Глава 1: Спуск с горы

В трёхстах ли от Юньцзина, вдали от столицы, возвышалась священная гора, именуемая Пути.

Её вершина круглый год была окутана облаками и туманом, а склоны вечно зеленели.

Только что прошёл сильный снегопад. Подножие горы Пути укрылось серебряным покрывалом. Среди бескрайнего белого простора лишь эта священная гора выделялась ярким пятном.

Среди зелени и белизны по горной дороге стремительно неслась вниз карета, запряжённая парой вороных длинногривых коней. Несколько теней следовали за ней по пятам, направляясь в сторону Юньцзина.

Правил каретой командир дворцовой стражи Резиденции Хэн Вана, Му Юнь.

На вид ему было лет тридцать. Он был одет в чёрный облегающий костюм, лицо его было суровым.

Пронизывающий холодный ветер срывал с ветвей снежную крошку, которая колола лицо, словно мелкие иглы впивались в плоть. Му Юнь бросил взгляд на ближнюю стражу, сопровождавшую карету сбоку, повыше натянул воротник и потёр ладонью онемевшую от холода щеку.

Снаружи выл ледяной ветер, но внутри кареты царил иной мир.

Пол был выложен тёплым нефритом, а в углу стояла миниатюрная жаровня, в которой ярко пылали угли.

Неподалёку от жаровни сидела девушка лет пятнадцати-шестнадцати.

У неё были правильные черты лица и пара очень живых, тёмных как смоль глаз. Её длинные, словно чёрный атлас, волосы были заплетены в несколько тонких косичек и вместе с остальными распущенными прядями собраны под небольшой серебряной заколкой-короной.

У её ног валялась белоснежная накидка из лисьего меха, резко контрастировавшая с её раскрасневшимся от жары личиком.

Очевидно, ей было очень жарко.

Она подвинулась ближе к передней части кареты, отдёрнула занавеску. Холодный ветер со снегом ворвался внутрь. Прикрыв глаза рукой, она обратилась к сидевшему снаружи Му Юню:

— Командир Му, сколько нам ещё до Юньцзина?

Чувствуя спиной волны тепла, идущие из кареты, Му Юнь крепко сжимал поводья, не смея ослабить хватку, и почтительно ответил:

— Ваше высочество, мы только выехали на главную дорогу. В Юньцзин прибудем примерно к концу часа Шэнь.

Девушка в карете была единственной дочерью нынешнего Его Высочества Хэн Вана, та самая юная принцесса, что с детства росла на горе Пути.

Её звали Юнь Ян.

Карета неслась во весь опор. Му Юнь лишь немного сбавил скорость, когда Юнь Ян выглянула задать вопрос, а затем снова погнал лошадей к Юньцзину.

Когда они подъехали к западным воротам Юньцзина, уже начало темнеть, но город сиял огнями, словно днём.

Шло четырнадцатое число первого месяца, и в городе царила густая праздничная атмосфера. По обеим сторонам Западной улицы стояли лотки торговцев всевозможными яствами и безделушками, отовсюду доносились громкие зазывные крики.

Въехав в город, карета резко сбавила скорость. Юнь Ян с любопытством выглядывала из окна, разглядывая обе стороны улицы. Такого она никогда не видела на горе Пути.

— Мы можем здесь ненадолго остановиться? — спросила она через занавеску Му Юня, правившего впереди.

В голосе девушки звучали любопытство и предвкушение. Му Юнь прикинул время, нахмурился и, помедлив, глухо ответил:

— Я ещё замедлю ход. Если Ваше высочество увидит какую-нибудь безделушку, которая вам понравится, просто скажите мне. Уже поздно…

Внезапно раздались испуганные возгласы толпы.

Му Юнь инстинктивно обернулся и увидел тень человека, метнувшуюся прямо перед каретой. Его зрачки сузились!

— Командир!

Сбоку раздался металлический лязг — ближняя стража обнажила клинки. Му Юнь тут же обмотал поводья вокруг руки и резко дёрнул лошадей в сторону. Лицо его мгновенно похолодело.

Испуганные лошади вздыбились, издав мучительное ржание, что вызвало новую волну испуганных криков среди зевак.

От внезапного толчка Юнь Ян отбросило назад. Она сильно ударилась затылком о стенку кареты, раздался глухой стук.

— Ваше высочество?! — раздался голос стражника у окна кареты.

Юнь Ян, морщась от боли и потирая ушибленный затылок, поднялась, прильнула к окну и с искажённым от боли лицом спросила у стоявших снаружи:

— Что случилось?

Из окна она видела лишь плотную толпу зевак и стражников с обнажёнными клинками, окруживших карету.

— Пустяки, Ваше высочество, не стоит беспокоиться, — донёсся спереди голос Му Юня. Его глаза были прикованы к тёмно-синей фигуре, стоявшей посреди улицы спиной к карете и присевшей на корточки в снегу.

Утоптанный снег на земле холодно поблёскивал под ногами прохожих и колёсами повозок. Фигура медленно выпрямилась, обнимая невысокого ребёнка, повернулась и слегка улыбнулась.

Затем Юнь Ян услышала мягкий, низкий, немного хрипловатый мужской голос:

— Обстоятельства вынудили, прошу прощения… — Не успел он договорить, как его прервал сдавленный кашель.

— Заморыш какой-то, а ещё в герои лезет… — прошептал кто-то в толпе.

— Точно, если бы кучер среагировал чуть медленнее, ещё одной жизнью стало бы меньше! — поддакнул другой.

— …

Юнь Ян взглянула на толпу и примерно поняла, что произошло.

Оказалось, кто-то внезапно выскочил перед каретой, встав между выбежавшим на дорогу за мячом-цзюй ребёнком и лошадьми.

Юнь Ян потёрла шишку на затылке и с тревогой спросила у стражника рядом:

— С ним всё в порядке?

Прежде чем стражник успел ответить, Му Юнь сказал спереди:

— Ваше высочество, не беспокойтесь. — Сказав это, он посмотрел на мужчину с болезненным лицом перед каретой и насмешливо добавил: — Всё благодаря этому… благородному господину.

Мужчина махнул рукой и снова закашлялся, казалось, совершенно не заметив сарказма в словах Му Юня. Поддерживая всё ещё дрожащего ребёнка, он отошёл к обочине.

Толпа вокруг рассеялась. Ребёнок, увидев, что опасность миновала, вырвался из рук мужчины, обнимая свой цзюй, злобно зыркнул на него, развернулся и скрылся в толпе…

«Этот заморыш ещё и притворяется добряком!» — подумал ребёнок. «Ведь это он нарочно выбил мой цзюй на середину дороги!»

Словно это был незначительный эпизод, улица по обеим сторонам снова ожила.

Карета дрогнула и наконец снова тронулась.

Холодный воздух тонкими струйками просачивался сквозь щели кареты. Жаровня в углу погасла неизвестно когда.

Юнь Ян, наслаждаясь комфортной температурой внутри, подняла глаза и выглянула в окно.

Среди шума и суеты у обочины стояла высокая, стройная фигура, закутанная в слишком тяжёлую накидку.

Тёмно-синяя накидка почти касалась земли, её край был расшит золотой нитью, ярко сверкавшей в тёплом свете фонарей.

Наконец Юнь Ян увидела лицо обладателя того голоса.

То ли накидка его так оттеняла, то ли он и вправду был так бледен, но его кожа могла соперничать белизной со снегом на крышах вдалеке.

Улыбка ещё не совсем сошла с его лица, в узких удлинённых глазах застыло лёгкое изумление. Маленькая родинка у внешнего уголка глаза подчёркивала его красоту, делая похожим на бессмертного небожителя, чуждого земной суете.

— Ц-ц! — Складной веер вместе с этим шутливым звуком опустился на плечо мужчины. Весёлый мужской голос раздался из-за его спины: — Очнись, брат Цзян!

Две фигуры, одна высокая, другая низкая, появились неизвестно откуда.

Высокому было лет восемнадцать-девятнадцать, он был одет в парчовый халат с узкими рукавами, с густыми бровями и большими глазами.

В руке он держал складной веер с нефритовыми пластинами и с двусмысленным выражением лица смотрел туда, где скрылась карета. Тот, что пониже, был мальчиком лет тринадцати-четырнадцати. Он держал ручную грелку и, увидев, что мужчина обернулся, поспешно протянул её ему.

Цзян Ичжи поплотнее запахнул накидку, размял немного онемевшие от холода пальцы и сунул грелку за пазуху, рассеянно поглаживая узор на ней.

Изумление в его глазах уже исчезло. Краем глаза он взглянул на веер на своём плече, и уголки его губ мягко изогнулись:

— Ваше Высочество сегодня решил развлечься вместе с народом?

Обладатель веера с улыбкой подошёл ближе, сложил веер и посмотрел в конец улицы, где уже исчезла карета, с сожалением сказав:

— У меня та же цель, что и у брата Цзяна, вот только удачи мне повезло меньше.

Он толкнул Цзян Ичжи локтем и, удовлетворённо встретив его спокойный взгляд, торопливо спросил:

— Ну как? Красива ли моя младшая тётушка?!

Цзян Ичжи вспомнил два ярких огонька в оконной раме, когда карета проезжала мимо, освещённые вспыхнувшим вдалеке фейерверком.

Он тихонько рассмеялся, повернулся к юноше, с нетерпением ожидавшему ответа, и солгал:

— Красива.

Юноша с облегчением выдохнул:

— Ах, тогда я спокоен.

Мальчик, всё это время молчавший, тихо пробормотал сзади:

— Не Вашему Высочеству ведь пожаловали невесту, чего ж вы так спокойны…

Нефритовый веер, миновав Цзян Ичжи, опустился на голову мальчика. Юноша, оскалившись, зловеще пригрозил:

— Малыш Чуци, если твой язычок не научится сдержанности, я выпрошу тебя у твоего господина и сделаю из тебя евнуха-слугу, веришь?

Мальчик, которого назвали Чуци, тут же зажал рот обеими руками.

В Юньцзине царило оживление, и даже в Резиденции Хэн Вана на улице Красной Птицы ощущалась радостная праздничная атмосфера.

У ворот резиденции несколько слуг с лестницами меняли фонари, оставшиеся с Праздника Весны.

Ворота были широко распахнуты. Какой-то человек, скрестив руки на груди, нетерпеливо мерил шагами пустое пространство перед воротами.

Лишь услышав приближающийся с той стороны улицы беспорядочный стук копыт и скрип колёс, он остановился и поднял голову.

Карета плавно остановилась перед воротами резиденции. Лошади нетерпеливо фыркали.

Му Юнь узнал стоявшего у ворот человека и поспешно спрыгнул с козел:

— Молодой князь.

— Почему так медленно?! — буркнул Юнь Чэнъян, не сводя глаз с неподвижной занавески кареты и не двигаясь с места.

— В городе немного задержались.

Юнь Чэнъян фыркнул и потёр онемевшие от холода руки.

Он говорил своим обычным голосом, не повышая его, но явно обращался к той, кто был в карете:

— Вся семья ждёт только тебя. Ну что? Нужно, чтобы твой брат выпнул тебя оттуда?

Не успел он договорить, как занавеска кареты «шух!» — взметнулась изнутри наружу и отлетела на крышу. Вместе с ней на Юнь Чэнъяна метнулся гневный взгляд.

Юнь Ян спрыгнула прямо с кареты и, миновав Юнь Чэнъяна, направилась в резиденцию.

Му Юнь и ближняя стража по обе стороны кареты смотрели на это с изумлением. Почему нрав этой юной принцессы так отличался от того, как она вела себя в дороге?