Глава 10.1: Только, пожалуйста, не исчезай и ты

— Хм, — тихо промычал Уинстон.

На его лице не отразилось никакого удивления. Конечно, разве что-либо в этой жизни могло удивить Уинстона? Но его спокойствие заставило Хантера тоже успокоиться. Он принялся вспоминать свое детство:

— Чем больше я не хочу заикаться, тем больше я заикаюсь. Забавно, правда?

— Но теперь у тебя нет таких проблем.

— Психиатр сказал, что это из-за низкой самооценки и повышенной нервозности, — Хантер улыбнулся. На самом деле с тех пор мало что поменялось, у него такая же низкая самооценка.

— Вот почему ты начал заниматься картингом.

— А? Откуда ты знаешь?

— Будь то картинг или «Формула Рено», ты должен уметь контролировать свои эмоции. Ты начал заниматься картингом из-за этого.

— Откуда ты знаешь?

— Ты же сам мне говорил, — ответил Уинстон.

— Когда это? — Хантер выглядел крайне удивленным. Как он мог забыть о таком?

— В прошлой жизни.

Хантер потрясенно молчал. Уинстон всегда выглядит собранным и серьезным, но шутки у него тупые.

— Ладно. Я когда-нибудь рассказывал тебе, каким был мой отец?

— Говори, я могу послушать еще раз, — ответил Уинстон.

— Если продолжишь в том же духе, то я отказываюсь с тобой дружить.

— Успокойся, я готов слушать тебя столько, сколько захочешь, — он по-прежнему был серьезен, но верилось в его слова мало.

Хантер раздраженно закатил глаза, решив просто не обращать внимания на извращенный юмор Уинстона.

— Мой отец был преуспевающим биржевым маклером* на Манхэттене. У меня было беззаботное детство. Я был тем, о ком он заботился сильнее всего, помимо своего бизнеса. На обучение гонщика требуется много денег, не говоря уже о том, что я был ребенком. Он нанял мне специального тренера. Он мог бросить все дела, чтобы отвезти меня на соревнования. Каждый раз, когда я достигал хорошего результата, я видел радость в его глазах.

П. п.: маклер — посредник при заключении торговых сделок.

— Хм.

— С каждым днем мои результаты становились все лучше и лучше. Но финансовый кризис сделал из него банкрота. Он стал очень раздражительным, часто напивался. Мать не выдержала всего этого и ушла от нас. Позже она снова вышла замуж, за учителя с тихой и размеренной жизнью. Это было то, чего она всегда хотела. Но спустя два года она умерла во время родов.

Уинстон никак не выразил своего сочувствия. Он просто взял сигарету, которую Хантер собирался прикурить, зажал ее между губами и тихо вздохнул.

— До этого я участвовал в картинговых гонках, чтобы мой отец гордился мной. Позже выяснилось, что это было лишь дополнительным источником дохода и на вырученные деньги он покупал выпивку. Мои результаты становились все лучше, я гонял все быстрее, выигрывал множество чемпионатов, во мне видели потенциал на участие в «Формуле-1». Когда Маркус подписал со мной контракт, я был так взволнован, мир был полон надежд. Но когда я пришел домой и поделился с ним радостью... Он просто выдохнул короткое «о» и продолжил наливать себе вино, развалившись на диване. Не понимаю, что на меня тогда нашло. Я разнес вдребезги все бутылки со спиртным в доме. Он подскочил ко мне и врезал по лицу...

Уинстон продолжал хранить молчание.

— Нетвердой походкой он вышел на улицу, чтобы купить себе еще спиртного и больше не вернулся.

Хантер закончил говорить. От сигареты, зажатой меж губ Уинстона, остался лишь маленький окурок.

— Еще будучи ребенком, я мечтал о «Формуле-1», думал, что в скорости я обрету уверенность. Но когда я начал участвовать в настоящих гонках, испытываемое мною напряжение было похоже на то, от которого я раньше заикался. Никому не было до меня дела, и я варился во всем этом в одиночку.

— Хантер, а знаешь ли ты, что когда два человека встречаются лицом к лицу, есть такой язык, который заставляет тебя нервничать так, что ты не можешь произнести ни слова, но ты все равно можешь донести до человека то, что хочешь выразить?

— Что это? — вопросительно посмотрел на него Хантер.

— Язык поцелуев.

Казалось, в этот момент что-то в его мозгу сломалось. Хантер застыл с разинутым ртом, одеревеневшим языком и напряженным горлом.

Уинстон повернул к нему свое лицо.

Хантер весь напрягся, чувствуя, как тот придвигается к нему все ближе и ближе, пока его рука не похлопала его по плечу и осыпающийся пепел не заплясал под мягким светом фонаря.

— В следующий раз, когда ты будешь так сильно нервничать, что никак не можешь расслабиться, представь, что это поцелуй. Твоя машина, твоя трасса и так тебя поймут. Для этого им не нужно слышать твой голос.

Что-то в глубине его души зашевелилось. Хантер улыбнулся:

— Эй... тебе кто-нибудь говорил, что с сигаретой ты такой секси, мать твою?

— Разве? — беспечно переспросил Уинстон.

— Ха-ха, конечно.

— С этого момента только ты это будешь видеть. — Уинстон встал, в своей элегантной манере показал Хантеру жест «до встречи» и зашагал на своих длинных ногах в сторону отеля.

Хантер опустил голову и беспомощно вздохнул.

«Ну вот опять... манипулирует мной».

S3