Глава 17

Через полмесяца стали известны результаты повторного тура, и Тан Дичжи, к всеобщему изумлению, снова едва набрав проходной балл, прошел дальше.

Чэнь Фэнсу настаивала, что это заслуга Сюань Чжунъюэ, и заранее забронировала отдельный кабинет в ресторане «Слушая Ветер» в центре города.

Однако Сюань Чжунъюэ отреагировал на приглашение доцента без прежнего энтузиазма.

— Ты его разозлил?

— Нет… — Тан Дичжи сжимал телефон, еще раз перечитывая короткий отказ Сюань Чжунъюэ.

Даже без объяснений.

Опустив голову, он пролистал меню и робко сказал: — Тогда мы пока закажем.

Чэнь Фэнсу ничего не ответила, достала из сумочки зажигалку и с мрачным видом закурила сигарету.

Тан Дичжи поспешно открыл для нее окно в кабинете.

Нынешняя сцена неизбежно напомнила им, матери и сыну, о многих невеселых вечерах накануне Нового года.

Все часто начиналось с отсутствия Тан Хань-юаня и заканчивалось бесконечными ссорами супругов по телефону.

— Мама… на самом деле, кроме Сюань Чжунъюэ, мне очень помог еще один одноклассник…

— М? Кто же?

— Сюй Бочжан из параллельного класса.

— Ай-я! Так скорее спроси этого одноклассника Сюя, обедал ли он! Ах ты, дитя! Почему раньше не сказал!

— Я не знаю, захочет ли он прийти…

— Придет он или нет — это его дело, а ты должен был спросить! Быстро звони, как раз блюда еще не подали! Спроси, что он любит есть! — Сказав это, Чэнь Фэнсу поспешно потушила сигарету, глядя на клубящийся перед ней дым, на высоких каблуках, размахивая сумочкой, совершенно забыв о своем имидже, принялась разгонять спертый воздух.

Подумав, она решила, что этого недостаточно, и включила кондиционер на максимальную скорость.

Тан Дичжи, сидевший прямо на сквозняке, несколько раз чихнул и обиженно пожаловался: — Мам, немного холодно…

Чэнь Фэнсу, не поднимая глаз, улыбнулась своему отражению в косметическом зеркальце и, убедившись, что макияж в порядке, ответила: — Холодно? Терпи!

Тогда Тан Дичжи решил уйти звонить в коридор.

Конечно, он вышел и по другим причинам.

— Алло? Это Сюй Бочжан?

— Кто это? — На самом деле, номер Сюй Бочжана был автоматически найден в телефонной книге, Тан Дичжи никогда раньше не пытался его проверить.

По телефону Сюй Бочжан не узнал его голос, а Тан Дичжи вдруг не смог представиться.

У них с Сюй Бочжаном было не так уж много приятных воспоминаний.

Прошлые столкновения, неприятные инциденты, вынужденные занятия и извинения, принесенные при посредничестве Сюань Чжунъюэ.

На каком основании он мог пригласить его поужинать вместе?

— Алло? Говори же! — Сюй Бочжан прислонился к внешней стене особняка, где жили его приемные родители, слушая шум из передней, и от скуки терзал носком ботинка опавшие листья под ногами.

Он знал, кто на том конце провода. Когда высветился этот номер, он должен был признать, что даже почувствовал легкое удивление.

С усмешкой на губах он решил послушать, ради чего на этот раз Тан Дичжи собирается показать свою униженную покорность.

Разве не из-за Сюань Чжунъюэ? Что еще могло быть, кроме Сюань Чжунъюэ?

Совершенно никчемный.

Глупец.

Идиот.

Он услышал мягкое дыхание в трубке.

На том конце было тихо, у него же шумел только фон.

Он развернул конфету, положил в рот и, подняв голову, неожиданно увидел несколько тусклых звезд.

— Сяо Сюань не согласился пойти с тобой, да?

— Откуда ты знаешь?! — Тан Дичжи был потрясен. Сюй Бочжан не только знал, кто он, но даже догадался о причине его звонка.

Но тот объяснил только последнее: — Когда ты отправлял голосовое сообщение, мы как раз играли в баскетбол…

Сюй Бочжан помял в руках фантик от конфеты, и тонкая обертка издала отчетливый шорох «ша-ша».

— О… — Тан Дичжи был очень разочарован. Таким образом, он даже не мог найти оправдания для Сюань Чжунъюэ.

Не хочет приходить — значит, не хочет.

— У его дедушки сегодня день рождения, после игры он поехал поздравлять старика. — Ложь сорвалась с языка сама собой. Глядя на звезды, он беззвучно произнес: — Папа, с днем рождения.

Услышав, как голос Тан Дичжи на том конце заметно повеселел, он и сам рассмеялся.

— Твоя мама меня приглашает? Хорошо, пойду. Почему бы мне не пойти поесть на халяву?

Повесив трубку, Сюй Бочжан, ступая по теням от домов, напевая, вышел на улицу.