Глава 2 (Часть 2)

Цзян Чань опубликовала пост в Moments, спросив, какая погода сейчас в Юньчжоу.

Ее лента была закрыта уже много лет, она редко делала там что-то необычное.

Этот пост был виден только Лу Вэйси, потому что та была родом из Юньчжоу.

Нажав «опубликовать» и завершив этот немного нелепый и смешной поступок, Цзян Чань выключила телефон, надела очки, склонилась над планшетом и сосредоточилась на рисовании.

Только когда она примерно закончила набрасывать контуры людей и предметов и почувствовала жажду, она ненадолго прервалась.

Наливая воду, она взглянула на телефон. Значок уведомлений показывал, что на ее пост ответили. И действительно, Лу Вэйси написала: «Неплохая».

Тогда она открыла их диалог: — Сестра сейчас в Юньчжоу?

Через две минуты Лу Вэйси ответила: — Да, мой дом в Юньчжоу.

— Какое совпадение, я как раз собиралась съездить туда на пару дней.

— Юньчжоу очень красивый, добро пожаловать.

Даже через экран Цзян Чань почти могла представить себе тон и тембр голоса Лу Вэйси.

Она слышала, как говорят жители Юньчжоу — их диалект был очень своеобразным, но когда Лу Вэйси говорила на путунхуа, ее произношение было четким, ясным и размеренным.

Возможно, из-за того, что большие данные уловили ее поиск по имени Лу Вэйси, недавно при просмотре новостей ей попалось старое интервью с ней. Репортер описывал ее как агрессивного и инициативного игрока на площадке, но когда Лу Вэйси с вежливой улыбкой отвечала на вопросы вне площадки, Цзян Чань чувствовала только, что эта «сестра» очень нежная.

Видя, что Лу Вэйси не выказывает неприязни, Цзян Чань продолжила: — Сестра еще долго пробудет в Юньчжоу? Может, поужинаем вместе, если будет время?

— Полмесяца.

— Тогда свяжемся.

— Хорошо.

Обычно фраза «тогда свяжемся» для Цзян Чань была предлогом больше никогда не контактировать с человеком. Но сейчас, закончив разговор, она заметила, что ее настроение явно улучшилось.

На мгновение ей захотелось броситься в спальню собирать чемодан, но она быстро успокоилась, вернулась к рабочему стулу и продолжила рисовать.

Поздно ночью она позвонила в студию и сообщила, что немедленно уезжает в Юньчжоу и ее не будет дома следующие полмесяца.

Коллега удивленно спросил: — А что ты там будешь делать?

Цзян Чань была занята тем, что пыталась облегчить чемодан, и бросила телефон рядом: — Возможно… буду сидеть и смотреть в пустоту, любоваться снежными горами, озерами, все такое.

— Ты ведь знаешь, что у тебя на руках три проекта, и если не сдашь вовремя, будут штрафы?

— Я умру, но сдам вовремя, — деньги давали Цзян Чань самое большое чувство безопасности.

— Ну, тогда поезжай, — коллега повесил трубку.

Собрав чемодан, Цзян Чань вспотела. Она пошла в ванную принять душ и в какой-то момент мельком увидела свою спину в зеркале над раковиной.

Густой пар скрывал шрам на ее спине, казалось, что большого следа от ожога больше нет.

Но стоило протереть зеркало, как он снова появился.

Она получила ожог, когда еще не умела ходить.

Она ничего об этом не помнила, знала только, что в то время они с Цзян Хэ жили у бабушки. Бабушка всегда говорила ей, что она сама полезла играть с огнем у дровяной печи.

Но когда бабушка врала, ее неуверенность была слишком очевидна.

Стоило Цзян Чань начать расспрашивать, как бабушка впадала в ярость, кричала, что она уже одной ногой в могиле, а ее все еще пытаются оклеветать, а потом плакала и звала внука, чтобы тот ее защитил.

На свой шестнадцатый день рождения Цзян Чань загадала желание, чтобы бабушка поскорее достигла того возраста, когда «человек перед смертью говорит правду».

Теперь она иногда, повернувшись боком, задумчиво смотрела на свой шрам.

В детстве она этого стеснялась. На выступлениях в честь Дня защиты детей она всегда была единственной, кто надевал под кружевное платье принцессы футболку с коротким рукавом, чтобы прикрыть спину.

Позже, когда у нее начались отношения, она сначала боялась показывать шрам, но теперь признавалась в нем сразу, еще на стадии флирта.

Ее забавляло, как мужчины, явно испытывая отвращение, притворялись невозмутимыми — их неумелая ложь была так очевидна.

На самом деле, складки шрама разгладились по мере того, как она росла, и постепенно он стал почти такого же цвета, как ее кожа.

Ее бывшие парни тоже с нежностью и искренностью целовали ее шрам — возможно, долго морально готовясь к этому втайне — и утешали, говоря, что это ее особенность.

Цзян Чань всегда делала вид, будто растрогана и слышит такое впервые.

А про себя обзывала их глупцами, любящими изображать глубокие чувства.

Такими же, как те люди в интернете, которые, увидев у кого-то шрам, начинают рассыпаться в комплиментах: «Это твой самый красивый и особенный знак».

Шрам — это просто шрам. Он не символизирует жизненные испытания или божью проверку. Он лишь означает, что боль и уродство были выжжены на теле какого-то несчастного человека.

У тех, кто постоянно пытается забыть или приукрасить шрамы, явно не все в порядке с головой.

За день до отъезда Цзян Чань снова устроила представление в Moments, опубликовав информацию о своем авиабилете с номером рейса и временем прибытия.

На этот раз она тоже действовала наугад, сделав пост видимым только для Лу Вэйси.

Но с утра до вечера не последовало никакой реакции.

Цзян Чань поставила себя на ее место: если бы малознакомый человек опубликовал такое в своей ленте, она бы даже не стала смотреть, просто пролистала бы дальше.

Поэтому она не стала переживать и рано легла спать.

На следующий день самолет пролетал над западной частью страны. Приближаясь к Юньчжоу, Цзян Чань несколько раз посмотрела вниз.

Когда облака рассеялись, она увидела раскинувшиеся между небом и землей величественные снежные горы.

Пейзажи запада были уникальны и грандиозны. Только увидев их воочию, Цзян Чань по-настоящему ощутила их величие и захватывающую дух красоту.

После приземления на телефон посыпались уведомления — в основном по работе или жалобы друзей. Она рассеянно пролистывала их, как вдруг ее взгляд зацепился за три иероглифа имени, от которого сердце замерло.

Лу Вэйси.

Она написала: — Увидела твой пост в Moments. Аэропорт Юньчжоу находится далеко от города, вы договорились о машине заранее? Я как раз еду встречать подругу, если нужна будет помощь по прилете, можешь связаться со мной.

Цзян Чань неосознанно прикусила нижнюю губу, чуть не до крови.

В этот момент стук ее сердца почти заглушал шум голосов других пассажиров.

Она посмотрела вперед — толпа медленно двигалась по узкому проходу.

Она пожалела, что не выбрала место в передней части салона заранее.

Она не знала, что ответить.

Только дойдя до багажной карусели, она успокоилась, открыла диалог и ответила Лу Вэйси.

— Сестра, я только приземлилась. Здесь сложно поймать такси? Я приехала одна и совсем забыла заказать машину заранее.

Она не считала себя жеманной или странной — она всегда так поступала, когда хотела сблизиться с кем-то.

Да, Лу Вэйси ее интересовала. В прошлый раз, катаясь на лошадях в степи, она мысленно описала Лу Вэйси словом «очаровывающая».

И, похоже, действительно была ею очарована.

Лу Вэйси вернулась из Цзянцзина в Юньчжоу из-за дел, связанных с женским баскетбольным центром.

Шел третий год после завершения ее карьеры.

Сразу после ухода из спорта она не знала, чем заняться.

В семь лет она уехала из дома в спортивную школу Цзянцзина, чтобы тренироваться, а затем двадцать лет провела на баскетбольной площадке. Как и все баскетболистки, она мечтала попасть в WNBA.

Она прошла путь от спортшколы до молодежной сборной, затем от провинциальной команды до национальной сборной, выигрывала Кубок Азии, участвовала в Кубке мира. Если бы не накопившиеся травмы, из-за которых она больше не могла выдерживать высокие нагрузки, она бы не завершила карьеру в двадцать семь лет.

Вскоре после ухода Главное управление спорта предложило Лу Вэйси вернуться в провинциальную команду Цзянцзина в качестве тренера.

Она столько лет играла за женскую баскетбольную команду Цзянцзина, будучи капитаном, привела команду к нескольким чемпионским титулам WCBA. Возможно, она принадлежала Цзянцзину…

Но еще больше она принадлежала своей родине, Юньчжоу, западному городу, где женский баскетбол был не так развит.

В итоге она решила открыть Женский баскетбольный центр в Юньчжоу.

Лу Вэйси открыто признавала свои амбиции. Она была высокого мнения о себе и еще в десять лет заявила перед камерой, что станет лучшим защитником Китая.

Раньше на площадке она никогда не сдавалась, и сейчас не считала, что уход из спорта — это конец.

Другие могли не понимать, но ее жизнь действительно принадлежала баскетболу.

Она жила в Цзянцзине, но работа в баскетбольном центре требовала много времени, поэтому она постоянно летала между Цзянцзином и Юньчжоу.

В тот день в час дня она выехала из дома, чтобы встретить в аэропорту свою подругу Чжу Ша.

Дорога от города до аэропорта Юньчжоу занимала около часа. В два часа она прибыла в аэропорт, а в полтретьего Чжу Ша села в машину.

— Тебе что, заняться нечем? Притащилась за тридевять земель ко мне домой на обед.