Глава 5.2: Ты предпочитаешь нежнее или пожестче?

Холодной ухмылки на лице как не бывало, а в глазах застыли искорки веселья. В этот момент Хантер осознал, что Уинстон просто разыграл его.

— Конечно нет. Мне просто кажется, что ты невыносим.

Он сразу же успокоился, язык снова ожил, и голос стал прежним.

— Испугался, — проговорил Уинстон. В его голосе не было настойчивости, но он словно констатировал всем известный факт.

— Ни капли, — Хантер посмотрел на Уинстона так искренне, как только мог.

«Если ты, дружище, когда-нибудь осмелишься вспомнить о моем заикании, я буду все отрицать!»

— Разве ты не смотрел «Скорость убивает»? — спросил Уинстон.

— Что?

— В кинотеатре.

— А?

— Мы на месте.

— Где это мы? — спросил Хантер.

— Это место для дрэг-рейсинга*.

П.п.: дрэг-рейсинг – гоночное соревнование со спринтерским заездом (на короткое расстояние) с участием двух автомобилей.

В какой-то момент Хантер заметил, что он не в состоянии угнаться за мыслями Уинстона. Все в его голове меняется слишком быстро, он мгновенно анализирует ситуацию и реагирует на нее, не это ли помогает ему добиться максимальных результатов на Гран-при?

Хантер проследил за взглядом Уинстона, обнаружив, что они подъехали к закрытому картингу.

— Это тестовая трасса Феррари в пригороде Нью-Йорка.

Уинстон открыл дверь с помощью bluetooth-карты, и они вошли внутрь. Эх... быть членом крупной компании — это сила!

— Эй, а так можно? — спросил немного встревоженный Хантер. Уинстон-то из Феррари, а он — нет.

— Здесь только мы вдвоем, или ты переживаешь, что я могу что-то сделать с тобой?

«Опять он за свое!»

Такие пошлые шутки шли вразрез с тем, что он обычно говорил на пресс-конференциях или на гоночной трассе «Формулы-1»!

— Ты действительно Уэйн Уинстон? — спросил вдруг Хантер, склонив голову набок.

— Да.

— Знаешь, если бы я записал на диктофон все, что ты сегодня нес...

— Если хочешь, я принесу его тебе в следующий раз.

— Думаю, тебе лучше сохранять образ неулыбчивого молчаливого типа.

— Хорошо, значит, в следующий раз, — Уинстон подогнал машину к тому месту, где на тестовой трассе был отмечен старт.

— Эй, ты действительно собрался сейчас погонять?

— Разве тебе не интересно, на какой скорости у суперкара Ferrari полетит цилиндр?

Хантер схватился за голову, воскликнув:

— Ты в курсе, что созданное тобой впечатление навсегда разрушено?

— Я всегда был таким.

— Ладно... раз ты готов разбить свой Ferrari, у меня нет...

Он не успел договорить, потому в следующий миг мотор дико взревел, Уинстон быстро переключил передачу, и спортивный автомобиль резко рванул с места.

Хантер чуть не ударился головой о спинку кресла. По силе нагрузки на гонках «Формулы-1» были с трудом сопоставимы с нагрузками пятидесяти американских горок за раз. Он был не из пугливых, но когда Уинстон после ускорения по прямой вошел в поворот, его лицо практически приклеилось к боковому окну, а когда Уинстон резко развернулся и дал задний ход, Хантера развернуло корпусом в его сторону и прижало головой к чужому плечу.

Время словно замело, и Хантер внезапно осознал, что на тестовой трассе нет никакого освещения! В данный момент можно было рассчитывать лишь на свет фар и реакцию Уинстона.

Без теплозащитного экрана и шлема ветер хлестал по лицу Хантера с такой силой, что, казалось, он мог разрезать кожу. Его потоки давили так, что было трудно дышать. При таком вождении спортивного автомобиля гонки превращаются не в испытание на прочность цилиндра — это игра со смертью! Когда Хантер взглянул на приборную панель, он чуть не словил инфаркт. Их скорость уже была выше заявленной скорости Ferrari.

Только после трех кругов Уинстон постепенно начал замедляться, а когда машина наконец остановилась, сидящий рядом с ним Хантер словно застыл.

— Ну, что думаешь? — виновник произошедшего был совершенно спокоен.

Хантер продолжал хранить молчание. Он уже успел распрощаться с жизнью, уверенный, что в конце концов они бы вылетели с тестовой трассы, въехали бы в защитные ограждения и в следующий миг оказались бы раздавлены вылетевшими им в лицо подушками безопасности.

— Успокойся. Быстрее, чем на трассе «Формулы-1», я сегодня не гонял, — наклонившись в сторону Хантера, он оперся рукой на его сиденье и отстегнул ремень безопасности.

В этот момент Хантер наконец понял, что плавность хода Уинстона во время вождения по городу можно было назвать «безопасным вождением», а безудержную скоростную гонку на тестовой трассе — «сумасшедшей ездой». Он не понимал, как один человек может сочетать в себе эти два противоположных качества.

Волосы Уинстона давно растрепались, галстук-бабочка развязался, лениво свисая с шеи, а верхние пуговицы рубашки были расстегнуты.

«Безбашенный...» — именно это слово промелькнуло в голове Хантера.

— Дыши глубже. Представь себе, что ты контролируешь все тело вплоть до кончика языка. Ну а теперь ответь мне, тебе было страшно? — голос Уинстона звучал тихо и ласково.

— Не страшно, — судя по тому, как он это сказал, Хантер, кажется, наконец пришел в себя.

— А если не страшно, то о чем ты сейчас подумал?

— Моя прическа... ей пришел конец?

Уинстон слегка задрал подбородок, и Хантер отчетливо ощутил, как парень рядом ним беззвучно смеется. Он провел пальцами по ушам Хантера, нежно приглаживая его волосы, и наконец ответил:

— Теперь порядок.

То ощущение интимности в движениях, которое промелькнуло между ними на банкете, появилось вновь. Хантеру казалось, что они как будто давным-давно знают друг друга. Но как бы он ни старался, он не мог вспомнить, где они могли познакомиться.

— Эй, ты, тупица, ты даже не включил фары! А что, если бы мы вылетели вон!

— Я бесчисленное множество раз ездил здесь.

Его ответ означал, что он может гонять здесь даже с закрытыми глазами.

— Тогда ладно.

— То же самое касается гоночных трасс «Формулы-1».

— А?

— Ты слишком напряжен во время гонок.

 

Автору есть что сказать: Время маринованных яиц.

Хантер: Как можно быть одновременно нежным и грубым с кем-то?

Уинстон: Запросто. Я могу нежно поцеловать тебя, грубо прижав к себе.

S3