Глава 2 (Часть 1)

… на дне этой лужи, среди мякоти гриба и бесчисленных синих прожилок, находилась та самая темно-зеленая светящаяся точка, которую они видели снаружи. Мягкое зеленоватое свечение казалось насыщенным, но даже с такого близкого расстояния невозможно было разглядеть, что это такое. Если синие прожилки — нервы гриба, то этот зеленый сгусток света — его сердце?

— Перестань глазеть, нас сейчас переварят, — слова Чэн Тяньби вернули Цун Ся к реальности.

Цун Ся опомнился и увидел, что в липкой жидкости начали появляться пузырьки, как в закипающей воде. Пузырьков становилось все больше, и самой жидкости тоже прибавлялось. Цун Ся услышал шипение — его ботинки начали растворяться! Он отскочил в сторону, подальше от лужи, но это было лишь временным спасением. Когда жидкость поднимется достаточно высоко, они оба растворятся в ней, превратившись в питательную среду для гигантского гриба.

Чэн Тяньби провел пальцами по гладкой стенке гриба, затем вытащил боевой нож и вонзил его в мякоть. Гриб сжался, из прокола вытекла прозрачная жидкость, но рана быстро затянулась. Значит, он реагирует на повреждения! Чэн Тяньби сжал нож и нанес еще несколько ударов. Прозрачная жидкость брызнула фонтаном, а затем внезапно затвердела в воздухе, превратившись в жгуты, которые обвили руки и ноги Чэн Тяньби, подвесив его в воздухе.

Цун Ся бросился к нему и попытался разорвать эти странные веревки, но они оказались невероятно эластичными и прочными. Он не мог ни порвать, ни разрезать их ножом. — Держитесь! Я что-нибудь придумаю! — крикнул он, сам не веря своим словам.

Чэн Тяньби, изрядно вспотев от попыток освободиться, спокойно сказал: — Эти веревки как раз тебе на руку. Попробуй взобраться по ним и выбраться. Если сможешь убежать — беги.

— Я не брошу вас! Без вас я все равно погибну. Лучше уж вместе, — со слезами на глазах ответил Цун Ся.

Чэн Тяньби осмотрелся. Он не видел способа выбраться из этой ловушки. Всюду были отростки гигантского гриба, и даже если бы им удалось выбраться из шляпки, они бы не смогли уйти далеко.

Цун Ся обошел лужу, и его взгляд снова привлек темно-зеленый сгусток света. Сердце… Цун Ся смотрел на него, и глаза его горели. Жидкость почти закипела, ее уровень поднялся на несколько сантиметров. Скоро их затопит. Раз так, почему бы не рискнуть? Но он вспомнил, как разъело его ботинки… Если он попытается добраться до «сердца» гриба, его самого растворит в считанные секунды. Но, возможно, Чэн Тяньби удастся спастись. Если он ничего не сделает, они оба погибнут, а если рискнет — может быть, такой сильный и опытный военный, как Чэн Тяньби, сможет выбраться. Дрожащей рукой он схватил боевой нож и встал у края лужи. Губы его тряслись. Он собирался с духом, чтобы сделать самый смелый поступок в своей жизни.

Чэн Тяньби понял его замысел. В его глазах мелькнуло удивление.

Цун Ся поднял на него взгляд и вымученно улыбнулся. — Я все хотел спросить… Сколько вам лет? И сколько вы уже в армии?

Чэн Тяньби немного подумал. — Двадцать один. Четыре года.

— Я так и думал, — усмехнулся Цун Ся. — Выходит, вы младше меня на пять лет. Вы такой молодец… Если бы не я, вы бы, наверное, уже давно выбрались из Куньмина. Извините, что стал для вас обузой.

Чэн Тяньби молча смотрел на него, и в его взгляде читались сложные чувства.

Цун Ся глубоко вдохнул, стиснул зубы и шагнул в жидкость. Прежде чем боль пронзила его, он бросился к центру лужи. Но уже через пару шагов жгучая боль дошла до мозга. Цун Ся закричал — ему казалось, что кожа на ногах сгорает заживо!

Чэн Тяньби сжал кулаки.

Цун Ся никогда не испытывал такой боли. Словно кто-то сдирал с него кожу. Каждый нерв кричал: «Боль! Боль! Боль!» Он застонал и упал на колени, вонзая нож в темно-зеленый сгусток света.

Шляпка гриба задергалась, и все огромное тело затряслось, как при землетрясении. В жидкости забулькало еще сильнее. Вокруг ног Цун Ся растекалась кровь — плоть, погруженная в жидкость, была разъедена до костей!

Чэн Тяньби смотрел на него широко раскрытыми, покрасневшими глазами.

Лицо Цун Ся исказилось от боли. В безумии он продолжал давить на нож, пока лезвие не уперлось во что-то твердое. Внезапно гриб перестал дрожать, жидкость успокоилась, и на мгновение показалось, что время остановилось. Затем темно-зеленое «сердце» ярко вспыхнуло, озарив пещеру ярким светом. Земля задрожала. Цун Ся больше не мог держать нож. У него не осталось сил. Перед глазами вспыхнула белая пелена, и он потерял сознание.

— Настал день… Оно пробудилось… Наконец-то пробудилось…

Старый, далекий голос раздался в темной пустоте. Казалось, он звучит одновременно где-то очень далеко и совсем рядом.

Кто это? Кто говорит?

В пустоте раздался долгий вздох, полный печали и сожаления, словно эхо, дошедшее сквозь тысячелетия. От этого звука хотелось плакать.

Цун Ся не чувствовал своего тела и не понимал, где находится. Только голос старика звучал отчетливо. Он умер? Это загробный мир? Кто этот старик? Яньван? Что значит «этот день»? Кто пробудился? В голове роились вопросы, но он ничего не мог сделать. Он был словно бесплотный дух, существующий в этой черной пустоте непонятным ему образом.

— Заключив договор кровью, с этого дня ты — мой единственный потомок. Будь усерден и старателен, благоговейно изучай мои знания и спаси наш род. Запомни: твоя миссия — усыпить его… Усыпить…

Что? Какой потомок? Кого усыпить?

Не успел он подумать, как в темноте появился свет. Перед Цун Ся возник темно-зеленый сгусток света. Это же «сердце» гриба! Сгусток рос, пока не заполнил все пространство. В его свете стало видно большой овальный нефрит. Поверхность камня была покрыта крошечными символами, которые светились золотом. Символы выплывали в пустоту, увеличиваясь и становясь четче. Они плыли перед Цун Ся ровными рядами, и в воздухе раздавалось неземное пение. Цун Ся с удивлением смотрел на огромные золотые знаки. Некоторые из них напоминали чжуаньшу времен династии Восточная Хань, но многие были больше похожи на рисунки, на каракули. Он почти сразу понял, что это даосские талисманы. Когда-то он интересовался даосизмом, даже изучал его какое-то время, но, как и многие его увлечения, это закончилось ничем. Поэтому он узнавал лишь некоторые из символов.

Зеленый свет нефрита и золотое сияние чжуаньшу перекликались, создавая ощущение чего-то священного и величественного. Внезапно свет вспыхнул с новой силой, и Цун Ся невольно закрыл глаза. Когда он открыл их снова, первое, что он увидел, было лицо Чэн Тяньби.

— Ты очнулся? — Чэн Тяньби заглянул ему в глаза.

— Я… Что… — Цун Ся с трудом отстранил его руку. Он осмотрелся. Они все еще были внутри гриба, но гриб засох. Его упругая шляпка сморщилась, синие прожилки исчезли. Он лежал на земле, как сдутый воздушный шар. Все остальные грибы тоже засохли. Словно все, что они пережили, было лишь сном. Цун Ся резко сел и почувствовал в руке что-то твердое. Он посмотрел вниз. В его ладони лежал овальный кусочек нефрита размером с ладонь. Темно-зеленый, гладкий… Это был тот самый нефрит, который он видел в пустоте! Только он стал гораздо меньше и без надписей. Просто обычный кусок нефрита, запачканный кровью.