Город Шицяо не мог похвастаться большими размерами. Когда слуга нашёл Чэнь Тинцзяня, тот как раз утешал жителей южной окраины, пострадавшей от наводнения сильнее всего.
Понимая, что дома стряслось что-то серьёзное, раз даже старшего сына, отличавшегося рассудительностью, вынудили искать его в такой момент, Чэнь Тинцзянь обратился к старосте:
— Оставлю всё на вас. Мне нужно вернуться.
Староста отвесил поклон, расплывшись в улыбке:
— Не беспокойтесь, господин министр. Нам не привыкать к таким передрягам.
Чэнь Тинцзянь кивнул и поспешил домой в сопровождении слуги. По дороге он встречал кланяющихся ему людей и каждому неизменно отвечал скромным поклоном, позабыв о своём высоком чине.
Люди были так доброжелательны, что Чэнь Тинцзянь задержался. Вернувшись в дом семьи Чэнь, он увидел своего третьего сына, ожидающего его у дверей.
— Что случилось? — сурово осведомился Чэнь Тинцзянь.
Глаза Чэнь Сяоцзуна покраснели, он вкратце рассказал о том, как его четвёртый брат случайно нашёл бухгалтерскую книгу Ци Ши и узнал, что та тайно копила деньги. В особенности он подчеркнул момент с двумя корнями женьшеня.
Чэнь Тинцзянь слушал с бесстрастным лицом, словно не удивляясь поступку Ци Ши. Однако, когда он услышал о том, что произошло потом, то сжал кулаки.
— Зайдём в дом.
Не взглянув на сына, Чэнь Тинцзянь поднял голову и направился во двор.
В центре второго двора главного дома располагался фамильный храм семьи Чэнь.
Сунь Ши собрала всю семью из восточного крыла и их старших родственников в храме. Присутствовали все, кроме Хуа Ян — невестки, занимавшей особое положение, — и внуков, включая Даланга.
Как только Чэнь Тинцзянь вошёл, Сунь Ши поднялась со своего места. Чэнь Тинши, стоявший на коленях перед алтарём со склоненной головой и рыдавший навзрыд, поднялся и, заливаясь слезами, обратился к брату:
— Брат, я ни на что не годен. Я подвёл тебя и, что ещё хуже, нашу мать!
Первым, что бросилось в глаза Чэнь Тинцзяню, было распухшее лицо брата. Он нахмурился и спросил:
— Кто тебя ударил?
Чэнь Тинши плакал так сильно, что не мог открыть глаза:
— Я заслужил, брат, ударь и ты меня!
— Прекрати рыдать, — прикрикнул на него Чэнь Тинцзянь. — Поднимись и говори по делу!
Властный тон брата и авторитет чиновника возымели своё действие. Чэнь Тинши задрожал всем телом, вытер лицо рукавом и поднялся, опустив голову.
Чэнь Тинцзянь подошёл к главному месту рядом с Сунь Ши, развернулся и сел. Его взгляд скользнул по двум ветвям семьи, остановившись на растрёпанной Ци Ши и невозмутимом четвёртом сыне. Затем Чэнь Тинцзянь снова посмотрел на Чэнь Тинши:
— Кто тебя ударил?
Чэнь Тинши молчал.
— Он…
— Это я его ударил.
Чэнь Цзицзун только указал пальцем, а Чэнь Цзинцзун шагнул вперёд и взял вину на себя.
Лицо Чэнь Тинцзяня помрачнело, он гневно крикнул:
— Ты посмел поднять руку на родного дядю?! Немедленно на колени!
Чэнь Цзинцзун лишь усмехнулся в ответ.
Чэнь Тинши же, не выдержав напряжения, рухнул на колени и, рыдая, прокричал:
— Не вини его, брат! Это я виноват в смерти матери, я заслужил!
— Есть доказательства, что именно ты убил нашу мать? — спросил Чэнь Тинцзянь. — И даже если бы и были, ты — старше его. Любое наказание должен нести я, как старший брат. Кто он такой, чтобы вершить самосуд?!
Чэнь Тинши не смел перечить, он лишь безнадёжно опустил голову.
Видя, что его сын всё ещё стоит, Чэнь Тинцзянь поднял руку, чтобы ударить по столу:
— Ты…
— Господин, госпожа, принцесса прибыла!
Управляющий, охранявший вход в храм, увидел принцессу, которую служанка вела под руку через двор. Он поспешил доложить о её прибытии.
Храм, погружённый в гнетущую тишину под пристальным взглядом господина министра, наполнился звуками шагов и шелеста одежд. Все, как один, обернулись к двери.
Чэнь Тинцзянь поспешил подняться и выйти навстречу невестке.
Чэнь Цзинцзун не двинулся с места, лишь повернулся и, глядя поверх голов домочадцев, увидел Хуа Ян, величаво шествующую по воде.
К этому времени большая часть двора дома семьи Чэнь всё ещё была затоплена. К счастью, вода не поднималась высоко. На ногах Хуа Ян красовались высокие сапоги, в которых она неспешно шла вперёд. Чао Юнь поддерживала её за левую руку, а Чао Ю придерживала сзади подол платья.
Вокруг, по грязи, сновали люди, но принцесса и в этой обстановке сохраняла изящество и благородство. Даже её сапоги были сшиты из дорогой лисьей кожи, а подошва сделана из древесины тан.
Её холодный взгляд излучал врождённое высокомерие.
Чэнь Цзинцзун не сводил с неё глаз.
Хуа Ян же шла вперёд, ни на кого не глядя.
— Вина за этот скандал лежит на мне, — поклонился Чэнь Тинцзянь. — Я не сумел должным образом управлять семьёй и навлёк позор на принцессу.
Хотя Хуа Ян и уважала свёкра, сейчас ей нужно было продемонстрировать свою власть. Она спокойно произнесла:
— Отец, прошу вас, не утруждайте себя. Если бы это было лишь семейным делом, невестке не было бы нужды вмешиваться. Но, как я слышала, вторая ветвь нашей семьи злоупотребила вашим именем, чтобы брать взятки. Если доказательства достоверны, это нарушение закона, и, как императорская принцесса, я обязана доложить об этом моему отцу-императору.
Чэнь Тинцзянь опустил голову ещё ниже:
— Принцесса совершенно права. Я как раз собираюсь разобраться в этом деле. Прошу вас, присаживайтесь.
Хуа Ян кивнула, прошла мимо свёкра и свекрови и первой вошла в храм.
Сунь Ши уступила место невестке, а сама встала рядом с мужем.
Все вернулись на свои места. Хуа Ян обратилась к Чэнь Тинцзяню:
— Невестка не сведуща в судебных разбирательствах. Отец, вы — глава кабинета министров, прошу вас, продолжайте.
Чэнь Тинцзянь кивнул и посмотрел на своего четвёртого сына, стоявшего прямо, словно бамбук.
Если бы принцессы не было рядом, он бы наказал сына за дерзость. Но принцесса здесь, и, если он будет настаивать на том, чтобы сын встал на колени, это будет оскорблением для неё.
Смягчив тон, Чэнь Тинцзянь спросил:
— Где бухгалтерская книга?
Сунь Ши хранила её у себя и немедленно передала мужу.
Чэнь Тинцзянь просмотрел записи и спросил сына:
— Где ты взял эту книгу?
Чэнь Цзинцзун счёл вопрос глупым и не заслуживающим ответа.
Тогда Чэнь Бозон с уважением поведал отцу о случившемся.
Голос чжуанъюаня был чистым, низким и сдержанным. Даже обращаясь к дяде и тёте, он не позволял себе ни капли неуважения. Приятная внешность в сочетании с благородством и рассудительностью вызывала невольное восхищение.
Хуа Ян бросила на него пару взглядов, и, поскольку братья стояли рядом, она невольно заметила Чэнь Цзинцзуна.
Тот смотрел на старшего брата с нескрываемым презрением.
Хуа Ян: …
Чэнь Тинцзянь повернулся к Ци Ши:
— Невестка, признаёшь ли ты, что эта книга принадлежит тебе?
Длинные волосы Ци Ши были растрёпаны, а лицо перепачкано грязью. Пока она пыталась придумать, как выкрутиться из этой ситуации, Чэнь Тинцзянь холодно продолжил:
— Если это не твоя книга, можешь отрицать. Но даже если ты это сделаешь, я всё равно отправлю людей, чтобы проверить всех, чьи имена упомянуты в этой книге, включая покупателей двух корней женьшеня. Если их продали, значит, покупатель существует.
Слабая надежда, теплившаяся в сердце Ци Ши, мгновенно угасла.
Она была похожа на человека, приговорённого к смерти от тысячи порезов. Чэнь Тинши, охваченный раскаянием, воскликнул:
— Брат, зачем тебе всё это выяснять? Это всё она! Накажи её по всей строгости закона! Я тоже виноват. Я был слеп, доверившись этой злобной женщине, и навлёк позор на нашу семью. Накажи и меня!
— Сначала она должна признать свою вину, — отрезал Чэнь Тинцзянь.
В этот момент стражники, отправленные на поиски в восточное крыло, вернулись, неся бамбуковый сундук. Они поставили его посреди храма.
(Нет комментариев)
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|