Глава 9 (Часть 1)

У нее не было близорукости, но, вероятно, из-за долгой работы за компьютером глаза начинали болеть и слезиться от света. Однажды она заметила, что черные контактные линзы облегчают симптомы, и с тех пор постоянно их носила.

Ли Вэйдо подошла к кабинету президента, но его там не было. Она прошла в личную комнату Сюй Цзиньчэня за кабинетом и снова увидела рояль, стоящий посреди просторного зала.

Мало кто знал, что этот молодой делец до девятнадцати лет ничего не смыслил в финансах. Его отец нанимал финансовых консультантов, которые снова и снова все объясняли, но Сюй Цзиньчэнь никак не мог понять, почему, когда цена акций падает ниже десятидневной скользящей средней, ситуация ухудшается. У него были деньги, но он ненавидел капитал. Он сносно играл Бетховена, но мечтал стать Бахом и достичь вершин на этом пути.

А потом этот путь рухнул.

После девятнадцати он продолжал играть на рояле.

Только теперь он заставлял себя видеть в черно-белых клавишах акции и облигации.

Сюй Цзиньчэнь стоял перед зеркалом во весь рост, длинные пальцы застегивали последние пуговицы. Он посмотрел на Ли Вэйдо в отражении и спросил:

— Почему опять ты?

— Я же велел тебе сегодня не попадаться мне на глаза! Тебе так нравится мозолить мне глаза?

Он выгнал всех, кроме нее. Кому же еще здесь быть, как не ей, которой так не повезло?

Вскоре она разложила документы в порядке подписания договоров и аккуратно сложила их в черный портфель. Пока он застегивал пуговицы, она уже успела подобрать в гардеробной подходящие по цвету туфли и поставить их у его ног, идеально ровно.

Сюй Цзиньчэнь поправил воротник, и Ли Вэйдо тут же протянула ему галстук.

Он посмотрел на нее, но не взял галстук, лишь поднял подбородок.

Даже он сам должен был признать, что она — ценный сотрудник. Ему достаточно было одного взгляда, чтобы она поняла, что он хочет сказать. Это не было результатом долгой совместной работы, это был талант. С первого дня их знакомства у нее была эта способность понимать его.

От важных решений до таких мелочей, как перелистывание нот.

Такая гармония.

Как будто она была создана для него.

Он был довольно высокого роста, и Ли Вэйдо приходилось поднимать голову, чтобы увидеть его нос. Она встала перед ним, и клетчатый галстук в ее пальцах медленно превратился в красивый узел. Краем глаза он наблюдал, как она привычно достала его любимые духи, капнула пару капель себе на пальцы и нанесла их на его манжеты и локти.

Ладан и желтое дерево.

Это она, пробежав пятнадцать километров, выбрала для него в маленьком салоне. Он хотел купить духи, но не сказал, какие именно, поэтому ей пришлось выбирать на свой вкус. Чтобы угодить его самовлюбленности, она специально выбрала малоизвестный и дорогой аромат.

В итоге Сюй Цзиньчэнь отказался компенсировать ей расходы.

Что за жмот? Знала бы она, купила бы ему какой-нибудь CK one за сто юаней, все равно он не особо разбирался в парфюме. Главное, чтобы не воняло.

Сюй Цзиньчэнь смотрел, как она развернулась, чтобы взять портфель:

— Ты не только работаешь спустя рукава и туго соображаешь, но теперь еще и галстук завязываешь кое-как?

Она безропотно повернулась, подошла к нему и снова поправила и без того идеальный узел, затем двумя пальцами разгладила несуществующие складки на его груди и, глядя в зеркало, спросила:

— Так нормально?

Ее пальцы покинули его грудь, словно опавшие листья.

Сюй Цзиньчэнь помолчал, потом неохотно промычал:

— Сойдет.

Место, которое выбрал Сюй Цзиньчэнь, оказалось очень отдаленным. Ли Вэйдо следовала навигатору, проехав несколько километров по горной дороге, но так и не достигнув пункта назначения. По обеим сторонам дороги тянулись густые леса, уходящие в неизвестную даль.

В прогнозе погоды обещали ветер.

Листья шелестели на ветру, это место совсем не походило на место для деловых переговоров. Среди опавшей листвы были разбросаны десятки каменных статуй Будды: наполовину разрушенный Шакьямуни, Зеленая Тара и Махасаттва лежали в беспорядке, словно руины древнего храма. Судя по отполированной поверхности камней, статуям было не меньше ста лет.

Еще более странным было то, что эти статуи, находящиеся к югу от Янцзы, были очень худыми. Даже «Махасаттва», более известный как «Будда Майтрейя», не имел ни обвисшей груди, ни живота.

Это было характерно для тибетского буддизма.

Существовала не очень достоверная теория, что мода на изображения Будды с обнаженной грудью возникла в эпоху Тан, когда императрица У Цзэтянь, взойдя на престол, хотела объединить светскую и духовную власть и намеренно ослабила гендерную принадлежность божеств.

Они были практически в глуши.

Ли Вэйдо старалась не задавать лишних вопросов. Когда они проехали примерно треть пути по горной дороге, на обочине появились сотрудники спецслужб, которые проверяли удостоверения личности и номера машин. У нее не было удостоверения, но, к счастью, Сюй Цзиньчэнь был VIP-персоной, и их пропустили. Когда машина тронулась, она мельком увидела кобуру на поясе одного из сотрудников.

Похоже, хозяин этих гор был не из простых.

Впрочем, в этом не было ничего удивительного. Когда она раньше встречала одного из руководителей банка, у его охранников тоже было оружие. Если чье-то имущество или сама личность были достаточно важны, чтобы нуждаться в защите, можно было получить специальное разрешение на ношение оружия. Несколько лет назад даже охранные компании предлагали услуги вооруженной охраны.

— Через десять минут будет чайная, остановимся там,

— сказал Сюй Цзиньчэнь, сидящий сзади, с нетерпением в голосе.

— Эта гора находится в частной собственности, на вершине — резиденция владельца и его частная коллекция. Сегодня вечером там пройдет небольшой закрытый аукцион древностей.

А, антиквариат.

Для капитала антиквариат и предметы искусства — всего лишь еще один способ снизить риски.

На этом рынке нет никакой комиссии по ценным бумагам или банковскому надзору, даже если цена взлетит в тысячи раз, это не будет нарушением закона. И не думайте, что тысячи — это преувеличение. Был случай, когда желтый нефрит, найденный в Лунлине, за восемь лет подорожал в десять тысяч раз, создав легальный пузырь для отмывания денег на триллионы юаней, который обескровил низы общества.

Это рынок без регулирования.

В каком-то смысле он даже безумнее, чем финансовый.