Глава 10 (Часть 2)

— Извини, с обменом номерами немного сложно, но я ценю твою заботу.

Некоторые вещи не нужно говорить вслух. Парень разочарованно дернул уголком губ и просто сунул мне зонт.

— Возьми. Он недорогой, дарю.

— Спасибо.

— Не за что.

Я улыбнулась, раскрыла зонт и вместе с Лян Маньнин вышла под дождь.

Долгое время мы шли молча. Когда мы почти дошли до дома, Лян Маньнин вдруг спросила:

— Тебе… нравятся девушки?

Я остановилась и, повернувшись к ней, удивленно распахнула глаза. Мне не пришлось ничего говорить — Лян Маньнин и так поняла, что угадала.

— Я так и думала…

— Как ты догадалась?

— Интуиция.

Лян Маньнин ушла от ответа, и я, не став допытываться, честно призналась:

— Да, мне нравятся девушки. Это врожденное. Тебе неловко?

Лян Маньнин покачала головой, но ее взгляд изменился.

Вернувшись домой, мы увидели учительницу И на кухне. Она готовила фарш, а рядом лежал пучок лука.

— Сегодня на ужин пельмени? — спросила Лян Маньнин, поставив сумки.

— Дедушка захотел пельменей. Когда налеплю, нужно будет отнести ему.

— А с какой начинкой?

— Со свининой и зеленым луком, с яйцом и луком-пореем. Еще в холодильнике остались креветки, можно сделать и с морепродуктами.

— Ты же до ночи будешь лепить! Давай я помогу.

Учительница И посмотрела на дочь с недоверием.

— Что это с тобой? Обычно тебя не заставишь, а сегодня сама вызвалась.

Лян Маньнин фыркнула, не слишком вежливо.

— Я тебе помочь хочу, а ты меня подкалываешь…

Учительница И тут же преобразилась в типичную мать.

— Ты мне только мешать будешь. Иди лучше уроки поделай. С тех пор как ты пришла…

Не дожидаясь, пока она закончит, Лян Маньнин развернулась и вышла из кухни, сердито размахивая руками. Учительница И вышла следом, чтобы добавить масла в огонь.

— Еще и дуешься! Знаешь же, что не очень умная, а учиться не хочешь. Сейчас тебя мы с папой кормим, а что потом? Как ты жить будешь?

Эти слова были довольно обидными. Чувствуя неловкость Лян Маньнин, я тихонько ушла в туалет. Как только дверь закрылась, я услышала сердитый голос Лян Маньнин:

— Не ваше дело! Как-нибудь проживу!

Похоже, этот конфликт назревал давно, и любая мелочь могла стать причиной ссоры. Мать и дочь начали спорить, негромко, но их слова доносились до меня. Сидя в туалете, я тихо вздохнула.

Учительница И действительно заботилась о дочери, но, как говорится, «кто в деле, тот слеп». Она не могла быть такой же рассудительной, как с учениками. А Лян Маньнин была в том возрасте, когда самолюбие особенно ранимо, и ей хотелось вырваться из-под родительской опеки. Столкновения были неизбежны.

Мне, как постороннему человеку, было легко понять причину их конфликта, но именно поэтому я не могла вмешиваться. Оставалось только переждать бурю в туалете и выйти, когда все утихнет.

Учительница И продолжала лепить пельмени на кухне, Лян Маньнин закрылась в своей комнате, а я, оглядевшись, пошла в кабинет, который сейчас был в моем распоряжении, и принялась за домашнее задание.

Несмотря на ссору с дочерью, учительница И была довольна, что обе девочки спокойно учатся. К тому времени, как пельмени сварились, ее гнев утих. Она не стала просить Лян Маньнин, углубившуюся в книгу, отнести пельмени дедушке, а просто позвала нас ужинать и сама вышла под дождь.

Лян Маньнин, все еще злясь, растерла пельмени в кашу.

— Лучше бы она была моей классной руководительницей, а не матерью.

Я не хотела развивать эту тему, поэтому, опустив глаза, жалобно сказала:

— Легко говорить. На моем месте ты бы так не думала…

Лян Маньнин замерла, поняв, что задела меня за живое. Словно ушат холодной воды вылили ей на голову, и ее гнев мгновенно угас.