Глава 3. Раздел имущества и отдельная жизнь

— Какое еще «сварить»? — проворчала Юй Баньлянь, не стесняясь в выражениях. — Я свои яйца еще позавчера продала. Так что бери эти: половину отдай Линь Лэю, пусть мозги подпитает перед экзаменами, а вторую половину — Янвэю из семьи Юйлань. И еще, чтобы эта маленькая дрянь Линь Фан Хуа больше не называла меня бабушкой! У меня нет такой бесстыжей внучки! Она опозорила всю семью Линь! В старые времена такую бесстыдницу утопили бы в пруду! А она еще яйца ест! Пусть с голоду подыхает!

— Мама, Фан Хуа и так убита горем, зачем ты так с ней?.. — Ван Шуин впервые осмелилась возразить, хотя голос ее дрожал.

Но даже этого было достаточно, чтобы задеть самолюбие Юй Баньлянь. Привыкшая помыкать Ван Шуин, она замахнулась на нее рукой. — Ах ты, шлюха! Еще смеешь мне перечить?! Я тебя убью!

Фан Хуа быстро оттащила Ван Шуин в сторону, и та едва успела увернуться от пощечины. От резкого движения Юй Баньлянь чуть не упала, но Чжао Гуйчжи вовремя подхватила ее.

Встав на ноги, Юй Баньлянь еще больше рассвирепела. Схватив метлу, она замахнулась на Ван Шуин. — Ах ты ж такая! Еще и уворачиваешься! Я тебя все равно отделаю!

Но, подняв голову, она увидела в руках Фан Хуа остро отточенный кухонный нож. Девушка холодно смотрела на нее.

— Ты... что ты хочешь сделать? — запинаясь, спросила Юй Баньлянь, застыв на месте.

— А ты как думаешь? — холодно усмехнулась Фан Хуа. — Я уже один раз умерла, но владыка преисподней не принял меня. Пришлось вернуться. И теперь я намерена жить полной жизнью. И если кто-то будет мне мешать, я отвечу тем же. Например... тебе, бабушка.

С этими словами она с силой вонзила нож в стол.

— Бах!

На столе осталась глубокая отметина.

— С ума сошла... совсем сдурела... — пробормотала Юй Баньлянь, опускаясь на скамью.

— Фан Хуа, положи нож! — воскликнула Чжао Гуйчжи. — Мы же одна семья! Как ты можешь угрожать бабушке ножом?

— Одна семья? А когда моя мама работала, а вы бездельничали, вы почему-то не вспоминали об этом, — с издевкой произнесла Фан Хуа. — И когда Яо Юйлань издевалась над мамой, вы тоже молчали. А когда бабушка отбирала у нас яйца, вы тоже не считали нас семьей?

— Я... — Чжао Гуйчжи онемела. Спустя мгновение она обратилась к Ван Шуин, которая тоже была напугана выходкой дочери: — Невестка, поговори с Фан Хуа! Мама в возрасте, ее нельзя так пугать.

— А когда она ругалась, у нее сил хватало, — язвительно заметила Фан Хуа.

— Фан Хуа, доченька, положи нож, не поранься! Давай все обсудим спокойно! — наконец, опомнилась Ван Шуин.

— Я могу положить нож, — медленно произнесла Фан Хуа, глядя на Юй Баньлянь. — Но с этого момента эти две комнаты на краю деревни принадлежат моей маме. И без ее разрешения никому сюда входить нельзя!

— Что ты такое говоришь?! — взвилась Юй Баньлянь. — Этот дом принадлежит семье Линь! Почему я не могу сюда входить?! Уходить должны вы!

Чжао Гуйчжи, похоже, догадалась, к чему клонит Фан Хуа. — Ты хочешь разделить имущество и жить отдельно? — осторожно спросила она.

— Именно, — кивнула Фан Хуа. На самом деле, она хотела, чтобы Ван Шуин развелась с Линь Цзяньцзюнем, но не могла принимать такое решение за мать, не спросив ее мнения.

— Мама, я думаю, стоит согласиться, — шепнула Чжао Гуйчжи на ухо Юй Баньлянь.

Юй Баньлянь, немного успокоившись, задумалась. Выкуп за Фан Хуа она уже получила. После замужества Фан Хуа станет членом семьи Ли. А семья Ли в Даванчжуане была многочисленной и влиятельной, с ними мало кто решался связываться. Даже если Ван Шуин будет много работать, заработанных денег не хватит на лечение слабоумного Линь Юаньхуа, и каждый месяц Цзяньцзюню приходилось добавлять свои. Избавиться от них — вот о чем мечтала Юй Баньлянь! Но после того, как Фан Хуа ее напугала, она не хотела так просто сдаваться и уступать ее требованиям, поэтому долго молчала.

Чжао Гуйчжи, зная мысли свекрови, обратилась к Фан Хуа с улыбкой: — Фан Хуа, раздел имущества — это серьезное дело. Мы вернемся домой и все обсудим, хорошо? Завтра дадим тебе ответ, как тебе такое?

— Хорошо, — Фан Хуа убрала нож. Она не боялась, что Юй Баньлянь будет строить козни, потому что у нее были способы заставить их согласиться.

— Тогда мы пойдем, — Чжао Гуйчжи поспешила увести Юй Баньлянь.

Добравшись до центра деревни, Юй Баньлянь все еще кипела от негодования. — Эта маленькая шлюха Линь Фан Хуа, неблагодарная тварь! Посмела ножом на меня замахнуться! Зря я ее растила!

— Мама, не порть себе нервы, — сказала Чжао Гуйчжи. — Она только сейчас храбрится. Вот выйдет замуж за Ли Дагэня...

Она не договорила, но Юй Баньлянь поняла ее намек и повеселела. — Точно! Этот Ли Дагэнь уже двух жен замучил! Неужели он пощадит эту маленькую шлюху? Тьфу! Так ей и надо! Поделом ей! Как посмела мне дерзить!

— Да, мама, — поддакнула Чжао Гуйчжи. — Думаю, она только виду не подает, а на самом деле ноги у нее подкашиваются от страха...

Чжао Гуйчжи была права: у кого-то действительно подкашивались ноги. Только это была Ван Шуин.

После ухода Юй Баньлянь и Чжао Гуйчжи она дрожащими руками достала из кармана штанов шелковый мешочек и протянула его Фан Хуа. — Фан Хуа, ты не знаешь, какой этот Ли Дагэнь изверг! У меня нет пятисот юаней, чтобы вернуть семье Ли, но я ни за что не отдам тебя за него! Ты поссорилась с отцом и бабушкой, они тебе не помогут. Вот, возьми, это все мои сбережения — пять юаней. Завтра утром придет твой дядя, уезжай с ним...

Фан Хуа молча смотрела на Ван Шуин. Пусть та была робкой, необразованной и боязливой, но это были общие черты большинства женщин, воспитанных в традиционном обществе. По крайней мере, ее материнская любовь к Фан Хуа была искренней и безграничной.

В прошлой жизни у нее не было родителей, в этой же она будет дорожить обретенной родственной любовью. С этого момента Великий мастер китайской медицины станет Фан Хуа, дочерью Ван Шуин.

— Мама, не волнуйся, — Фан Хуа взяла Ван Шуин за руку, улыбнулась и покачала головой. — У меня есть план.