Если бы он не слышал, как ранее Уинстон сказал: «Я оторву твой член и засуну его в твою же глотку», — он бы не поверил, что тот может предупреждать его о том, что его член воспалится, если он будет несдержан в сексе.
«Уф...»
— О, точно! Я вот о чем хотел тебя спросить!.. — Хантер резко схватил Уинстона за руку, но внезапно вспомнил, как другие говорили, что ему не нравится, когда его трогают, и быстро отдернул руку.
— О чем?
— Тогда, в отеле... Слова, которые ты сказал МакГрэди от моего лица... Это были те слова, которые вертелись у меня в голове. Это совпадение?
— Ты знаешь не так много ругательств, и эти три чаще всего используешь.
— Откуда ты знаешь? Я не ругался при тебе!
На самом деле Хантер считал, что Уинстон тогда был великолепен!
Тот пропустил его возгласы мимо ушей и небрежно спросил:
— Так ты идешь?
— Иду! Конечно, иду!
Хантер наполнялся радостью, когда думал, что в этот бар его ведет Уинстон. Его образ жизни, очевидно, отличается от образа жизни Дональда, значит, место должно быть особенное.
— Мы ведь не идем на какую-нибудь коктейльную вечеринку в смокингах?
— Нет.
Уинстон остановился перед своим Ferrari. На этот раз автомобиль был полностью черным, с плавными линиями. Его роскошный вид делал его похожим на императора, правящего ночными дорогами.
— Вау... Снова новая машина!
Здорово, что он дружит с пилотом команды «Феррари»!
— Ты сам сядешь или тебе помочь?
Уинстон невозмутимо стоял рядом. Этот парень просто не мог смотреть, как кто-то тратит впустую хотя бы секунду времени.
Как только Хантер уселся внутри, он тут же задался вопросом, когда он сможет одолжить эту тачку, чтобы самому проехаться с ветерком.
— Тебе нравится? — Уинстон плавно вел машину.
— Конечно, мне нравится!
— Что нравится больше: цыпочка или тачка?
— Смотря какая цыпочка и какая тачка, — Хантер улыбнулся озорнику рядом с собой.
«Только что я хотел женщину, а теперь машину».
— Я не знаю, — Хантер уставился куда-то вдаль. — Если это будет женщина, которая ждет меня дома, женщина, которая ждет меня независимо от того, добился ли я успеха или потерпел неудачу... Возможно, я не найду такую за всю жизнь.
— Хантер.
— М?
Ночной ветерок взъерошил его волосы, ласково обдувая лицо. Внезапно парень почувствовал, как он любит жизнь.
— Ты такой романтик.
— Какая к черту романтика! — Хантер закатил глаза.
«Приятель, ты знаешь, что, когда ты говоришь таким тоном о моей романтичности, это ощущается как насмешка».
— Я буду ждать тебя на финише независимо от того, добьешься ли ты успеха или потерпишь неудачу. Скажи, ты готов изменить свою жизнь ради меня? — Уинстон сказал это таким ровным голосом, будто то, что он сейчас говорил, было какой-то мелочью. Ни один мускул на его лице не дрогнул.
Хантер повернул голову, вглядываясь в его красивое лицо, освещаемое уличными фонарями.
— Хорошо, я изменю свою жизнь ради тебя. Но ты должен уметь делать мексиканский чизбуррито. Ты должен удовлетворять меня в постели и даже после тридцати пяти лет оставаться в форме. И ты должен подарить мне маленького Хантера.
— С первыми тремя пунктами все в порядке. С последним я что-нибудь придумаю, — Уинстон крутанул руль, завернув в переулок.
Этот ответ заставил Хантера еще больше развеселиться.
— Эй, Уэйн Уинстон... Ты действительно подарок небес.
— М?
— Ты всегда такой серьезный, но при этом ты прекрасный друг и подбадриваешь меня так, что другие ни за что бы не поверили мне, если бы я об этом сказал, хотя шутка так себе...
— Я никогда не шучу.
Машина остановилась у бара, расположенного неподалеку от каких-то складов.
Уинстон положил руку на спинку сиденья Хантера и посмотрел на него:
— Пока ты... на полном ходу не врежешься в чертову опору электропередач и не умрешь, я всегда буду готов помочь тебе.
В этот момент Хантеру показалось, что он тонет в омуте его глаз. Это безумное ощущение привязанности на мгновение вспыхнуло и тут же исчезло. Нехороший знак. Даже понимая, что взгляд Уинстона прожигает его насквозь, Хантеру совсем не хотелось возвращаться в реальность. Потому что Уинстон был первым человеком в его жизни, который сказал ему «всегда».
— Выходим, — Уинстон открыл дверь и выпорхнул наружу на своих длинных ногах.
Хантер наконец очнулся.
На фоне складских помещений бар выглядел непрезентабельно, но, когда они вошли внутрь, Хантер понял, что значит другой уровень. Приглушенный свет совсем не режет глаза, бармен за стойкой смешивает коктейль, и кажется, что его движения незамысловаты, но даже в них чувствуется роскошь и некоторая вальяжность.
В баре было не так много посетителей, но, судя по роскошным автомобилям, припаркованным у входа, здешние гости не обычные люди. Они сидели за столиками по-двое или по-трое и тихо разговаривали. Кто-то из них обжимался друг с другом прямо в зале, некоторые танцевали под блюз, медленно покачиваясь и что-то нашептывая друг другу.
Как только Уинстон вошел в бар, он снова оказался в центре внимания.
Здесь было гораздо тише, чем в предыдущем заведении, и в этой тишине читался какой-то двусмысленный намек. Даже запах алкоголя, витающий в воздухе, был совсем другой. Он словно медленно изливался из всех щелей.
Бармен приветственно улыбнулся Уинстону:
— Это редкость, что ты привел сюда друга.
Уинстон хлопнул ладонью по барной стойке и попросил:
— Dark Night*, пожалуйста.
П.п.: Dark Night — «Темная Ночь»
Автору есть что сказать: Время маринованных яиц.
Уинстон: Я обещаю, что научусь делать мексиканский чизбуррито. Обещаю удовлетворять тебя в постели. После тридцати пяти лет я останусь в прежней форме. С развитием технологий сделать маленького Хантера перестанет быть проблемой. Я достану тебя даже на том свете.
Хантер: Но я не хочу тебя!
Уинстон: Выбирай: я или вечный двигатель.
Хантер: Между тобой и вечным двигателем огромная разница!
S3
(Нет комментариев)
|
|
|
|
|
|
|
|