Снежный день (Часть 1)

Снежный день.

Седьмой день двенадцатого месяца шестого года эпохи Цзяньнин.

Только миновал полдень, как внезапно налетел резкий северный ветер. Небо затянули темные тучи, скрывая солнце, и мгновенно стало темно. Крупные снежинки закружились в воздухе, падая густым белым покрывалом.

Над воротами поместья висели два красных фонаря. Их шелковые кисточки раскачивались из стороны в сторону, огоньки пламени мерцали, но порыв ветра погасил их, оставив лишь несколько струек черного дыма, растворившихся в снежной мгле.

С угасанием фонарей надпись «Поместье Гу» на табличке над воротами погрузилась во тьму, став едва различимой и еще более зловещей.

Во внутреннем дворе поместья Гу лежали тела, образуя кровавое озеро.

Горячая кровь растапливала падающий снег, окрашивая белые хлопья в красный цвет.

Ветер развевал полы темно-синего халата с вышитым узором. Мужчина стоял посреди кроваво-белого хаоса. Снежинки оседали на его волосах и бровях. Лицо мужчины было бесстрастным, ни печали, ни радости не отражалось на нем.

Внезапно Вэй Дань услышал слабый звук. Его взгляд стал острым, он повернулся и увидел среди тел старую няню, лежащую на снегу. Под ней расплывалось кровавое пятно.

Она крепко прижимала к себе ребенка. На ее одежде белый снег смешивался с алой кровью, создавая жуткую картину.

Вспышка серебра перед глазами. Зрачки няни сузились от ужаса. Она вся дрожала, по морщинистым щекам текли слезы, ноги подкашивались, пытаясь отползти назад.

Ребенок, чьи глаза она закрывала, тихонько всхлипывал.

Лицо Вэй Даня оставалось бесстрастным, как высохший колодец. В сверкающем лезвии меча отражалось искаженное ужасом лицо старухи.

Он медленно поднял меч.

Ветер завывал в ушах.

Плач оборвался.

Снег падал на окровавленный клинок, смешиваясь с кровью.

Кап.

Кап.

*

Снег повалил внезапно. Прохожие спешили по улицам. Женщина, держа на руках маленькую девочку, шла по скрипучему снегу. Девочка, укутанная с головы до ног, отодвинула шарф и, оглядевшись по сторонам, сказала: — Мама, я хочу леденец из боярышника.

Неподалеку женщина в темно-синей стеганой куртке с высоким пучком волос торговала сладостями с тележки, несмотря на снег и ветер.

Мать девочки, немного подумав, подошла к ней: — Девушка, дайте один леденец.

Женщина повернулась. Ее кожа была белой, как свежевыпавший снег. Брови изящно изогнуты, глаза ясные и добрые, лицо спокойное. Она взяла леденец, затем еще один, аккуратно завернула его в рисовую бумагу и положила в пакет.

На ее лице появилась легкая улыбка, голос был мягким: — Я уже собираюсь закрываться, поэтому дарю вам еще один.

Девочка взяла леденец, прижала его к себе и звонко поблагодарила: — Спасибо!

Женщина улыбнулась. Ледяной ветер бил в лицо, обжигая кожу. Она поправила шарф дочери и, достав из кармана деньги, протянула их Пин Вань.

— Вам лучше поскорее идти домой, сегодня, похоже, торговля не пойдет.

Пин Вань кивнула, мягко отвечая: — Да, я уже ухожу.

Проводив взглядом мать с дочерью, Пин Вань снова повернулась к своей тележке и покатила ее дальше.

Скрип… скрип… Каждый шаг оставлял глубокий след в снегу, который тут же заметало новыми снежинками.

Она остановилась у закусочной Чжан Цзи, поставила тележку, отряхнула снег с одежды и, отодвинув тяжелую штору, вошла внутрь.

Плотная ткань шторы хорошо защищала от холода и ветра.

В закусочной было тепло. Чжан Эрнян, увидев вошедшую, поднялась, чтобы поприветствовать ее.

— Пин Вань, ты все еще торговала в такую погоду?

Девушка слегка улыбнулась: — Нет, уже закончила. Мне как обычно, миску пельменей.

Дождавшись ответа Чжан Эрнян, Пин Вань села за столик у окна, подальше от входа.

Квадратные стекла окна запотели.

Она провела по ним пальцем, услышав громкий голос:

— Пельмени готовы!

Пин Вань убрала руку и увидела перед собой дымящуюся миску.

— Неплохо рисуете монетки, девушка.

Она посмотрела на окно. Нарисованная на запотевшем стекле монетка с квадратным отверстием по центру расплывалась от стекающих капель воды.

Пин Вань тихонько засмеялась.

Она всегда была такой: спокойной, уравновешенной, редко сердилась или выказывала недовольство. Ее улыбка была легкой и едва заметной.

Штора снова отворилась, впустив в закусочную поток холодного воздуха и несколько снежинок. Чжан Эрнян поежилась.

— Девушка, может, вам пересесть подальше от двери? У окна холодно.

Пин Вань сделала несколько глотков горячего бульона, чувствуя, как тепло разливается по телу.

Она покачала головой, собираясь ответить, но вдруг замолчала.

В теплом помещении, наполненном гулом разговоров, каждое слово долетало до нее.

— От восьмидесятилетних старух до трехлетних детей… всех убили. Говорят, кровь растопила весь снег во дворе.

Пин Вань опустила ресницы и спросила: — Хозяйка, о чем они говорят?

Чжан Эрнян на мгновение замолчала, а затем, возмущенно воскликнула: — Вы разве не знаете? Этот злодей Вэй Дань сегодня вырезал всю семью Великого наставника Гу! Небеса слепы, как он еще может спокойно жить на этом свете?!

Ресницы Пин Вань дрогнули. Она снова спросила: — Хозяйка, а вы знаете, сколько человек погибло в поместье Гу?

Чжан Эрнян удивленно посмотрела на нее: — А зачем вам это?

— Я хочу заказать в храме Цзифу поминальную службу.

Чжан Эрнян знала, что Пин Вань часто ходит в храм. Несколько месяцев назад она даже просила девушку купить освященный буддийский браслет для ее внука.

Успокоившись, Чжан Эрнян ответила: — Вы такая добрая, Пин Вань. Говорят, около сотни человек. Будь он проклят! Почему злодеи живут так долго?

Пин Вань лишь слегка улыбнулась в ответ. Чжан Эрнян тут же замолчала, решив, что девушка, будучи набожной буддисткой, не выносит разговоров о насилии и думает лишь о спасении душ.

Когда снег почти прекратился, Пин Вань расплатилась и вышла из закусочной.

Сначала она вернулась в свой маленький дворик в переулке Дуншуй.

Тучи рассеялись, открывая чистое голубое небо, но холодный ветер по-прежнему пронизывал до костей.

Пин Вань плотнее запахнула куртку и покатила тележку в переулок.

Снег лежал толстым слоем, скрывая дорогу. Соседка Пин Вань, Чжан Сухэ, сметала снег во дворе. Услышав скрип колес тележки, она выглянула за ворота.

Как она и ожидала, это была Пин Вань в своей темно-синей куртке.

— Пин Вань, в такую погоду лучше оставаться дома. Снег может пойти снова в любой момент.

Пин Вань обернулась на голос и, улыбнувшись, ответила, выдыхая облачка пара: — Да, я уже закончила торговлю. Твой муж сегодня ушел на работу? Почему ты одна расчищаешь снег?

Чжан Сухэ бросила взгляд в сторону дома и раздраженно сказала: — Играет с Шитоу в доме. Лентяи, ни на кого нельзя положиться.

Пин Вань не стала поддерживать жалобы соседки. Холод пробирал до костей, и она, переминаясь с ноги на ногу, достала из свертка три леденца из боярышника и подошла к воротам.

— У меня остались леденцы. Передай Шитоу.

Чжан Сухэ перевела взгляд с леденцов на покрасневшие от холода руки Пин Вань.

Она отвела взгляд, взяла леденцы и сказала более мягким тоном:

— Не гонись за деньгами, купи себе варежки, чтобы руки не мерзли. Береги руки, а то потом всю жизнь будешь мучиться.

Пальцы Пин Вань дрогнули. Она медленно спрятала руки в рукава и, улыбнувшись, кивнула.

Девушка прошла к своему дворику рядом с домом Чжан Сухэ, открыла замок и вошла.

Двор был покрыт толстым слоем нетронутого снега, настолько белым и чистым, что она на мгновение задумалась, куда ступить.

Чэнь Юфу, услышав шум во дворе, вышел из дома и увидел Чжан Сухэ с тремя леденцами в руках.

Она оглядела его с головы до ног и, нахмурившись, произнесла язвительным тоном: — Просила тебя снег убрать, а ты все отлыниваешь. Что, услышал ее голос и сразу прибежал?

Чэнь Юфу возмущенно вытаращил глаза: — Чжан Сухэ, ты… ты… ты! Ты смеешь говорить, что я не убираю снег? Это ты сказала, что у тебя голова раскалывается от сына, и выхватила у меня метлу! Я сижу с ребенком, а ты еще и обвиняешь меня!

В ответ на его слова Чжан Сухэ распалилась еще больше и закричала: — А разве это не твой сын? Попросила тебя присмотреть за ним, и что тут такого? Или ты боишься потерять лицо перед ней? Красавица, ага, только выглядит как живой труп.

Ее голос, подхваченный ветром, донесся до соседнего двора. Пин Вань замерла, но выражение ее лица не изменилось.

Сквозь стену послышался приглушенный голос Чэнь Юфу:

— Тише ты! Она же все слышит! — Он кивнул на леденцы в ее руке. — Держишь в руках ее подарок, а сама говоришь гадости за спиной!

Пин Вань снова двинулась с места, покатила тележку к сараю, оставляя две глубокие колеи на снегу.

Грязь смешивалась со снегом.

Семья Чэнь переехала в переулок Дуншуй в марте. К следующему марту будет ровно год, как они стали соседями. Пин Вань была тихой и приветливой, к ней невозможно было придраться.

Чжан Сухэ посмотрела на леденцы в своей руке: — Кисло-сладкие… я… — Под взглядом мужа она не договорила, гордо вскинула голову и, бросив взгляд на стену, все же не удержалась и пробормотала: — Никакой живости в ней нет. Солнце на нее светит, а она все равно как тень. Ну чем не живой труп?

Из-за стены больше не доносилось ни звука. Пин Вань сняла темно-синюю куртку. Снег таял, и одежда становилась влажной. Хотя влага не проникала внутрь, все равно чувствовался холод.

Она развела огонь в жаровне и повесила куртку сушиться на плетеное кресло.

Переодевшись в светло-серую куртку, Пин Вань умылась и снова причесалась.

Она собиралась выйти снова, в храм Цзифу.

Сидя перед туалетным столиком, она поправила волосы.

В зеркале отразилось ее лицо без косметики, с ясными спокойными глазами и кожей, белой, как снег. Губы немного посинели от холода.

Светло-серая куртка, обычно выглядевшая старомодно, на ней казалась строгой. И без того тихая и незаметная, в этой одежде она словно растворялась в воздухе.

Спокойствие иногда можно назвать и безжизненностью.

Пин Вань подумала, что она действительно не любит смотреться в зеркало.

Неизвестно, кто смотрел на нее из отражения: человек, призрак или оживший мертвец, пытающийся выбраться из своей могилы.

К храму Цзифу вела длинная лестница из сотни каменных ступеней, которые сейчас были покрыты снегом.

В это время, кроме застигнутых снегопадом посетителей, в храме почти никого не было.

Поэтому, когда молодой монах, медленно расчищавший ступени от снега, увидел внизу молодую женщину, осторожно ступающую по заснеженной тропинке, он на мгновение замер, а затем, ускорив темп, сказал: — Подождите немного, я сейчас расчищу снег.