Глава 7

Ну вот, началось!

Но я не из тех глупышек, которыми можно легко манипулировать. Я высокомерно опустила голову, изучая свои ногти:

— Поговорить о нас?

— А что, есть возражения? — спросил А Цзюнь, едва сдерживая смех.

Этот тип явно думал, что я дурочка, и у меня нет никаких козырей в рукаве.

Может, я и не самая умная, но мне очень не нравится, когда меня считают глупой, поэтому я сердито подняла на него глаза.

В его глазах действительно плясали смешинки.

Я хотела было вспылить, но когда он не хмурился, весь его облик словно смягчался. А еще, когда он стоял, его прямая и стройная фигура напоминала молодой бамбук, и в нем появлялось что-то благородное. В общем, я не смогла разозлиться.

Этот человек… будь у него приятная внешность и чуть более высокий рост, он был бы настоящим красавцем.

— Ну что? — А Цзюнь заметил мой взгляд и поправил свои растрепанные светлые волосы. — Нравится?

Э-э…

Всё хорошее впечатление испортил этот самодовольный жест.

Я встряхнулась, чтобы избавиться от мурашек, уперла руки в боки и выложила свой главный козырь:

— Ты же говорил, что если я отойду от тебя больше чем на пятьсот метров, у меня заболит живот. Я уже давно ушла дальше, но ничего не болит!

— Ты меня обманул!

— О, так ты наконец-то поняла? — А Цзюнь ничуть не смутился, что его разоблачили. Наоборот, его глаза засияли еще ярче, а улыбка стала шире. — А как еще я мог бы тебя заставить пойти со мной?

— Ты! — Я ткнула в него пальцем, задыхаясь от негодования.

— Чэньэр, не сердись, — А Цзюнь перестал улыбаться, притянул меня к себе и, не отрываясь, посмотрел мне в глаза. — Я просто хочу, чтобы ты всегда принадлежала только мне.

Смешинки в его глазах исчезли, он говорил совершенно серьезно.

— Чэньэр, давай будем вместе до конца времен, пока моря не высохнут и камни не истлеют, вечно, хорошо?

Хорошо?

Эти красивые слова, произнесенные его приятным, мелодичным голосом, проникли мне в уши и рассеяли весь мой гнев.

Я внимательно посмотрела на него.

В его глазах мерцал мягкий, чарующий свет, похожий на лунный.

Этот свет словно затягивал меня, заставляя шаг за шагом поддаваться его чарам, искушая сказать «хорошо».

Я открыла рот, чтобы согласиться, но вдруг заметила огромный прыщ на его лице!

Это зрелище так меня поразило, что слово «хорошо» застряло у меня в горле.

— Ты что делаешь?! — Я вырвалась из объятий А Цзюня, прикрыла рот рукой и отчитала его.

Только что его лицо было всего в нескольких сантиметрах от моего. Еще чуть-чуть, и наши губы соприкоснулись бы!

А Цзюнь, казалось, тоже был в каком-то забытьи. Услышав мой крик, он резко отвернулся.

Я запрыгала и замахала руками:

— И не мечтай, я тебя не поцелую!

А Цзюнь замер, откашлялся и повернулся ко мне.

Однако он смотрел куда угодно — в небо, на землю, — только не на меня:

— Не обольщайся, я и не думал тебя целовать.

Несмотря на эти слова, его щеки покраснели, и он выглядел смущенным.

Явно врал.

Осмелев, я опустила руки и решила поддразнить его:

— Ты… не влюбился ли в меня?

Услышав этот вопрос, А Цзюнь снова замер, а потом ошеломленно посмотрел на меня.

Неужели я угадала?

Он помолчал немного, а затем, подняв глаза к небу, сказал:

— Я не люблю тебя. Мне просто нужна жена.

Хм, не любишь меня?

Ну и ладно! Я тебя тоже не люблю, и к тому же я от тебя уйду.

У меня появилась идея.

— Слушай, ты меня обманул, так что давай считать, что мы квиты. Ты пойдешь своей дорогой, а я своей. Мы больше не имеем друг к другу никакого отношения.

Говоря это, я стала красться к воротам.

Три шага, два шага — и я у ворот:

— Вот так.

Я уже собиралась бежать по правой тропинке…

— Стой!

Я хотела убежать, но струсила. Его голос был таким строгим, что я застыла на месте.

— Квиты? Своей дорогой? — Голос приближался. — С утра пораньше обещала мне напечь лепешек, а сама решила сбежать!

— Думаешь, сможешь ускользнуть из моих рук? — раздался холодный смешок.

Теперь я наконец поняла, какой он подлый.

Я обернулась и закричала:

— Ты всё это время был во дворе, да?! Это твоя рука лежала у меня на плече, когда я плакала?!

Если он мог сделать так, чтобы толстяк не видел моих хвостов, значит, он мог сделать так, чтобы я не видела его!

Я пришла в ярость и, указывая на него пальцем, крикнула:

— Ты всё это время следил за мной и смотрел, как я ставлю себя в глупое положение!

В гневе я не выбирала выражений:

— Ты такой подлый!

— Подлый? — Лицо А Цзюня помрачнело. — Я подлый, значит?

Он схватил мою руку, которой я на него указывала, развернулся и потащил меня в западную комнату.

— Пошли в кабинет!

В кабинет? Что ему взбрело в голову тащить меня в кабинет? Я же не читаю книги!

Пусть я и глупая, но понимаю, что ничего хорошего меня там не ждет.

Я начала вырываться:

— Я не пойду! Отпусти меня, я хочу вернуться на гору Циляо!

— И не мечтай!

А Цзюнь вдруг стал очень сильным. Как я ни старалась, вырваться не получалось.

— Отпусти меня! Я не хочу идти в кабинет!

А Цзюнь не обращал на меня внимания и продолжал тащить меня за собой.

В отчаянии я закричала:

— Помогите! Да Ван, спаси меня!

А Цзюнь остановился, отпустил меня и посмотрел на меня.

Его взгляд был очень странным. Мне стало страшно.

— Ты… что ты хочешь сделать?

Он промолчал и толкнул меня к бамбуковой стене. Одной рукой он уперся в стену, а другой крепко сжал мой подбородок.

— В твоих глазах есть только твой Да Ван, да? — Его голос был мрачным, а лицо — суровым.

Мне было очень больно, но от страха я не могла вымолвить ни слова.

— Никто другой тебе не нужен, так? — Его взгляд стал жестким, и он прижался ко мне губами.

Хотя Да Ван целовал меня много раз, мне очень не нравилось, когда меня целовал А Цзюнь. Он был таким некрасивым, да еще и грубым, мои губы болели.

Я попыталась оттолкнуть его.

Это еще больше разозлило его. Он словно взбесился, свободной рукой схватил мои запястья и всем телом прижался ко мне.

Я не могла пошевелиться. Хотела закричать, но он заткнул мне рот поцелуем.

Не могу ни двигаться, ни кричать… это было ужасно, я чувствовала, что схожу с ума!

Когда я уже была на грани отчаяния, он остановился.

Я тут же оттолкнула его, и он отступил.

Но, хотя он и прекратил поцелуй, он всё еще держал меня за запястья.

Он сжимал их так сильно, что мне было больно. Я закричала:

— Отпусти меня!

Он словно не слышал меня и молча потащил меня в кабинет.

— Ты меня уже поцеловал, так что мы квиты! Отпусти меня!

На этот раз он ответил, но очень сердито:

— Мне и близко не хватило! Так что можешь даже не мечтать уйти!

Вы только послушайте, как нагло он говорит!

Воспользовался моей беспомощностью и еще недоволен!

Но сейчас было не время спорить с ним, потому что мы уже почти дошли до кабинета.

В отчаянии я увидела бамбуковую опору у двери и обхватила ее ногами.

Когда он дернул меня, я закричала:

— Больно! Больно! Ноги сейчас сломаются!

— Ты! — А Цзюнь наконец отпустил меня.

Я тут же обхватила опору руками, почти слившись с ней в единое целое.

Позади меня раздался сердитый голос А Цзюня:

— Отпусти!

— Не отпущу! Ни за что не отпущу! Даже если небо рухнет на землю, я не отпущу эту опору!

— Правда? — раздался холодный голос. — А на опоре змея.

— Что?! Змея?! — В ужасе я отскочила от опоры на несколько метров.

Но едва я отпустила опору, как оказалась в чьих-то теплых объятиях.

Этот негодяй А Цзюнь подхватил меня на руки, подошел к двери, пнул ее ногой и вошел в кабинет.

Я обернулась, чтобы посмотреть на опору. Какая еще змея?!