Глава 6 (Часть 2)

»

После ужина вся семья собралась в тесной гостиной. Мать Чу вернулась в комнату и положила на стол пухлый конверт.

— У меня две новости: одна хорошая, другая плохая. С какой начать?

— С хорошей!

— С плохой! — только Чу Цзиньцзинь выкрикнула, что хочет сначала услышать плохую новость.

— Мам, два против одного, начинай с хорошей! — сказал Чу Пин.

— Хорошая новость в том, что пришла компенсация за травму отца. Вот она, на столе.

Чу Пин тут же забеспокоился: — Мам, а какая тогда плохая новость?

Мать Чу не стала тянуть и вздохнула: — Меня уволили с Сахарного завода.

Для семьи Чу это действительно была плохая новость. Хотя зарплата матери была невелика, именно на нее сейчас жила вся семья.

Чу Цзиньцзинь тоже не ожидала такой плохой новости. — Мам, почему тебя уволили?

— А почему еще? Я каждый день ходила к начальству требовать компенсацию для твоего отца, они давно на меня косо смотрели. К тому же, я была всего лишь работником по семейной линии, уволить меня — для них дело одного слова.

Чу Цзиньцзинь не знала, что такое «работник по семейной линии», но спросить не решилась.

Отец Чу, видя удрученные лица троих старших детей, попытался их успокоить: — Не переживайте так сильно. Моей компенсации нам надолго хватит.

— Папа, эти деньги — на операцию и лечение твоей ноги, — возразил Чу Пин.

— Какая еще операция? — беззаботно отмахнулся отец Чу. — Нога уже не болит, достаточно просто пить противовоспалительные.

Чу Цзиньцзинь, вспомнив судьбу отца Чу из книги, заняла твердую позицию: — Нет, папа, ты должен пойти в больницу на обследование и строго следовать предписаниям врача.

— Да нет же, в последнее время почти не болит, не волнуйтесь так.

— Папа, эти деньги и должны пойти на твое лечение. Думаешь, мы сможем спокойно их тратить на повседневные нужды? — голос Чу Тянь был мягким, но слова — убедительными.

— Точно! — воинственно поддержала ее Чу Цзиньцзинь.

— Вот видишь, — хмыкнула мать Чу. — Меньшинство подчиняется большинству. Теперь ты сдался? Завтра послушно пойдешь со мной в больницу на обследование.

— Я завтра свободен, я понесу папу, — тут же вызвался Чу Пин.

— Я тоже пойду!

В конце концов, отец Чу не смог им отказать.

На следующее утро все проснулись рано, только Чу Цзиньцзинь и Чу Аньань сладко спали. Мать Чу подумала, что в больнице от них все равно толку не будет, и не стала их будить.

Когда Чу Цзиньцзинь проснулась, дома было тихо. У изголовья кровати сидел маленький комочек и смотрел на нее большими глазами.

Увидев, что она открыла глаза, малыш тут же похлопал себя по животику и состроил плаксивую гримаску: — Вторая сестричка, кушать.

Чу Цзиньцзинь растерянно принялась его утешать: — Не плачь, я сейчас приготовлю тебе поесть.

Она взяла его на руки и вышла из комнаты. Открыв дверь, она обнаружила, что дома никого нет. На столе лежала записка:

«Цзиньцзинь, мы ушли в больницу. Побудь дома с Аньанем. Завтрак в шкафу на кухне. Постараемся вернуться как можно скорее».

Прочитав записку, Чу Цзиньцзинь почувствовала легкую панику — она совершенно не умела обращаться с детьми. Но первым делом нужно было накормить малыша.

Чу Цзиньцзинь усадила его на низенький стульчик, достала из шкафа две миски с белой рисовой кашей. Каша была как раз нужной температуры — не холодной и не горячей.

— А-а-ам…

Чу Аньань послушно открыл ротик.

Чу Цзиньцзинь быстро скормила ему больше половины каши. Она не знала, сколько едят маленькие дети, поэтому спросила: — Аньань, ты наелся? Еще хочешь?

Маленький Аньань опустил голову и похлопал по своему круглому животику, словно выбирая арбуз: — Вторая сестричка, я наелся.

Чу Цзиньцзинь рассмеялась, глядя на его жест, и ущипнула его за щечку: — Умница.

Она быстро позавтракала сама. Подумав, что в доме нет игрушек, которыми он мог бы поиграть, она решила вывести его вниз погулять и погреться на солнышке.

— Аньань, хочешь пойти вниз поиграть? — спросила она.

Чу Аньань захлопал в ладоши: — Вторая сестричка, пойдем вниз играть!

Чу Цзиньцзинь как раз взяла малыша на руки, собираясь спускаться, как пожилая женщина, жившая напротив, внезапно упала у своей двери. Чу Цзиньцзинь пришлось опустить малыша и поспешить на помощь старушке.

— Бабушка, вы в порядке?

— Все хорошо, — Бабушка Чэнь оперлась на ее руку, чтобы встать, и улыбнулась. — Старая стала, ни на что не годная, даже на ровном месте падаю.

— Цзиньцзинь, ты куда-то собралась?

— Хочу вывести Аньаня вниз погулять.

Бабушка Чэнь погладила Чу Аньаня по голове: — Я как раз тоже собиралась вниз, пойдем вместе.

Чу Цзиньцзинь видела, что старушка идет нетвердо, и испугалась, что она снова упадет: — Бабушка, может, я сначала отнесу Аньаня вниз, а потом вернусь за вами?

— Не нужно, я сама справлюсь, ты неси Аньаня.

Бабушка Чэнь шла позади них и вздыхала: — Цзиньцзинь совсем взрослая стала, похорошела, и такая рассудительная.

Она все еще помнила ее маленькой девочкой, которая капризничала и валялась на полу у двери, а теперь, гляди-ка, уже в университете учится.

Теперь она нравилась ей все больше и больше. — Цзиньцзинь, тебе восемнадцать уже?

— Скоро девятнадцать.

Спустившись вниз, Чу Цзиньцзинь сразу же опустила малыша на землю. Она не ожидала, что он, хоть и выглядел худым, окажется таким тяжелым — рука уже начала болеть.

— Моему Чжоучжоу в этом году тоже девятнадцать. Получается, ты на три месяца старше его.

Чу Цзиньцзинь понятия не имела, как выглядит этот Чжоучжоу, но все же поддакнула: — Да, не успели оглянуться, как мы выросли.

— Эх, но моему Чжоучжоу так не повезло в жизни…

— Бабушка, зачем вы опять спустились?

В этот момент неподалеку раздался низкий мужской голос.