Глава 5. Бояться должны они (Часть 1)

Шэнь Цяо слегка встревожилась. В те времена умение читать и писать уже само по себе было достижением.

Что же касается понимания языка зверей, то это показалось ей слишком невероятным.

Однако у нее возникла идея. Она достаточно долго прозябала на задворках индустрии развлечений, чтобы понять: чем больше друзей, тем больше возможностей.

Просьба о помощи, подкрепленная предложением обмена услугами, говорила о проницательности девушки.

Шэнь Цяо знала Е Сяочжи и жалела ее. С детства ее считали проклятой, а в Сливовом саду ей пришлось еще хуже. Из-за необычной внешности ее сторонились. Стоило кому-то начать, как остальные подхватывали, словно видели в ней источник всех бед. В итоге каждый норовил ее обидеть, считая оскорбления и насмешки над ней доблестью.

Шэнь Цяо выросла в бедности. В школе, где она училась, издевательства были обычным делом. Казалось, у людей есть инстинктивная склонность сбиваться в стаи, чтобы травить других. Брат часто говорил ей, что плыть по течению проще всего, но это путь в никуда. Она всегда напоминала себе, что не стоит слепо следовать за толпой.

Все постоянно насмехались над Е Сяочжи, но только не Шэнь Цяо.

Возможно, именно поэтому Е Сяочжи решила обратиться к ней.

Шэнь Цяо помогла ей подняться. — Что случилось? Расскажи спокойно. Не уверена, что смогу помочь, но раз ты обратилась ко мне, я постараюсь что-нибудь придумать, — искренне сказала Шэнь Цяо.

Е Сяочжи встала. Независимо от того, поможет ли ей Шэнь Цяо или нет, одних этих слов было достаточно. За последнее время она наслушалась столько грубостей, что даже простое участие вызвало у нее слезы.

Она потерла ногу — после того, как она стояла на коленях, боль усилилась, но сейчас ее это не волновало.

— Они… Они хотят сжечь меня, — прошептала Е Сяочжи, и слезы покатились из ее глаз. С самого детства она слышала эти слова бесчисленное количество раз. Казалось, во всем мире нет ей места. Она никогда никому не делала зла, но все хотели ее смерти.

Шэнь Цяо в изумлении распахнула глаза. — Они с ума сошли?

Поджечь временный дворец, когда покои наследного принца находятся рядом со Сливовым садом?! Смерть человека не могла остаться незамеченной. Их могли обвинить в покушении на наследника престола. У кого хватит глупости на такое?

Е Сяочжи, боясь, что Шэнь Цяо ей не поверит, схватила ее за руку. — Правда, сестрица! Я сама слышала! — Она указала на свои уши. — Мои уши хоть и некрасивые, но зато я слышу лучше других.

Она нахмурилась. — Конечно, я не знаю, сделают они это или нет. Но мне очень страшно… Я… Я чувствую, что больше не могу это терпеть. Я ничего не могу поделать.

Через две стены она отчетливо слышала их разговор. Они обсуждали, где взять огонь, когда поджечь и как убежать.

Она никогда никому не рассказывала о своем остром слухе. Она слишком хорошо понимала, что выделяться в эти смутные времена — опасно. Ее и так считали демоницей только из-за необычной внешности.

Шэнь Цяо посмотрела на ее уши и, видя ее испуганный взгляд, не стала сомневаться в ее словах. В мире много необычных людей. Раньше, когда был интернет, она видела немало людей с уникальными способностями.

К тому же, если она сама смогла перенестись в другой мир, то что может быть невозможным?

— Но зачем им это делать? — Шэнь Цяо все еще не понимала.

Слезы Е Сяочжи градом катились по щекам. — Так много людей погибло, а я все еще жива. Они считают меня проклятой. Говорят, что устали жить в страхе. Лучше уж рискнуть и умереть, чем ждать смерти. А если повезет и Сыма… и наследный принц погибнет, они смогут отправиться в Тунчжоу и получить награду от Цай Шэня. Сейчас, после этой битвы, у Цай Шэня сильная армия, а принц еще молод. Император же ведет себя легкомысленно — в такое время он все еще ищет наложниц для сына. Не похоже, что мы победим…

Шэнь Цяо сразу все поняла. У нее был «сценарий», она знала, что Сыма Хэн выиграет эту битву и совершит множество подвигов в будущем. Но для остальных он был всего лишь вспыльчивым молодым принцем, без добродетели и заслуг, к тому же жестоким и непредсказуемым. На него нельзя было положиться.

Они каждый день жили в страхе смерти и ничего не могли с этим поделать. Неудивительно, что у них возникло желание пойти ва-банк.

Они были в ужасе, но винить судьбу бесполезно. А вот обвинить Е Сяочжи, эту «проклятую», гораздо проще. Им казалось, что, убив ее, они избавятся от своих несчастий.

Это было одновременно печально и отвратительно.

Глядя на хрупкую девушку, Шэнь Цяо почувствовала к ней жалость. Она обняла ее. Е Сяочжи испуганно вздрогнула. Шэнь Цяо нежно погладила ее по спине. — Не плачь. Слезами горю не поможешь. Ты не задумывалась, почему они все время тебя обижают?

Е Сяочжи растерянно посмотрела на Шэнь Цяо. — Потому что я странно выгляжу…

Шэнь Цяо покачала головой. — Нет. Они тебя боятся.

Е Сяочжи ошеломленно смотрела на Шэнь Цяо.

Шэнь Цяо вспомнила, как сама, будучи актрисой массовки, жаловалась на притеснения и унижения.

Позже она поняла, что это всего лишь беспомощная злоба посредственных людей.

Если поддаться страху и отчаянию, то этим только порадуешь этих ничтожеств.

Е Сяочжи, казалось, начала понимать. Она сглотнула, чувствуя, как в голове проясняется.

Шэнь Цяо улыбнулась ей. — Так что не плачь. У тебя есть то, чего они боятся. Чего тебе бояться? Бояться должны они.

К вечеру начался дождь. Шэнь Цяо открыла окно и посмотрела наружу. Вокруг галереи росли банановые деревья. Их широкие, ярко-зеленые листья, густые и высокие, словно закрывали небо.

Четверть часа назад из главного двора пришло известие, что сегодня вечером им не нужно становиться на колени.

Все вздохнули с облегчением, тайно гадая, не связано ли это с Шэнь Цяо.

Затем Ван Шэн передал Шэнь Цяо отдельное поручение: после захода солнца явиться в покои принца. И велел ей вымыться и переодеться.

Остальные девушки смотрели на нее с завистью.

Шэнь Цяо же грустила. Кому-то даже такая сомнительная «честь» казалась завидной. Поистине, жажда богатства ослепляет. Перед лицом безграничной роскоши собственная жизнь, казалось, теряла всякую ценность. Она еще помнила, как прошлой ночью, пока они стояли на коленях, оттуда уволокли двух девушек. И как были напуганы остальные.