Глава 12. Сюй Минци возвращается в деревню

В четыре часа утра крики петухов разбудили деревню Белой Курицы. Из труб домов поднимались струйки белого дыма — трудолюбивые жители уже встали, чтобы приготовить еду и начать свой рабочий день.

Однако в доме старухи Сюй в это время царил настоящий переполох.

— Матушка, даже если вы хотели исключить Второго и его сына из семьи Сюй, вам следовало обсудить это с нами, вашими сыновьями. Как вы могли принять такое решение самостоятельно?!

Сюй Минци, старший сын старухи Сюй, гневно вопрошал свою мать.

— Да, матушка, такое важное решение, а вы даже не посоветовались со старшим братом!

Сюй Минцзао, младший сын, поддакивал, но на его лице скорее читалось злорадство.

Братья только что вернулись из Пекина на поезде. Едва переступив порог дома, Сюй Минци услышал от своей жены Лю Цуйфэнь, что старуха исключила Второго и его сына из семьи. Лицо Сюй Минци помрачнело, но перевозбужденная Лю Цуйфэнь, похоже, не заметила этого. Она продолжала хвастаться, какую важную роль сыграла в этом деле.

Выслушав ее до конца, разъяренный Сюй Минци оттолкнул жену и, ткнув пальцем ей в нос, бросил: — Ты все испортила!

После чего бросился в дом к матери. Лю Цуйфэнь осталась стоять во дворе в полном недоумении. Как же так, помочь выгнать Сюй Минсюэ с сыном из семьи — и испортить все дело? Она долго ломала голову, но так и не смогла понять.

Внезапно из дома донесся крик старухи Сюй:

— Что такое, я уже не могу принимать решения в своем доме? Крылья у вас выросли, решили показать свою силу перед старухой?!

Старик Сюй умер рано, и старуха Сюй одна вырастила сыновей. Она никак не ожидала, что ее любимые сыновья, едва побывав в столице, посмеют ее оспаривать. Это был вызов ее авторитету! Этого она стерпеть не могла. Если она уступит сейчас, то потом сыновья и невестки сядут ей на шею.

Услышав крики, Лю Цуйфэнь вбежала в дом и, оттащив мужа в сторону, притворно отчитала его: — Как ты смеешь так разговаривать с матерью? Нельзя ли было сказать все по-хорошему? Если с ней что-то случится, я тебя не прощу!

Послушать — так она сама доброта! Чужой человек мог бы подумать, что это говорит родная дочь, а не невестка! Но, сказав это, она отвела мужа еще на пару шагов и прошептала: — Если ты ее так разозлишь, что она перестанет платить за учебу нашего сына, я тебе этого не забуду!

И гневно посмотрела на мужа. Сюй Минци, немного успокоившись, вспомнил, что большую часть расходов на учебу сына оплачивает мать. Именно она клянчила деньги у односельчан, выставляя напоказ свою бедность. Именно она ходила по соседям, отдуваясь за долги. И с деревенским старостой тоже общалась она. Ничего не поделаешь, она — глава семьи Сюй.

Вся семья Сюй Минци — он сам, Лю Цуйфэнь и их сын Сюй Лян — только потребляли, ничего не давая взамен, словно мифические Пиксиу.

Сюй Минцзао, наблюдавший за всем этим, презрительно фыркнул. Все деньги в семье собирала мать, чтобы оплачивать учебу Сюй Ляна. Его собственная семья, третья ветвь, отдавала половину своего годового заработка матери на ведение хозяйства, а оставшейся половины едва хватало на жизнь. В этом году, когда Сюй Лян поступил в университет, мать потребовала от них еще триста юаней на его учебу.

И этого ей было мало! Лю Цуйфэнь еще и подбивала мать занимать деньги у других. А потом Сюй Лян заберет их с собой в город, и все! Если старуха умрет раньше, долги придется отдавать им.

Из-за этого жена Сюй Минцзао, Чжао Яньфэнь, чуть не развелась с ним. На самом деле, он тоже был недоволен изгнанием второй ветви семьи. В основном потому, что Сюй Минсюэ был работягой в их семье. Он выполнял всю самую тяжелую и грязную работу, отдавая большую часть заработка. После смерти второй сестры старуха совсем озверела, заставляя Сюй Минсюэ отдавать все заработанные трудодни, не оставляя ему ни копейки.

Тогда об этом судачила вся деревня, но старухе Сюй было все равно. Сюй Минсюэ не был ее родным сыном, а всего лишь зятем, которого она не считала за члена семьи.

Старуха сидела на стуле с закрытыми глазами. Лю Цуйфэнь подтолкнула мужа, и он нехотя подошел к матери, пробормотав:

— Матушка, я был неправ! Простите меня. Если вы заболеете, что будет с нашей семьей?

Старуха Сюй любила такие речи. Если с ней, главой семьи, что-то случится, как семья будет процветать? Как они смогут вырастить студента?

Она считала, что именно благодаря ей ее внук Сюй Лян поступил в университет. Теперь, даже если она умрет, ей не будет стыдно перед предками.

Старуха Сюй встала, посмотрела на Сюй Минци, ничего не сказала и ушла в свою комнату.

Сюй Минцзао, видя, что мать и брат ушли, тоже вышел из дома.

Во время поездки в Пекин он купил жене и детям много подарков. Боясь, что мать их увидит, он спрятал их в стоге сена. Теперь нужно было скорее их забрать, пока их не растащили собаки.

В комнате остались только Сюй Минци с женой. Лю Цуйфэнь, дождавшись, когда все уйдут, возбужденно спросила мужа:

— Ну как там наш сын в Пекине? Ты передал ему деньги?

Сюй Минци вздохнул:

— Передал. Он просил тебя беречь себя. Если не справляешься с закусочной, найми помощницу.

Сюй Минци получил телеграмму от сына полмесяца назад. Сын писал, что устроился в Пекине и приглашал родителей погостить. В 1985 году купить билет на поезд в Пекин было очень сложно. Одни очереди чего стоили! Да и цена билета была не по карману обычной семье. Билет из уезда Луян до Пекина стоил двадцать четыре юаня — половина месячной зарплаты рабочего. Но Сюй Лян, будучи студентом, мог получить льготный билет для посещения родственников со скидкой 50%.

Получив телеграмму, Сюй Минци с женой собрались в дорогу. Но Сюй Минцзао каким-то образом узнал об этом и стал упрашивать мать разрешить ему поехать в Пекин вместе с братом, чтобы посмотреть мир. Старуха, не раздумывая, согласилась. Она четко разделяла своих и чужих: невестка всегда останется чужой, а сын — это семья.

Позвав старшего сына с женой, она прямо заявила, что Сюй Минци поедет в Пекин вместе с младшим братом. А Лю Цуйфэнь, мол, зачем женщине столько впечатлений? Пусть лучше дома хозяйством занимается.

Лю Цуйфэнь чуть не лопнула от злости, услышав эти слова, полные предвзятости. Но ничего не поделаешь, учеба сына стоила дорого, и ей еще предстояло вытягивать деньги из старухи. Поэтому она, натянуто улыбнувшись, отдала билет Сюй Минцзао.