Глава 5: Твоя невестка сбежала, выкуп в 888... (Часть 2)

Лю Сюнян хотела велеть ему закрыть дверь, но как только увидела вернувшуюся Фан Цюши, тут же вспыхнула от гнева, немедленно поставила кормушку перед Фан Цюши и властно приказала: — Целыми днями только и знаешь, что объедаться и бездельничать! А ну-ка быстро иди свиней корми!

Честное слово, Фан Цюши вовсе не бездельничала и не объедалась. Она, как и Тянь Тянь, ткала ковры с сестрой Ма из восточной части деревни.

Домашняя работа тоже не была заброшена. Если и можно было сказать, что ей чего-то не хватало, так это того, что она не могла сажать рис на заливном поле. Как она вчера говорила второму дедушке, она ужасно боялась пиявок. Она делала шаг, поднимала ногу, смотрела, не прицепилась ли пиявка, потом снова шаг, снова поднимала.

Сажала рис она так, будто делала утреннюю гимнастику, только и было видно, как она прыгает по рисовому полю.

В конце концов, ей не удалось избежать этого. Пиявка действительно укусила ее, наполовину зарывшись в икру ее ноги, так что она в панике выпрыгнула на оросительный канал и тут же потеряла сознание.

С тех пор Чжу Дашань не разрешал ей сажать рис.

— В любом случае, нашей семье не нужны эти деньги за зерно, — решительно заявил Чжу Дашань, запретив Лю Сюнян придираться к невестке из-за посадки риса. Лю Сюнян оставалось только, недовольно фыркая, самой идти сажать рис.

Сажая рис, она повсюду портила репутацию Фан Цюши, говоря, что та — избалованная барышня, которая приехала в их дом, чтобы жить как барыня.

Все в деревне знали, что Фан Цюши поступила в университет и должна была стать образованным человеком, а не чернорабочей, сажающей рис. Поэтому все лишь отмахивались, не вмешиваясь в дела Лю Сюнян.

Но Лю Сюнян не могла проглотить обиду. Она хватала любого и говорила, что Фан Цюши бездельничает и объедается, не упуская ни единой возможности.

Вот как сейчас: Фан Цюши просто задержалась у соседей и не вернулась, а она уже воодушевилась.

Обычно Фан Цюши молча шла бы работать, но сегодня она отказалась.

Она уставилась на кормушку для свиней и, брезгливо отступив на два шага, сказала: — Разве бездельники умеют кормить свиней?

Не дай бог, я испорчу тебе свиней, тогда овчинка выделки не стоит.

Услышав это, Лю Сюнян нахмурилась. Невероятно! Она взбунтовалась, научилась дерзить!

Она резко шагнула вперед, подняла руку, чтобы схватить Фан Цюши за ухо. Фан Цюши, миниатюрная девушка, типичная девушка из водного края, совершенно не была соперницей Лю Сюнян, поэтому, увидев это, она тут же развернулась и побежала.

На бегу она пряталась у ворот двора, крича: — Мама, не стоит так злиться, чтобы навредить себе! Кто тогда будет помогать старшей золовке с ребенком? Вы лучше успокойтесь и поскорее покормите свиней!

А я, раз уж я такая бездельница, конечно, пойду слоняться у ворот, иначе люди подумают, что вы специально лжете, чтобы опорочить мое имя.

Лю Сюнян теперь окончательно разозлилась. Хотя она была сильной, ноги у нее были не очень ловкие. Во время родов младшего сына у нее произошло расхождение лонного сочленения, что оставило хроническую болезнь. У нее постоянно болели поясница и ноги. Женщинам в ту эпоху приходилось работать, и у них не было времени на восстановление, поэтому, какой бы сильной она ни была, она не могла догнать Фан Цюши.

К тому же Фан Цюши была маленького роста и скользкой, если бы ее действительно попытались поймать, она могла бы спрятаться в любом переулке.

Поэтому Лю Сюнян, добежав до передней части двора, перестала гнаться, уперла руки в бока и закричала во весь голос: — Дашань, Дашань, ты, старый хрыч, еще не встал?!

Твоя невестка сбежала! За выкуп в 888 юаней купил такую курицу, которая не несет яиц, да еще и пререкается со мной, злит меня! Скажи, чего ты добиваешься? Ты что, хочешь довести меня до смерти, чтобы найти себе молодую?

Ты, чертов бессовестный кобель...

Чжу Дашань, не выдержав ее ругани, наконец вышел.

Обычно, если Лю Сюнян ругалась, он просто терпел, ведь она много страдала, следуя за ним, и немало натерпелась при рождении младшего сына. Но сегодня ситуация была иной.

Прошлой ночью, когда он позвал тех троих внутрь, они вчетвером столкнулись лицом к лицу. Но эти трое — мать и дети — сговорились и обманывали его, настаивая, что они просто "высасывали пиявок", и не делали ничего аморального.

Смешно, что он, трудясь не покладая рук ради всей семьи, следовал за Хуан Кэцзянем в бизнесе, с трудом заработал много денег, чтобы обеспечить себе старость, а теперь его мучают такие неприятные вещи. Это просто грех!

Позже, когда он ничего не смог выяснить, он просто пошел в западную комнату, вынес спящего Чжу Мяомяо и сунул его в объятия Чжу Цуйлянь: — Хорошо, завтра ты вернешься в семью своего мужа. В конце концов, семья твоего мужа все еще признает этого внука. Я вырастил тебя до совершеннолетия, и это уже достаточно.

Выданная замуж дочь — пролитая вода. Ты все равно возвращайся в семью своего мужа и устраивай там свои представления.

Услышав это, Чжу Цуйлянь поняла, что старик, вероятно, догадался о правде, но она не могла признаться. Ей оставалось только обнять ноги Чжу Дашаня и плакать, умоляя о пощаде.

Чжу Дашань не обратил на нее внимания и пошел спать. Она не сдавалась и с самого утра продолжала плакать и умолять.

Чжу Дашань давно уже устал от ее нытья, а теперь, когда его еще и Лю Сюнян так поносила, его вспыльчивый характер больше не мог терпеть. Он схватил коромысло и выбежал.