Глава 8

Этот тип швырнул меня на циновку в кабинете и запер дверь.

Заперев дверь, он мрачно посмотрел на меня.

Я испуганно забилась в угол циновки:

— Что… что ты хочешь сделать?

Он шагнул ко мне, и его голос прозвучал зловеще:

— Что я хочу сделать?

Он выглядел как злодей, собирающийся напасть на невинную девушку.

Я тут же превратилась в мужчину и закрыла грудь руками:

— Я тебе говорю, я… я тебе не покорюсь!

Он замер и рявкнул:

— Обратно!

Как бы я его ни боялась, я ни за что не превращусь обратно! Он такой уродливый, я ни за что не буду с ним!

Я упрямо смотрела на него, не желая подчиняться.

— Не слушаешься, да?

А Цзюнь вдруг успокоился и достал из рукава свой серп для травы.

Он равнодушно осмотрел серп:

— Сегодня я его не точил.

Я струсила и тут же превратилась обратно в девушку.

Он бросил на меня быстрый взгляд и убрал серп в рукав:

— Сиди смирно! Без моего разрешения не двигаться!

Я была такой трусихой, что послушно села и выпрямила спину.

Довольный моей покорностью, он сел за стол, развернул бумагу, обмакнул кисть в чернила и начал быстро писать.

Хм, напугал меня до полусмерти, а сам просто пишет?

Хотя, постойте… это не письмо, бумага желтая.

Он рисует талисман!

Талисманы я видела.

Мой Да Ван каждый месяц на пару дней исчезал, и никто на горе не знал, куда он уходил.

Мне было очень любопытно, и однажды, в ночь перед его исчезновением, я не сомкнула глаз.

В тот день Да Ван был в хорошем настроении и настоял, чтобы я спала с ним, поэтому я чувствовала каждое его движение.

На рассвете он встал, сам оделся, не позвав Юэ Хао.

Я приоткрыла глаза и увидела, как он стоит у кровати и смотрит на меня. Потом он немного подержал в руках маленький синий фарфоровый флакон, который всегда носил на шее, и направился вглубь пещеры.

Я тут же встала и тихонько последовала за ним. Оказалось, что в глубине пещеры есть потайная комната.

Я спряталась и увидела, как Да Ван бережно снял с шеи свой драгоценный флакончик и поставил его на стол. Затем он достал кисть, бумагу и чернила и начал рисовать талисман.

Нарисовав талисман, он отложил кисть, взял флакон, вытащил пробку и осторожно бросил желтый талисман внутрь.

Из флакона высунулся длинный ярко-красный язык, быстро схватил талисман и втянул его внутрь.

Я никогда не видела такого чудовища и так испугалась, что невольно вскрикнула.

Хотя звук был тихим, Да Ван обладал огромной силой и услышал меня.

Он не стал меня наказывать, просто выгнал из потайной комнаты и заставил три дня перемалывать бобы.

С тех пор, стоило мне только взглянуть на его флакон, он начинал ругаться.

Но это не умерило моего любопытства. Мне очень хотелось знать, что находится во флаконе и почему Да Ван кормит это талисманами.

Я не осмеливалась спросить самого Да Вана, поэтому стала расспрашивать Ту Цзяна.

Когда я хотела, я могла быть очень хитрой. Я сказала Ту Цзяну, что поймала птицу и хочу превратить ее в демона.

Ту Цзян, будучи панголином, не заподозрил подвоха и честно ответил, что не умеет рисовать талисманы. Он сказал, что не каждый может это делать, а талисманы для живых существ — это высшее искусство, которому он не обучен.

Он сказал, что кормление живых существ талисманами называется «вскармливанием души».

Вскармливание души?

Звучало очень загадочно. Я спросила его, что это значит, но Ту Цзян сказал, что не знает.

Ту Цзян был самым могущественным демоном на горе Циляо после Да Вана, и если уж он не знал, то никто не знал.

Тогда я решила оставить попытки раскрыть секрет флакона Да Вана.

Так почему же А Цзюнь, простой смертный, умеет рисовать талисманы, которые под силу только могущественным демонам?

А Цзюнь закончил рисовать талисман и мрачно сказал:

— Не двигаться!

Я замерла. Удовлетворенный, он вышел из комнаты.

Если я сейчас не убегу, то я просто дура! Я вскочила и бросилась к двери, но в этот момент А Цзюнь вышел из кухни.

Я испугалась и поспешила вернуться на циновку.

А Цзюнь держал в руках миску с водой. Прежде чем войти, он посмотрел на меня и, увидев, что я сижу смирно, вошел в кабинет.

Эх, не убежать.

Этот мерзавец поставил миску на стол, достал из рукава кресало, высек огонь и сжег талисман над миской.

Может, А Цзюнь, как и Да Ван, собирается дать эту воду с пеплом от талисмана какому-то существу?

Затем он уколол палец и капнул несколько капель крови в миску.

Неужели он хочет, чтобы я это выпила?

Он подошел ко мне с миской и сказал:

— Открой рот.

Так и есть. Хоть я его и боялась, но пить всякую гадость я не собиралась.

Я закрыла рот рукой:

— Это какая-то гадость, я не буду пить!

А Цзюнь посмотрел на меня властно:

— Пей.

— Не буду! — Я убрала руку и упрямо посмотрела на него.

Когда я упиралась, меня было не переубедить. Я крепко сжала зубы. А Цзюнь тоже был упрямым и смотрел на меня в ответ.

Мы долго смотрели друг на друга.

В конце концов он сдался и мягко сказал:

— Это не гадость. Выпей, и тебе станет лучше.

Хотя его голос был очень приятным, когда он говорил нежно, я не поддавалась на уговоры. Если только он не красавчик.

— Не буду! — упрямо повторила я.

— Эх, — вздохнул А Цзюнь и как бы невзначай сказал: — Раз ты не хочешь пить, то я ничего не могу поделать. На самом деле это волшебный эликсир красоты, который я сам разработал. Выпьешь — станешь писаной красавицей. Столько девушек об этом мечтают, а ты не ценишь. Ну и ладно.

Хм, меня не так-то просто обмануть:

— Тогда сначала сам выпей глоток и превратись в красавчика.

А Цзюнь застыл, потом сердито повернулся ко мне и ткнул в меня пальцем:

— Красавчика! В твоих глазах только красавчики! Не хочешь — не пей!

Он с грохотом поставил миску на стол и сел, дуясь.

Всегда он меня шантажировал, а тут я его в первый раз.

Но разве я виновата, что мне нравятся красивые мужчины? Если бы ты был посимпатичнее, я бы с радостью стала твоей женой, разве нет?

Но, глядя на дующегося А Цзюня, я почувствовала укол совести.

Пусть А Цзюнь и был хитрецом, но он был ко мне добр. Он ведь только что защитил меня.

Если бы не он, то, когда пришли бы люди толстяка, мой конец был бы хуже, чем у Да Вана.

Мне стало неловко.

Я подошла к нему и, трогая его за руку, сказала:

— Ну не сердись. Что такого, если я не выпила какую-то воду? Это же не эликсир бессмертия.

А Цзюнь фыркнул.

— Ладно тебе, — продолжила я. — Ты и так не красавец, а когда злишься, становишься еще страшнее. Так что не надо больше сердиться.

А Цзюнь посмотрел на меня, и уголки его губ задергались:

— Ты меня утешаешь или оскорбляешь?

Я похлопала его по плечу и улыбнулась:

— Перестал злиться?

Лицо А Цзюня смягчилось:

— Перестал.

Затем он порылся в рукаве, достал что-то и стал вертеть в руках.

— Если кто-то выпьет волшебный эликсир красоты, я подарю ему вот это.

Когда он достал этот предмет, мои глаза загорелись.

В его руке была трубка!

Боги знают, как я люблю курить, но Да Ван не разрешал мне даже затянуться!

Увидев трубку, я забыла обо всех своих опасениях и залпом выпила волшебный эликсир красоты.

— Выпила!

Я выхватила трубку из рук А Цзюня и бросилась к выходу.

Вчера, когда я пришла сюда, я видела, что под крышей сушатся листья табака!