Обольстительный старик

Обольстительный старик

После осеннего дождя погода постепенно становилась всё холоднее.

Юй Шэнвань провела больше полумесяца дома, досконально изучая сценарий, а затем нашла и прочитала оригинал Шекспира на английском.

Хотя она окончила только старшую школу, Юй Шэнвань вовсе не была «расшитой подушкой» — пустышкой с красивой внешностью. К тому же, она десять лет прожила рядом с Цзян Хаонанем, а этот мужчина до того, как забрать её к себе, долго жил за границей.

А его бывшая жена, Лу Яянь, была настоящей набожной христианкой.

Раньше Шэнвань часто проводила время так: после обеда, среди пышных цветов и деревьев, она брала толстую Библию в оригинале и читала Лу Яянь отрывок из Ветхого Завета на беглом английском.

Like a gold ring in a pig’s snout is beautiful woman who shows no discretion.

С детства она хорошо усвоила эту древнюю мудрость [Прим.: из Книги Притчей Соломоновых Ветхого Завета]: «Что золотое кольцо в носу у свиньи, то женщина красивая и — безрассудная».

Даже самая красивая женщина, окунувшись в мирскую суету, мгновенно теряет большую часть своей невинности и очарования. А чтение развивает ум и, возможно, позволяет на несколько лет отсрочить превращение в особу с потухшим взглядом.

Прочитав оригинал, Юй Шэнвань нашла визитку и позвонила Чжан Уцзю. Телефон прозвонил всего два раза, прежде чем ей ответили.

— Алло, Чжан Уцзю слушает, — голос был спокойным и интеллигентным, совсем не похожим на голос человека, которому перевалило за шестьдесят.

— Господин Чжан, здравствуйте. Моя фамилия Юй. Господин Жэнь Цзыцянь попросил меня связаться с вами, чтобы проконсультироваться по некоторым вопросам сценария. Скажите, пожалуйста, у вас есть сейчас время?

— Дело в том, мисс Юй, что я сейчас на репетиции с театральной труппой в Университете T. Вечером у нас будет спектакль и бал-маскарад. Если вам удобно, приглашаю вас посетить, — эти слова были довольно неожиданными. Ведь Юй Шэнвань была большой звездой, публичной фигурой, и обычно не появлялась где попало.

Шэнвань колебалась всего секунду, а затем ответила:

— Хорошо. Тогда, господин Чжан, скажите, пожалуйста, точное время и место.

Собеседник рассмеялся, его голос был полон веселья.

— Мисс Юй, тогда я от имени театральной труппы «Midsummer» приветствую вас.

Хм, театральная труппа «Midsummer».

Театральная труппа «Середина лета».

Одно только название звучало очень по-шекспировски, очень по-богемному.

Не желая привлекать внимание, она оделась просто, надела шляпу и вышла из дома, даже не взяв ассистентку. Шэнвань сама села за руль.

На улице темнело. Был вечерний час пик, и поток машин, словно река, извивался по городу, круг за кругом. Задние фары мерцали в сумерках, излучая безопасный и тёплый свет.

Картина мирной жизни.

Юй Шэнвань вела машину медленно. Она выехала заранее и не торопилась. Ожидая на светофоре, который горел красным девяносто секунд, она почувствовала духоту и открыла окно, чтобы проветрить салон.

Как только прохладный ветерок коснулся её лица, она скосила глаза и внезапно замерла.

В удлинённом седане, остановившемся в левом ряду, сидел мужчина. Кто это мог быть, как не Цзян Хаонань?

Рядом с Цзян Хаонанем сидела спутница, открыто, без всякого стеснения, демонстрируя своё прелестное личико.

Шэнвань мельком взглянула, подняла руку и натянула шляпу пониже. Увидев, что до зелёного света осталась ещё минута, она нажала на газ, и машина сорвалась с места.

Водитель Цзян Хаонаня слегка повернулся и сказал:

— Господин Цзян, кажется, это была машина мисс Юй.

— Мм… Правда? — в спокойных глазах Цзян Хаонаня не дрогнуло ни единой искорки, выражение лица осталось прежним.

Зато спутница рядом с ним с любопытством спросила:

— Ой? Это была та самая знаменитая мисс Юй Шэнвань? Говорят, она всегда ведёт себя очень скромно. Она только что проехала на красный свет?

Ей никто не ответил. Когда загорелся зелёный, водитель продолжил движение. Цзян Хаонань смотрел на реку автомобильных огней за окном и через некоторое время сказал:

— Лиза, какой подарок ты хочешь?

Сидевший впереди водитель вздрогнул. Всё-таки этот вопрос прозвучал.

Эта девушка была рядом с господином Цзяном почти год, что было действительно долгим сроком. Цзян Хаонань был щедр и никогда не скупился на подарки для своих спутниц. Он всегда посылал кого-нибудь купить и доставить подарок в красивой упаковке, дорогой, чтобы ни в чём не ущемить девушку.

Но когда он сам спрашивал, какой подарок она хочет, это означало, что он собирается уйти.

Щёки девушки залились румянцем, то ли от смущения, то ли от стыда. Она пробормотала:

— Меня зовут не Лиза… Я Джиджи…

Но собеседник уже не желал говорить ни слова.

Когда Шэнвань въехала на территорию Университета T, уже совсем стемнело. Белые уличные фонари отбрасывали на землю длинные тени. Дул прохладный ветерок, но осенней тоски совсем не чувствовалось. В пятницу вечером кампус Университета T кипел жизнью.

Юй Шэнвань никогда не училась в университете, и, увидев это впервые, была немного удивлена.

Но она сразу же, как и договаривались, поехала к актовому залу, о котором говорил по телефону Чжан Уцзю. На территории кампуса были чёткие указатели, так что найти его было нетрудно.

Машина Юй Шэнвань была предельно простой — седан Nissan. Цзян Хаонань дал ей ключи, когда она получила права.

— Сяовань, ты публичная фигура. Папарацци могут использовать любую мелочь, чтобы вмешаться в твою жизнь, поэтому ездить на дорогой машине — не лучший выбор.

Ей был безразличен логотип. Когда она училась водить, она практиковалась на Ferrari Цзян Хаонаня, но не чувствовала никакой разницы по сравнению с Nissan.

Так что отношение к предметам роскоши — дело сугубо личное.

Припарковавшись, она посмотрела на часы — приехала довольно рано. Воспользовавшись темнотой, она смело взяла сумку, вышла из машины и направилась к актовому залу.

Сегодня Юй Шэнвань была одета в бежевый свитер поверх клетчатой рубашки. Свитер был свободным, крупной вязки, небрежно надетый поверх синих джинсов, что делало её ещё стройнее.

Шляпа тоже была самой обычной — выстиранный джинсовый берет, низко надвинутый, скрывающий брови. Если не учитывать бренд и стоимость этой одежды, её легко можно было принять за простую студентку.

Поэтому до самого входа в актовый зал Шэнвань прошла беспрепятственно, но у дверей её остановила студентка.

— Девушка, вы пришли на бал-маскарад? Пожалуйста, пройдите сюда, чтобы получить маску.

Шэнвань вздохнула с облегчением. Девушка проводила её к двери подсобного помещения рядом с актовым залом.

— Здесь маски для сегодняшнего бала, можете выбрать любую. Наденьте маску и проходите в зал. Наш бал начнётся через полчаса, — сказала девушка и, не взглянув на Шэнвань, ушла.

На столе в подсобке лежали самые разные, яркие и причудливые маски: обычные, раскрашенные масляными красками, жутковатые готические, индейские с перьями — целый стол был завален ими.

Шэнвань колебалась, не зная, какую выбрать.

— Прекрасная леди в шляпе, как вам вот эта? — Шэнвань узнала голос Чжан Уцзю из телефонного разговора. Обернувшись, она не смогла сдержать смешок.

На нём была золотая венецианская маска, полностью скрывавшая лицо, украшенная множеством резных узоров. Он подошёл лёгкой походкой, словно средневековый принц из кинофильма.

Старый принц Чжан Уцзю держал в руке другую золотую маску. Он слегка поклонился Шэнвань.

— Приветствую вас, ваше величество королева Гертруда, — затем он взял руку Шэнвань и элегантно наклонился, чтобы поцеловать её тыльную сторону.

Металл маски коснулся её руки, оставив лёгкое ощущение прохлады.

Шэнвань не могла разглядеть его выражения лица. В этом и была польза маски: она скрывала все человеческие эмоции — радость, гнев, печаль, веселье. Неважно, улыбалось ли лицо под маской или было искажено злобой, маска всё отфильтровывала.

— Господин Чжан, как джентльмен, разве не я должна была первой протянуть руку для поцелуя?

— Но тогда разве мне не пришлось бы сначала приготовить трость и белые перчатки? — Чжан Уцзю протянул маску Шэнвань. — Мисс Юй, я очень рад, что вы пришли.

Шэнвань сняла шляпу и надела маску. Она была почти такой же, как у Чжан Уцзю, — такая же золотая и блестящая, с ярко выраженным аристократическим духом. Как только она надела её, лицо ощутило прохладу.

До XVIII века жители Венеции, выходя на улицу, будь то мужчины или женщины, носили маски. Знаменитый европейский карнавал берёт своё начало от венецианской знати, которая, скрываясь под масками в толпе, предавалась безудержному веселью.

В тот момент, когда Шэнвань сняла шляпу, Чжан Уцзю посмотрел на неё. Бледное, маленькое личико, глаза спокойные, как вода. Совсем не похожа на тех искусственных красавиц из мира развлечений, чей взгляд затуманен жаждой наживы.

— Мисс Юй, вы очень красивы, — прямо сказал Чжан Уцзю. Он был джентльменом старой закалки, к тому же повидавшим мир за границей, и не скупился на комплименты красивым женщинам.

Услышав комплимент, Шэнвань, естественно, пришла в хорошее настроение. Она взяла Чжан Уцзю под руку, и он сделал приглашающий жест.

— Спасибо, что хвалите меня, даже когда я без макияжа и не в платье из жоржета.

Она вошла в актовый зал под руку с Чжан Уцзю. Хотя у неё был большой опыт хождения по красным дорожкам, сейчас она немного нервничала. В зале и снаружи уже было много людей, стоял неумолкаемый гул. К счастью, на лице была маска, иначе, если бы её узнали, возникли бы проблемы.

Но в то же время её сердце наполнялось волнующим весельем, словно она совершала простительное, безобидное нарушение правил.

Подумав об этом, она обрадовалась.

Усевшись в уголке для отдыха, она протянула руку и взяла фисташки, лежавшие на стуле перед ней.

Чжан Уцзю ответил на телефонный звонок и, вернувшись, увидел перед Шэнвань кучку скорлупы. Он слегка удивился.

— Вы очень голодны?

— Нет… Просто атмосфера такая хорошая, располагает к тому, чтобы поесть втихаря, пока никто не видит, — Шэнвань посмотрела на студентов, готовившихся неподалёку. — Вам не нужно заниматься делами?

— Не нужно. Я уже на пенсии. Сейчас прихожу в университет просто ради удовольствия. Полностью по своему желанию, — Чжан Уцзю сел на стул рядом с Шэнвань.

— О, как хорошо, можно делать всё по своему желанию, — не удержалась от вздоха Шэнвань. — Свободная жизнь — это лучшее.

— А вы разве не свободны?

Девушка, казалось, долго думала. Она отложила орехи и потёрла лоб правой рукой.

— Мне не так повезло. Свою прекрасную молодость я должна потратить на то, чтобы играть одинокую королеву в глубоком дворце, которую в конце концов покинут все, кто её любил.

— Наверное, такова судьба красоты. Шэнвань, посмотрите, вы так прекрасны, что даже я, очень, очень старый мужчина, чувствую, что вы и есть Гертруда, обречённая быть пленницей любви, — Шэнвань видела только изысканный узор на маске Чжан Уцзю, тускло отсвечивающий на золотистом металле. Выражение лица мужчины было неразличимо, но голос звучал необычайно ясно, выделяясь на фоне гула толпы — чистый и приятный.

Обольстительный старик. Даже обычную фразу он произносил так, что в ней слышались отголоски старых чувств, превращая простые слова в признание в любви.