Глава 5

Сюань Чжунъюэ заказал себе молочный чай и, покачивая ногой, слушал английский за столиком. Увидев, что оба вернулись, он радостно улыбнулся, снял наушники и бросил их Сюй Бочжану на колени: — Почему так долго?

— Теперь вы следите за вещами! Я отлучусь!

Оставив Тан Дичжи и Сюй Бочжана растерянно переглядываться.

— Черт!

Сюй Бочжан закатил глаза и, откинувшись на спинку стула, сел от Тан Дичжи на максимально возможном расстоянии.

Тан Дичжи под таким холодным приемом с облегчением вздохнул.

К сожалению, это продолжалось недолго.

Он бился над задачей по тригонометрии, но никак не мог ее решить. Спросить Сюй Бочжана он не решался, поэтому робко потянулся к записям, оставленным Сюань Чжунъюэ.

— Эй! Ты что делаешь?! Кто позволил тебе трогать его вещи?

Большая ладонь опустилась и сгребла все тетради с надписью «Сюань Чжунъюэ» на «свою территорию».

Стакан с молочным чаем, поставленный посередине, словно провел между ними границу Чу и Хань.

— …Я просто хотел посмотреть записи…

Сюй Бочжан придирчиво взглянул на тетрадь с упражнениями Тан Дичжи, и ему в голову пришла «отличная идея», как полностью изолировать его от Сюань Чжунъюэ.

— Какие еще записи! Давай сюда свою домашку…

Тан Дичжи впервые услышал, как Сюй Бочжан сказал таким мягким тоном:

— Ты же формулы неправильно применяешь, глупыш…

Сюань Чжунъюэ отсутствовал примерно полчаса, и все это время Тан Дичжи был вынужден слушать его язвительные замечания.

Снова увидев его дружелюбное лицо, Тан Дичжи чуть не расплакался от умиления.

— Сюань…

Сюй Бочжан схватил его за шиворот и оттащил назад: — Впредь за его обучение отвечаю я!

— А? — одновременно воскликнули Сюань Чжунъюэ и Тан Дичжи.

«Братец, это действительно ни к чему…» — мысленно вопил Тан Дичжи.

Неожиданно, по какой-то иронии судьбы, его жизнь превратилась в череду занятий: понедельник, среда, пятница — с Сюань Чжунъюэ, вторник, четверг, суббота — с Сюй Бочжаном.

Так продолжалось до начала олимпиады по физике.

Районный отборочный тур олимпиады по физике не был обязательным для всех, но, к удивлению многих, Тан Дичжи вдруг загорелся желанием участвовать.

Он держал бланк заявления и, не решаясь, смотрел на Сюань Чжунъюэ.

— Что такое?

— Могу ли я участвовать?

Соревнование проходило в субботу, довольно далеко, и чтобы успеть вовремя, большинству участников приходилось оставаться на ночь.

Может ли он… оказаться в одной комнате с Сюань Чжунъюэ?

— Если хочешь поехать, конечно, можешь… Попробовать свои силы — это тоже хорошо.

Сюань Чжунъюэ всегда говорил так вежливо и учтиво, но в то же время отстраненно, без каких-либо эмоциональных предпочтений.

Он всегда был готов добровольно объяснять ему домашние задания, и Тан Дичжи принимал это за заботу.

Но, проводя с ним больше времени, он обнаружил, что Сюань Чжунъюэ, казалось, постоянно, изо всех сил старался позаботиться о каждом, о ком только мог.

Это была просто черта его характера, ничего особенного.

Тан Дичжи знал, что он немного жаден, но не мог удержаться от ожидания чего-то большего.

Он был таким хорошим, таким ослепительным, кто мог бы устоять и не захотеть приблизиться к нему?

— Тогда я записываюсь!

— Угу, заполнишь бланк и отдай заместителю старосты.

Сказав это, он повернул голову: — Ладно, когда напишешь, я сам сдам, все равно мне тоже нужно сдавать.

Улыбка, брошенная им, заставила Тан Дичжи предаться мечтам.

А он и не знал, что за пределами его розовых фантазий существует множество вполне реальной злобы:

— Ого, Тан Дичжи тоже едет?

— Ц-ц-ц, какой старательный…

— Ты что, не знаешь? Если он не поедет, видел, как ему дома влетает?

Заявления сдавал Сюань Чжунъюэ, поэтому ядовитые насмешки, словно змеи, выжидавшие удобного момента, прекратились.