Глава 4. Равнодушный позёр

В темном углу, прислонившись к стене, стояла фигура в черной футболке с круглым вырезом. Одна нога была полусогнута, а в пальцах виднелся тлеющий огонек.

Сбоку на лицо падал луч света, из-за чего черты были неразборчивы, но игра света и тени лишь подчеркивала резкие линии.

Он слегка приподнял глаза и посмотрел в их сторону. Он ничего не сказал, но в его взгляде было столько холода, что Чжао Лулу невольно вздрогнула.

Одна из девушек рядом с Чжао Лулу узнала его и робко прошептала: — Сестра Лулу, это Шэнь... Шэнь Ле.

Услышав это имя, Хуа Ян на секунду замерла, понимая, что дело плохо. Самый большой враг тоже здесь.

Шэнь Ле старше ее на год, и сейчас, должно быть, уже сдал выпускные экзамены и готовится к поступлению в университет.

Семьи Шэнь и Хуа были старыми друзьями и соседями, их отношения были очень хорошими, поэтому родители давно обручили Шэнь Ле и Хуа Нин. К сожалению, Хуа Нин похитили, и помолвка была расторгнута.

Когда Хуа Нин нашлась, она, благодаря своему послушанию и уму, завоевала любовь госпожи Шэнь, и вопрос о помолвке снова встал на повестку дня.

Шэнь Ле никогда ничего не говорил об этой помолвке, ни отрицал, ни подтверждал.

Что касается оригинальной Хуа Ян, то Шэнь Ле, возможно, поначалу и испытывал к ней некоторую симпатию, как к соседке. Во время учебы Хуа Линя за границей, он, по его просьбе, несколько раз помогал ей выпутываться из неприятностей. К сожалению, неприятностей было слишком много, а Шэнь Ле был человеком крайне нетерпеливым, поэтому впоследствии он просто предоставил ее самой себе.

Она помнила, как он в третий и последний раз помог ей два года назад.

Тогда у Шэнь Ле была рана на лбу. Вытерев кровь, он ничего не сказал, просто взял ее телефон и изменил свой контакт в ее телефоне на 120.

Затем он слегка наклонился, ухмыльнулся и предупредил: — Бог троицу любит. Я делаю это ради твоего брата, и это в последний раз.

Этот случай стал посмешищем в школе. Все говорили, что Шэнь Ле ее бросил. А у оригинальной Хуа Ян, из-за странного хода мыслей, появилась обида на Шэнь Ле, она считала, что он выставил ее на посмешище.

К тому же, она ненавидела Хуа Нин, и, естественно, эта ненависть распространялась и на "жениха" Хуа Нин, Шэнь Ле.

Судя по воспоминаниям оригинальной Хуа Ян, Шэнь Ле был не так прост. Ходили слухи, что он в одиночку справился с десятью противниками. Поэтому, если он разозлится и объединится с Чжао Лулу, Хуа Ян не была уверена, что сможет уйти целой и невредимой.

Шэнь Ле сделал два шага вперед и затушил сигарету.

Он равнодушно взглянул на них, уголок его губ слегка приподнялся, и он небрежно спросил: — Что вы тут делаете?

Чжао Лулу, увидев, кто перед ней, тут же сменила выражение лица на кокетливое. Вероятно, зная, что Хуа Ян и Шэнь Ле – заклятые враги, она без малейшего стеснения ответила: — Извини, брат Ле, что помешали тебе. Мы перейдем в другое место.

Взгляд Шэнь Ле задержался на лице Хуа Ян не больше, чем на две секунды, а затем быстро переместился, как будто он ее совсем не знал.

Он спокойно выбросил окурок в урну, и, направляясь к выходу из переулка, равнодушно сказал: — Ничего, продолжайте.

Хуа Ян не была разочарована, наоборот, она вздохнула с облегчением.

Он ушел, и теперь ей будет легче действовать.

Но, глядя ему в спину, Хуа Ян сама не зная почему, вдруг выпалила: — Брат...

Так Хуа Ян называла Шэнь Ле в детстве, но уже много лет не обращалась к нему так. Она сама не понимала, как эти слова слетели с ее губ.

Хуа Ян сама опешила. Осознав, что сказала, она смогла лишь неловко добавить: — Вызови мне 120.

Шэнь Ле замедлил шаг, но не обернулся, и вскоре вышел из переулка.

Видя равнодушие Шэнь Ле, Чжао Лулу усмехнулась, глядя на спокойное лицо Хуа Ян: — Еще смеешь называть его братом? Он и знать тебя не хочет.

Одна из девушек рассмеялась и, словно хвастаясь, сказала остальным: — Эй, знаете что? Говорят, Хуа Ян проиграла в "правду или действие", притворилась похитителем и позвонила Шэнь Ле, требуя три миллиона, иначе, мол, убьет заложника. И знаете, что Шэнь Ле ответил?

Другая девушка тут же подхватила: — Что?

— Он сказал: "Давай, вали его скорее".

Хуа Ян: ...

— Ха-ха-ха-ха.

Все трое весело рассмеялись, казалось, совершенно забыв о цели своего визита.

Через несколько секунд Чжао Лулу, наконец, вспомнила, зачем пришла, схватила Хуа Ян за воротник и холодно усмехнулась: — Раз уж ты сама просишь вызвать тебе 120, то мы не будем церемониться.

Хуа Ян неторопливо подняла руку и схватила ее за запястье, слегка улыбнулась и мягко, но заботливо сказала: — Это я для вас вызываю.

В следующее мгновение Хуа Ян едва заметно прищурилась, рванула Чжао Лулу за правую руку, а затем, проявив великодушие, ударила ногой только по бедрам двух других девушек, гарантируя, что не повредит ни внутренние органы, ни кости.

Не успела Чжао Лулу опомниться, как Хуа Ян оказалась у нее за спиной, схватила ее за руки, прижала коленом к спине и полностью обездвижила.

Руки Чжао Лулу были заломлены за спиной, она корчилась от боли, и ругательства постепенно сменились мольбами.

Хуа Ян дала ей помучиться, пока не услышала слова "прости".

Она отряхнула с одежды пыль от стены и, с невинным лицом, произнесла весьма бандитское предупреждение: — Впредь не переходите мне дорогу. Если повторится, я оформлю вам годовой абонемент в реанимацию.

У троицы все еще ныли суставы, и, услышав ее слова, они побледнели еще больше.

Хуа Ян развернулась и направилась к выходу из переулка, с легким недоумением размышляя о том, что так и не услышала звука сирены. Неужели Шэнь Ле действительно решил оставить ее на произвол судьбы, даже не вызвав 120?

Хуа Ян вдруг подумала, что воспоминания оригинальной Хуа Ян о нем были довольно точными -

Равнодушный позёр.