Глава 3

— Ну же, ну же, — снисходительно усмехнулся Цзянь Шуцун. — Что такого-то?

У Су Мяомяо по коже побежали мурашки.

Она с трудом подняла голову и, хлопая ресницами, посмотрела на него: — Тогда не могли бы вы написать свое имя?

— Конечно… — начал мужчина, но резко оборвал себя. — Нет.

В этом вопросе он вдруг проявил неожиданную проницательность.

Пока они общались, не называя имен, он мог притвориться, что его приняли за другого. Но если он оставит письменное свидетельство…

Если он осмелится написать имя Гу Цинхэ, то подтвердит, что выдавал себя за него. А если честно напишет свое имя, то разрушит свой образ в глазах Су Мяомяо.

Цзянь Шуцун, немного поколебавшись, с трудом объяснил: — У меня сейчас нет ни бумаги, ни кисти. В другой раз я найду все необходимое и напишу тебе, хорошо?

Лицо Су Мяомяо на мгновение омрачилось, но тут же снова засияло ожиданием: — Хорошо! В следующий раз я принесу бумагу и кисть. Вы тоже не забудьте о нашем договоре.

Мужчина невольно отшатнулся.

Но, видя такое доверие со стороны Су Мяомяо, Цзянь Шуцун был тронут: — Госпожа Тун, вы самая наивная девушка, которую я когда-либо встречал. Если бы не…

Он замолчал, словно не в силах выразить словами все, что у него на сердце.

Он верил, что она поймет.

Су Мяомяо действительно поняла. Все ее мысли можно было выразить одной фразой: «Почему ты такой слащавый и при этом такой самоуверенный?»

Тун Вань’юэ, спрятавшись за деревом неподалеку, уже давно наблюдала за их разговором.

Она видела, как лицо Тун Чули выражало то восхищение, то смущение, то радость, то удовлетворение.

Она видела, как Наследный Принц Цзянь то улыбался, то хмурился, то ободрял, то выглядел задумчивым.

Хотя она не слышала их разговора, по выражениям их лиц она легко угадала внезапно вспыхнувшую любовь с первого взгляда и сожаление о том, что они не встретились раньше.

Она, похоже, совершенно забыла, что сама же и свела их, и ее злоба по отношению к Су Мяомяо только усилилась.

Тун Вань’юэ, с ненавистью в сердце, постукивала пальцами по коре дерева, за которым пряталась.

— Подожди, сестрица, — прошептала она.

Чувствуя на себе все более пристальный взгляд, Су Мяомяо покачала головой: «Тц-тц-тц, как говорится, подонки и стервы всегда ходят парами».

Расставшись с Цзянь Шуцуном, она вернулась на место проведения поэтического вечера. К этому времени почти все гости собрались. Вскоре после того, как она села, мероприятие официально началось.

Су Мяомяо пришла просто для количества, поэтому подобные мероприятия, где нужно демонстрировать свой литературный талант и создавать себе репутацию, были ей совершенно чужды.

Она, как сторонний наблюдатель, послушала стихи нескольких юношей и девушек и подумала: «В наше время, похоже, каждый, у кого есть мечта, может писать стихи».

После прогулки по саду съеденный виноград, похоже, полностью переварился, и Су Мяомяо снова почувствовала голод.

Она посмотрела на изысканно сервированные блюда перед собой и поняла, что ими можно только любоваться.

Поэтический вечер был действительно изысканным и утонченным: прекрасный пейзаж, красивые люди, изысканное вино… В общем, было все, кроме еды.

На нее накатила легкая грусть.

Внезапно Су Мяомяо поняла, что дело плохо.

Ее персонаж должен быть плаксивым. Любые эмоции она должна выражать слезами.

Это было обязательное условие. С одной стороны, она могла свободно плакать, когда ей вздумается, не боясь, что слезы не польются. С другой стороны, ее плач был совершенно неконтролируемым.

Как только появлялись эмоции, слезы тут же лились рекой.

Чтобы не расплакаться, слушая эти сентиментальные стихи, Су Мяомяо быстро закрыла глаза, изо всех сил сдерживая подступающие слезы.

После долгих усилий ей удалось справиться со слезами, но, когда она открыла глаза, они все еще были влажными.

Су Мяомяо и так кружилась голова от голода, а теперь, борясь со своей природой, она чувствовала себя еще слабее.

Как назло, чаша с вином доплыла до Тун Вань’юэ, и теперь настала ее очередь читать стихи.

В душе Тун Вань’юэ торжествовала.

Ранее она заказала несколько стихотворений, и одно из них как раз подходило к теме вечера.

Она уверенно встала и выразительно прочла стихотворение, которое на фоне остальных действительно выделялось.

Все присутствующие обратили на нее внимание, одобрительно кивая. Она купалась во всеобщем внимании.

Тун Вань’юэ наслаждалась этим вниманием, ее улыбка становилась все ярче.

Закончив читать, она уже приготовилась к аплодисментам, но вдруг заметила, что многие смотрят в другую сторону.

Инстинктивно проследив за их взглядами, она увидела Су Мяомяо.

Су Мяомяо спокойно сидела, но ее глаза блестели, словно наполненные слезами, излучая нежную и трогательную красоту.

Тун Вань’юэ услышала, как кто-то искренне воскликнул: — Старшая госпожа Тун такая чувствительная и добрая! Она так прониклась этим стихотворением!

— Совершенно верно! Когда я впервые услышал это стихотворение, оно показалось мне неплохим. Но, увидев, как тронута старшая госпожа Тун, я переосмыслил его и понял, насколько оно глубокое.

…

Благодаря своей красоте Су Мяомяо затмила Тун Вань’юэ и ее прекрасное стихотворение.

Сердце Тун Вань’юэ сжималось от зависти. Ей хотелось проткнуть эту Тун Чули сотней иголок.

Но, несмотря на бурю эмоций внутри, на ее лице сохранялась вежливая улыбка.

Она мило поблагодарила всех и снова села, не выдав своих истинных чувств.

Однако, воспользовавшись моментом, когда никто не обращал на нее внимания, Тун Вань’юэ подозвала Цзи Юэ и что-то тихо приказала ей.

После игры «Вино течет по извилистому ручью» гости разбились на небольшие группы и болтали.

Цзи Юэ следовала за Су Мяомяо, стараясь найти повод, чтобы та встала.

Честно говоря, Су Мяомяо восхищалась такими людьми, как Цзи Юэ. Гибкая и целеустремленная, она готова была на все ради достижения своих целей.

Цзи Юэ крутилась вокруг Су Мяомяо, то расхваливая красоту цветов в саду, то рассказывая о том, как другие девушки обсуждают популярную столичную пьесу, то говоря, что стало прохладно, и предлагая госпоже прогуляться, чтобы согреться.

Су Мяомяо насчитала пять причин, восемь предлогов и пятнадцать преимуществ прогулки. Цзи Юэ рекламировала свою идею со всех сторон.

Как коллега по работе, эта трудолюбивая Цзи Юэ заставляла Су Мяомяо чувствовать себя соленой рыбой.

Видя такое рвение, Су Мяомяо стало интересно, что же задумала ее «добрая» сестрица, и она решила подыграть, поднявшись с места.

Цзи Юэ с облегчением вздохнула, увидев, что Су Мяомяо наконец-то сдвинулась с места.

Дальше все шло как по маслу. Одна хотела, другая подыгрывала, и вскоре они оказались рядом с небольшой группой девушек.

Не успели они поздороваться, как девушки начали без стеснения разглядывать Су Мяомяо многозначительными взглядами.

Су Мяомяо нахлынули смутные воспоминания.

В столице ее легендарный жених был лакомым кусочком.

Точнее говоря, у него было много поклонниц среди девушек из богатых семей. Если Су Мяомяо не ошибалась, то перед ней, скорее всего, находилась основная группа поддержки генерала Гу.

Су Мяомяо не ошиблась. Все девушки в этой группе были знатного происхождения и без ума от генерала Гу.

И что еще важнее, они не питали теплых чувств к его никчемной невесте, которая занимала его место.

Они смотрели на генерала Гу как фанатки на своего кумира.

А на Су Мяомяо — как на девушку, которую навязали их любимцу.

Су Мяомяо с грустью смотрела на полные враждебности взгляды девушек.

Получается, она еще не встретила Гу Цинхэ, а уже столкнулась с его фан-клубом.

Если бы не ее роль, то, увидев, как девушка в красном делает шаг вперед, она бы с удовольствием предложила: «По одной или все вместе? Давайте, нападайте!»

Девушка в красном выглядела довольно решительно, как будто она была здесь главной. Подталкиваемая другими, она вышла вперед и неприязненно спросила: — Ты Тун Чули? — окинув Су Мяомяо презрительным взглядом, она добавила: — Вижу… ничего особенного!

Су Мяомяо спокойно и мягко представилась: — Я Тун Чули… и невеста генерала Гу.

Похоже, никто не ожидал, что она сама наступит на больную мозоль. Все на мгновение опешили, а затем их лица исказились гневом. Что это? Пришла хвастаться?