скандалила дома.

Юнь Шу очень хотелось дать себе пару пощечин — нет, дать пару пощечин прежней хозяйке.

К счастью, теперь прежней хозяйки не было.

Пока мать с детьми отдыхали, им повстречались несколько женщин из их деревни.

Похоже, они возвращались с работы, в руках у них были узелки.

Увидев Юнь Шу, сидящую у дороги с кучей свертков — с тканями, несколькими пакетами пирожных и куском мяса, —

женщина в синей одежде скривила губы и холодно бросила:

— Хозяйка Гу, куда это ты ходила? Столько всего накупила.

— Уж не детей ли опять продавать ходила? Муж твой, Гу Далан, ушел на войну, столько лет не возвращается, единственный наследник остался, а ты такая бессердечная, готова его продать.

— По-моему, она точно к своему любовнику бегала. Наверное, это он ей все это надарил, — подхватила другая.

— Вся из себя соблазнительница, только и знает, что мужиков охмурять, бесстыжая шкура!

Вслед за женщиной в синем остальные тоже принялись язвить без стеснения.

Юнь Шу действительно была красива, не будет преувеличением сказать, что она была первой красавицей на десять ли вокруг. Лицо овальное, с ладонь величиной, кожа белее снега, брови изогнуты, как ивовые листья, глаза влажные, фигура стройная и соблазнительная, походка плавная, талия тонкая, бедра округлые.

До того, как Юнь Шу вышла замуж и приехала в Приручейную Деревню, первой красавицей считалась Вдова Ма с передней улицы.

Но с появлением Юнь Шу Вдова Ма померкла, как вчерашний цветок.

Уголки губ Юнь Шу слегка приподнялись: — Эй, старые карги, может, скажете что-нибудь по-человечески?

— Когда это я продавала детей? У меня сын и дочь, другие только позавидовать могут, с чего бы мне их продавать?

— Говорю вам: ешьте что попало, но языком не болтайте зря, иначе…

Не успела Юнь Шу договорить, как Хань Хань схватил с земли камень и, сверкая красивыми большими глазами, крикнул:

— Это ты к любовнику бегала!

— Это твоя мать — соблазнительница…

Любовник, соблазнительница, сбежит с кем-то…

Хань Хань уже понимал значение этих слов.

Несколько женщин, в которых попали брошенные Хань Ханем камешки, разозлились.

— Ах ты, щенок! Родила тебя мать, да не воспитала!

— Твоя мать — непутевая женщина, вечно якшается с кем попало! Рано или поздно она сбежит с кем-нибудь, а вас продаст в публичный дом!

— Сопляк паршивый! Что за дрянь! Еще смеешь кидаться в меня, Старуху Ван!..

Старуха Ван схватила Хань Ханя за руку и замахнулась для удара.

Юнь Шу одним прыжком подскочила к ней, перехватила ее руку и, сверкнув глазами, прошипела: — Только попробуй тронуть моего сына…

— Ах ты, бесстыжая дрянная девчонка! Я давно хотела тебя проучить!

Муж Старухи Ван и сам был бесстыжим старым развратником. Он не только якшался с Вдовой Ма, но и постоянно пялился на Юнь Шу.

Именно из-за этого Старуха Ван невзлюбила Юнь Шу, и это было не в первый раз.

Она давно искала случая проучить Юнь Шу.

И вот теперь случай представился.

Старуха Ван даже засучила рукава, готовясь к драке…

Раздался треск, а затем — истошный вой Старухи Ван.

— Ой, мамочки! Рука! Моя рука!

— Ах ты, чтоб тебе тысячу ножей, маленькая потаскушка, шлюха! Ты сломала мне руку!..

— Заткнись! — Юнь Шу холодно сверкнула глазами и резко оборвала ее. — Будешь продолжать орать — я тебе не только руку сломаю, но и ногу переломаю!

Старуха Ван так испугалась, что не смела больше вымолвить ни слова.

— Хань Хань — мой сын, Чжи Чжи — моя дочь. Если кто-нибудь из вас еще раз скажет им, что мать их бросит,

— я вас покалечу!

— Целыми днями делом не занимаетесь, только языками чешете! Не боитесь, что рты сгниют?