Связанное с произведением (2) (Часть 2)

Поставив поднос с чаем, Сяо Тао быстро подбежала к Хуа Юньси и помахала рукой перед ее глазами.

— Вторая госпожа, почему вы замечтались? Господин идет, разве вы не хотите приготовиться?

Хуа Юньси моргнула и с недоумением спросила:

— Почему я должна готовиться к приходу господина? Разве со мной что-то не так? Моя одежда в порядке. И, кроме того, это всего лишь старик, нет никакой необходимости прихорашиваться!

Конечно, если бы это был красивый мужчина, она бы не возражала «потрудиться» и привести себя в порядок.

Сяо Тао онемела. Она хотела сказать, что видела, как Старшая и Третья госпожи всегда поправляли одежду и макияж перед встречей с господином. Однако взгляд Сяо Тао упал на лицо Хуа Юньси, на котором не было ни грамма косметики, на ее нежную, как нефрит, кожу и простое белое платье. Казалось… и так все хорошо.

— Ладно! Хватит ворчать! Ты же сказала, что господин пришел, так почему ты еще не наливаешь чай? — Хуа Юньси бросила взгляд на Сяо Тао и выпрямилась.

Вчера он пришел, чтобы извиниться, а зачем же он пришел сегодня? Хуа Юньси усмехнулась, и в ее глазах мелькнул хитрый огонек.

Вскоре из-за двери послышались шаги. Сяо Тао поспешно опустила голову, поправила свою одежду и послушно встала позади Хуа Юньси.

В поле зрения появился край темно-синего одеяния. Хуа Байли бодро вошел в комнату.

— Господин, — Сяо Тао поклонилась.

Хуа Байли бросил равнодушный взгляд на Сяо Тао, а затем перевел его на Хуа Юньси. Его взгляд слегка дрогнул. После вчерашнего возвращения перед его глазами все время маячило лицо Хуа Юньси. При первой встрече он не обратил на это внимания, но вчера, увидев ее снова, он вдруг подумал, что эта дочь даже красивее его старшей дочери, которую называли первой красавицей Южного Шу. Сегодня это чувство стало еще сильнее.

Собравшись с мыслями и вспомнив о цели своего сегодняшнего визита, Хуа Байли мягко произнес:

— Юньси, твой цвет лица сегодня даже лучше, чем вчера. Похоже, ты уже поправилась?

Уголки губ Хуа Юньси изогнулись в легкой улыбке.

— Спасибо за заботу, отец! Я чувствую себя хорошо.

— Хорошо, хорошо! — кивнул Хуа Байли, не отрывая взгляда от Хуа Юньси. — Ты выглядишь немного хрупкой. Я велю Чжоу Цюаню принести из кладовой немного ласточкиных гнезд и женьшеня, чтобы ты могла восстановить силы.

— Спасибо, отец! — Хуа Юньси, естественно, не стала отказываться от подарков.

Они обменивались любезностями около четверти часа, пока Хуа Байли наконец не потерял терпение, и его выражение лица стало серьезным.

Хуа Юньси почувствовала, что он наконец-то собирается перейти к делу.

Эх, всего лишь немного пустой болтовни, а у нее уже появилось чувство раздражения.

Как утомительно!

— Юньси, я пришел сегодня еще и потому, что мне нужна твоя помощь.

— Я всего лишь слабая женщина, чем я могу помочь тебе, отец? — Хуа Юньси сделала вид, что ничего не понимает.

— Конечно, это дело только для тебя! — На лице Хуа Байли появилась легкая улыбка, но его голос стал тяжелым. — Ты с детства жила с Юньэр в деревне. Рассказывала ли тебе Юньэр о твоем дедушке?

Хуа Юньси слегка приподняла брови и покачала головой.

— Матушка никогда не упоминала о нем.

Вчера, перебирая воспоминания настоящей Хуа Юньси, она тоже заинтересовалась этим вопросом. С тех пор, как настоящая Хуа Юньси начала что-либо понимать, она жила только с Чжоу Юньэр, не видя никаких других родственников. Она когда-то спрашивала об этом, но Чжоу Юньэр всегда только вздыхала, и со временем Хуа Юньси перестала спрашивать.

Хуа Байли перевел взгляд на окно, погрузившись в воспоминания.

— Это было пятнадцать лет назад. Тогда я был всего лишь незначительным шиланом. По пути домой, когда я навещал свою мать, на меня напали бандиты. Я отчаянно сопротивлялся и в конце концов смог убежать, но был тяжело ранен и потерял сознание в лесу. Очнулся я только через день. Меня спасла твоя мать, Чжоу Юньэр, — Хуа Байли обернулся и посмотрел на Хуа Юньси. — Ты очень похожа на свою мать, на целых семь десятых.

На губах Хуа Байли появилась легкая улыбка. Казалось, сквозь образ Хуа Юньси он видел другое лицо.

— Когда я открыл глаза и увидел твою мать, я просто остолбенел! Тогда твоя мать, как и ты сейчас, была одета во все белое. На мгновение мне показалось, что я встретил небесную фею! Можно сказать, это была любовь с первого взгляда. Тогда моя нога была ранена, и я не мог ходить какое-то время. Твоя мать заботилась обо мне, и со временем наши чувства окрепли, и мы стали близки, — на лице старика появился легкий румянец.

— Тогда твоя мать приходила каждое утро и уходила вечером. Я потом спрашивал, почему она не остается на ночь, и она отвечала, что должна вернуться домой, чтобы ее семья не волновалась. Я больше не спрашивал. Через месяц, после того как твоя мать ушла вечером, она больше не вернулась. Я ждал ее три дня, но потом мне нужно было срочно вернуться в столицу, и все так и осталось.

Фу! Хуа Юньси закатила глаза. Умоляю! Мне неинтересны твои любовные похождения, давай ближе к делу, хорошо?

Словно услышав мысли Хуа Юньси, Хуа Байли наконец перешел к сути.

— Один мой друг когда-то видел портрет твоей матери, который я нарисовал. Недавно он сказал мне, что, кажется, видел ее. Я тут же послал людей туда, где он ее видел, но узнал, что твоя мать уже умерла. Небеса смилостивились и послали мне тебя, Юньэр.

— Юньси, когда я увидел тебя в первый раз, мне показалось, что я снова вижу Юньэр. Ты так на нее похожа! После твоего возвращения в резиденцию я не приходил к тебе, потому что боялся… боялся, что, увидев твое лицо, я не смогу не думать о твоей матери!

Хлоп, хлоп, хлоп! Какой преданный мужчина!

Хуа Юньси невольно зааплодировала про себя. Если бы она сейчас была настоящей Хуа Юньси, то наверняка расчувствовалась бы до слез и, возможно, даже бросилась бы в объятия Хуа Байли, разыгрывая трогательную сцену воссоединения отца и дочери.

Увы! Увы!

Она была Хуа Юньси из двадцать первого века, которая с четырех лет жила в детском доме, где терпела издевательства и испытала все тяготы жизни!

Она все еще могла отличить искренность от лжи!

Хуа Юньси подумала про себя: «Хуа Байли, если ты такой преданный, то как насчет твоих жен? Наверняка ты женился на них после Чжоу Юньэр? Вчера ты смотрел на Хуа Цяньцянь с такой любовью, а как ты смотрел на меня? На твоем лице была улыбка, но в глазах не было ни капли тепла. Сейчас ты говоришь столько «трогательных» слов, и в твоих глазах появилось немного искренности, но это всего лишь тоска по прошлому, по Чжоу Юньэр. А что касается меня? Ты всего лишь тот, кто внес свой вклад в мое появление на свет!»

Если бы она не была сейчас зависима от него, она бы даже не стала называть его «отцом»!