Глава 3 (Часть 1)

Голос Чи Ле был низким и хриплым, с легкой, почти неуловимой улыбкой в интонации.

Но хватка на запястье Юй Цзянь усилилась.

Пальцы подростка были красивыми, длинными и тонкими, несмотря на старые и новые шрамы, покрывающие их.

Его руки, только что побывавшие в холодной воде, были ледяными. Они медленно, но неумолимо сжимали ее запястье, словно тихие, безмолвные оковы.

Юй Цзянь почувствовала боль и попыталась вырваться, но безуспешно. Наоборот, хватка стала еще крепче.

— Ты… ты ненормальный! — воскликнула она, рассердившись.

С ним явно что-то не так! Вчера, когда он принес платье, он казался нормальным человеком, а сегодня снова превратился в невменяемого сумасшедшего.

Она ведь не желала ему зла.

Если бы Юй Цзянь знала, что ее доброта обернется тем, что ее силой вытащат в коридор, она бы ни за что не пришла.

Она не была из тех, кто молча сносит обиды. Юй Цзянь подняла голову и посмотрела на него.

Она была по-настоящему рассержена.

Вместо того чтобы смотреть в пол, она подняла на него затуманенные от боли глаза.

В ее ясных глазах не было страха, только гнев и раздражение.

Чи Ле, встретившись с ее взглядом, замер, а затем тихо рассмеялся.

Вот как.

Он так и знал, что она не такая безобидная, как кажется.

Судя по ее гневному виду, если он продолжит, эта маленькая кошечка выпустит когти.

Чи Ле нужно было собрать вещи, поэтому он решил прекратить эту игру. Он разжал руку и лениво кивнул:

— Конечно, я ненормальный.

За два с половиной дня он трижды участвовал в драках. Даже здоровый человек после такого свихнется, не говоря уже о том, что удары кулаками и ножом были вполне реальными.

Просто ему было все равно.

Юй Цзянь промолчала.

И что в этом смешного?

Хотя он разжал руку, ее запястье все еще болело.

Юй Цзянь все еще злилась на Чи Ле.

Но постепенно ее гнев утих.

Чи Ле не обращал внимания ни на ножевое ранение, ни на взгляд девушки. Он продолжал заниматься своими делами.

Собирать вещи было особо нечего, ведь у него было всего несколько пожитков.

Он завернул одежду и одеяло в простыню, кое-как засунул лампу в рюкзак, и осталось только то, что лежало под кроватью.

Чи Ле наклонился.

Юй Цзянь молча наблюдала за ним.

Возможно, из-за недавних драк, которые произвели на нее сильное впечатление, она не заметила, что подросток был гораздо худее своих сверстников.

Он пытался вытащить что-то из-под кровати. У него были широкие плечи, а мышцы на руках были рельефными.

Но тонкая белая футболка обтягивала острые лопатки. Солнечный свет, проникавший через окно в коридоре, падал на его спину, подчеркивая ее хрупкость.

Он не был таким крепким, как казалось.

Наоборот, он был очень худым.

— Они всегда так с тобой обращаются? — тихо спросила Юй Цзянь.

Чи Ле не ел два с половиной дня, и, хотя он только что съел булочку, этого было недостаточно.

Когда он поднялся, у него потемнело в глазах, и в голове зашумело, так что он ничего не расслышал:

— Что ты сказала?

Юй Цзянь, видя, как он морщится, помолчала пару секунд, а затем сказала:

— Я говорю… может, ты сначала поешь немного?

Она боялась, что он снова потеряет сознание.

Чи Ле услышал ее слова, но проигнорировал их и продолжил заворачивать в простыню то, что достал из-под кровати.

Юй Цзянь только сейчас заметила, что это были исписанные листы бумаги.

Целые стопки, исписанные мелким почерком, так что невозможно было разобрать, что там написано.

В лестничной клетке и так было мало вещей, а Чи Ле быстро все собрал, и вскоре там остались только кровать и стол, сколоченные из досок и табуретов.

И нетронутые сладости и напитки на столе.

Чи Ле закинул черный холщовый рюкзак на плечо, взял в правую руку сверток из простыни и, повернувшись, увидел, как девушка хмурится, глядя на тарелку со сладостями. Он усмехнулся:

— Не смотри, я не буду это есть.

Все эти годы Цэнь Пинъюань и Фан Шуи отвели ему только эту тесную, темную лестничную клетку.

Теперь он ушел отсюда и больше никогда не притронется ни к чему, что связано с семьей Цэнь.

Даже к обычным сладостям.

Юй Цзянь нахмурилась еще сильнее, но спорить не стала.

Она молча смотрела, как Чи Ле, закинув рюкзак на плечо, уходит.

Душный летний ветер, проникавший через окно в коридоре, развевал его свободную белую футболку, обрисовывая стройную фигуру с широкими плечами и узкой талией.

Дойдя почти до конца коридора, он вдруг остановился.

Оглянувшись, он лениво посмотрел на нее и насмешливо сказал:

— Забыл сказать, держись от меня подальше.

Сказав это, Чи Ле усмехнулся.

Какое еще «подальше»?

Он и не собирался, как опасался Чжэн Цзяньцзюнь, специально ее преследовать.

Тем более что теперь он ушел из дома семьи Цэнь, а она собиралась туда переехать, и они больше никогда не увидятся.

Почувствовав, что сморозил глупость, Чи Ле, не дожидаясь ответа Юй Цзянь, развернулся и ушел.

К ужину вернулись Цэнь Пинъюань и Фан Шуи.

На голове у Цэнь Пинъюаня была повязка, лицо его было немного бледным. Он посмотрел на Юй Цзянь и мягко сказал:

— Сяо Цзянь, ты сегодня, наверное, очень испугалась? Не волнуйся, с папой все в порядке, через пару дней все пройдет.

— Хватит об этом, — перебила его Фан Шуи. — Пойдем ужинать.

Они не сказали ни слова о Чи Ле и не дали Юй Цзянь возможности спросить. Они просто взяли ее за руки и повели в столовую.

Ужин в доме семьи Цэнь был очень обильным.

Неизвестно, было ли это из-за того, что Юй Цзянь приехала в первый раз, или же так было всегда.

Хотя за столом сидели всего три человека, тарелки с изысканными блюдами тянулись от одного конца длинного стола до другого. Их было не меньше пятнадцати.

Фан Шуи, сидевшая рядом с Юй Цзянь, положила ей в тарелку немного еды:

— Ешь побольше, ты такая худенькая. В приюте, наверное, плохо кормят, совсем не растешь.

Юй Цзянь замерла:

— Нет, в приюте хорошо кормят.

Возможно, они и не жили так богато, как семьи среднего класса, но директор Чэн никогда не экономила на еде для детей.

Хотя большинство детей в приюте были худенькими, все они были здоровы.

Конечно, кроме тех, у кого были врожденные заболевания.

— Не может быть, — Фан Шуи не поверила ей.

Она видела этих детей.

— Сяо Цзянь просто не хочет тебя расстраивать, — Цэнь Пинъюань тоже не принял ее слова всерьез. Он попросил домработницу налить ему суп, а затем с улыбкой посмотрел на Юй Цзянь. — Хорошо, что ты наконец-то вернулась домой. А то твоя мама все время тайком плакала. Взрослая уже женщина.

— Пинъюань! — смутилась Фан Шуи.

Она снова положила Юй Цзянь еды в тарелку:

— Попробуй вот это, это очень вкусно.

У Юй Цзянь не было большого аппетита, а блюд на столе было много. Попробовав всего понемногу, она быстро наелась.