Глаза Кролика покраснели, он и правда был похож на маленького кролика:
— Сестра, я… я буду хорошо учиться…
Да Ху энергично закивал и вытер слезы со своего пухлого личика:
— Я тоже! Буду послушно делать уроки!
— Не волнуйтесь, — мягко сказала Фан Шуи, взяв директора Чэн за руку. — Мы обязательно позаботимся о Сяо Цзянь. Мы знаем, как вы к ней привязаны, поэтому она будет приезжать к вам каждую неделю.
Они уже обсудили с Юй Цзянь, что она будет жить в доме семьи Цэнь в течение недели, а на выходные водитель будет отвозить ее в приют.
Цэнь Пинъюань, стоявший рядом, тоже вежливо улыбался:
— В последнее время я очень занят, поэтому поручу своему секретарю заняться вопросом пожертвования. Он свяжется с вами сегодня днем. Это наша благодарность за то, что вы все эти годы заботились о Сяо Цзянь.
Директор Чэн никак не отреагировала на предложение Цэнь Пинъюаня о пожертвовании. Она вежливо улыбнулась, а затем, посмотрев на Юй Цзянь, что-то беззвучно прошептала, словно хотела дать ей напутствие.
Но в итоге она ничего не сказала, только погладила Юй Цзянь по голове:
— Иди, пора домой.
Юй Цзянь, поджав губы, молча обняла директора Чэн.
«Это не так, — тихо сказала она про себя. — Приют всегда будет моим домом».
«Всегда был, есть и будет».
Как бы Юй Цзянь ни хотелось остаться в приюте подольше, Bentley все же медленно выехал из переулка.
Машина набирала скорость, и качающиеся ветви баньяна во дворе приюта, заплаканные лица детей, хрупкая фигура директора Чэн постепенно исчезали из виду.
Вместе с пронзительным стрекотом цикад они остались в старом городе, с его облупившимися стенами и заросшими мхом переулками.
Вскоре они вернулись в дом семьи Цэнь.
У Цэнь Пинъюаня и Фан Шуи, похоже, были какие-то дела, и, пообедав с Юй Цзянь, они поспешно ушли.
Юй Цзянь, которой нечем было заняться, вернулась в свою комнату, чтобы разобрать вещи, привезенные из приюта.
Разбирать было особо нечего. Ручки, тетради, учебники — все это она оставила другим детям в приюте. Кролик получил перьевую ручку, которую Юй Цзянь выиграла на конкурсе, а Да Ху — набор комиксов, о котором давно мечтал.
Юй Цзянь взяла с собой только одежду, которую купила ей директор Чэн.
Младшие девочки были еще слишком малы, чтобы носить ее вещи.
Юй Цзянь открыла шкаф, в котором висели платья и юбки, выбранные Фан Шуи.
Разнообразные фасоны, все размеры, на любой сезон, сшитые из дорогих тканей.
Одежда Юй Цзянь из приюта выглядела на их фоне блеклой и невзрачной, но девушка все равно бережно повесила ее в шкаф.
Вещей было немного, и вскоре Юй Цзянь достала последнее белое платье.
На платье все еще висели бирки. Она замерла, а затем вспомнила, что это то самое платье, которое Чи Ле принес ей, перелезв через забор.
Подумав, Юй Цзянь повесила это платье в шкаф.
В то же время, в старом городе, на пункте приема вторсырья…
— Ты действительно хочешь у меня работать? — У Цингуй, смерив взглядом крепкого подростка, продолжила: — Сразу говорю, пусть это и маленькая лавочка, работа здесь не из легких!
Многие парни, которые приходили сюда на подработку, не выдерживали и месяца и, даже не забрав зарплату, убегали.
— Да, мне нужны деньги, — честно ответил Чи Ле.
По сравнению с мытьем посуды в ресторане, работа на пункте приема вторсырья была тяжелой, но и платили здесь гораздо больше.
Сейчас он был должен Чжэн Цзяньцзюню за аренду, а в следующем месяце нужно было платить за учебу.
Если он сейчас не заработает денег, ему будет негде жить и не на что учиться.
Видя, что подросток говорит серьезно, У Цингуй вспомнила про десяти юаневую купюру, которую нашла под дворниками своей машины, и кивнула:
— Ладно. Выдам тебе аванс за месяц. Работай хорошо, а если будешь лениться или хитрить, пеняй на себя!
Чи Ле промолчал и пошел во двор переносить вещи.
Отдохнув несколько дней, он немного восстановил силы.
И сейчас, не жалея себя, хватал самые тяжелые и громоздкие предметы.
Под палящим солнцем его мышцы напрягались, пот стекал по лбу, капая на землю.
В конце концов, У Цингуй не выдержала:
— Эй, ты! Тебе еще завтра приходить! Побереги силы! Я же не Чжоу Папи!
Чи Ле остановился.
Он взял у У Цингуй фарфоровую чашку, выпил воду залпом и сел на пороге, чтобы отдохнуть.
У Цингуй, забирая чашку, заметила синяки на его лице, но ничего не спросила:
— Масло красной сафлоры нужно?
— У меня есть, — покачал головой Чи Ле.
У Цингуй с сомнением посмотрела на него, но промолчала и ушла.
Чи Ле сидел один на пороге.
Он действительно устал и, прикрыв глаза, прислонился к двери. Легкий ветерок коснулся синяка на его подбородке, вызывая фантомную боль.
Подросток машинально сунул руку в карман, нащупал маленький стеклянный флакон, сглотнул и, как ни в чем не бывало, убрал руку.
Чи Ле не понимал, зачем взял это у Юй Цзянь.
Он ведь вернул ей долг, и теперь они были квиты.
Но когда девушка стояла перед ним, подняв на него свои упрямые глаза, он, словно околдованный, взял флакон из ее рук.
«Черт возьми», — лениво подумал Чи Ле, слушая стрекот цикад.
Эта коротышка такая глупая, что и его за собой тянет.
(Нет комментариев)
|
|
|
|
|
|
|
|