Глава 6 (Часть 2)

— Ну и хорошо, — Сяся обрадовалась, что не потеряла самообладание настолько, чтобы обнимать ее и пускать слюни ей на одежду. Если бы она проснулась и увидела, что одежда Дин Тяньи вся мокрая от ее слюней, она бы просто выпрыгнула из окна — незачем было бы больше жить на этом свете.

Выспавшись, она почувствовала голод. Живот некстати заурчал несколько раз. Сяся поспешно прикрыла его рукой и сказала Дин Тяньи: — Я так голодна, что же делать?

— Хотите чего-нибудь особенного? — спросила Дин Тяньи.

— Хочу то, что приготовите вы, — Сяся решила наглеть.

Дин Тяньи не отказала. Она молча согласилась.

Улыбка Сяси стала еще шире. Издалека казалось, что ее белые зубы сверкают.

Они вместе вышли из университета. У ворот какой-то знакомый преподаватель остановил машину и поздоровался с Дин Тяньи.

Каждый раз, когда к Дин Тяньи приближался какой-нибудь «самец», у Сяси шерсть вставала дыбом — будь у нее шерсть. А будь у нее когти, она бы их выпустила, готовая в любой момент броситься и царапнуть в знак предупреждения, если бы этот «самец» пересек границу безопасности.

Дин Тяньи держалась на расстоянии от этих преподавателей.

Их разговор состоял из обычных дружеских вопросов, не выходящих за рамки безопасного общения.

Другие не осмеливались легко приближаться к Дин Тяньи, да и сама она не вторгалась в чужое личное пространство.

Обменявшись парой фраз, они попрощались. Однако собеседника заинтересовала студентка рядом с ней, и он несколько раз спросил, зачем она ведет ее домой.

Сяся самодовольно улыбнулась, склонив голову набок. Ряд сережек в ее ухе вызывающе блестел, под стать ее необузданному нраву.

Дин Тяньи взглянула на Сясю и объяснила, что ведет студентку домой позаниматься, так как у той есть вопросы.

— А, вот как. Учителю Дин приходится нелегко. — Услышав это, собеседник сразу решил, что Сяся — непослушная студентка.

Они прошли еще немного. Людей стало меньше, знакомых тоже. Идти стало свободнее.

Сяся шла, засунув руки в карманы, ссутулившись и опустив голову. Эта поза была ее отличительной чертой, такой яркой, что ее можно было узнать с первого взгляда.

Дин Тяньи спросила, почему она ходит, опустив голову. Сяся улыбнулась и ответила: — В детстве я быстро росла, была самой высокой девочкой в классе. Мне казалось, что все на меня смотрят, а если опустить голову, можно казаться немного ниже.

Эта причина вызвала у Дин Тяньи улыбку. Она ничего не сказала, просто смотрела на Сясю. Перед ее мысленным взором предстала картина: высокая худенькая девочка идет среди других девочек, опустив голову, чтобы не выделяться. И эта девочка быстро выросла и стала такой, как сейчас.

— А потом начала расти грудь, и я по привычке продолжала сутулиться. Со временем так и осталось, — Сяся хлопнула себя по груди, откровенно рассказывая о своих подростковых переживаниях.

Дин Тяньи заметила, что грудь Сяси была совершенно плоской, без женственных изгибов. Сначала она не обратила на это внимания, но присмотревшись, поняла, что это выглядит неестественно.

— Я ношу утяжку, — сказала Сяся.

— Наверное, это очень неудобно для тела, — сказала Дин Тяньи. Хотя она точно не знала, что это такое, она догадывалась, что это что-то для скрытия изгибов. Как женщина, она могла представить себе это ощущение, близкое к удушью.

— Зато моей душе так комфортнее. — Это было похоже на освобождение, больше не нужно было беспокоиться и испытывать смутное неудобство. Когда внешние признаки женственности были устранены, ее давно задыхавшаяся душа смогла свободно дышать.

Так же, как она коротко подстригла волосы под мальчика и старалась не проявлять ни капли женственности. Другим это было трудно понять, но главное, что она сама себя понимала.

У Сяси были свои мысли, и Дин Тяньи не стала поучать ее, исходя из собственного понимания. Она провела Сясю в дом, где та уже была однажды, усадила в гостиной, а сама пошла на кухню.

В гостиной Сяся огляделась.

Этот дом принадлежал Дин Тяньи. Каждый сантиметр пространства, каждый кубометр воздуха был отмечен ее присутствием.

У Дин Тяньи был удобный диван, мягкие подушки и много книг. На столе стояла чашка, рядом лежало несколько листков для записей, прижатых карандашом.

Кажется, у нее была привычка записывать внезапно пришедшие мысли.

Сяся протянула руку к белым листкам.

На первом была выписка из какой-то книги, стихотворение. Почерк Дин Тяньи был очень изящным и красивым. Даже наспех записанные строки выглядели как каллиграфия.

На втором листке была запись о каком-то событии, похожая на дневниковую: что она делала, что чувствовала.

Сяся почувствовала, будто подглядывает за чужими секретами.

Третий листок, похоже, содержал ее расписание: «Суббота. У него дела. Поехать к малышу одной».

Малыш… Он…

Сяся положила записку на место.