Глава 6. Часть 2

Орхидея фаленопсис на подоконнике, цвевшая уже много дней, под порывами осеннего ветра начала сбрасывать увядшие листья и цветы.

За двадцать с лишним лет своей жизни Цзян Ваньцзы видела, как Кан Инь в одиночку старательно поддерживала семью, и как Цзян Чэнъи и Вэнь Ицзин хранили молчание дома, а вне его жили своей жизнью.

Не имея перед глазами хорошего примера для подражания, в любви она всегда была нерешительной. Она глубоко прятала свою уязвимость, предпочитая вовремя отстраниться, прежде чем чувства станут слишком глубокими, оставляя страдать других.

Обвинения Чжэн Линъюань в Weibo были лишь отчасти правдивы. Гу Сюйси, увидев скриншот поста, обвела слова «странные наклонности» и спросила: — Сестричка, какие у тебя странные наклонности? Почему я ничего не знаю?

Цзян Ваньцзы, которую в тот момент доводила до бешенства Цзин Син, завалившая уже пятидесятый дубль, резко ответила: — Я увлекаюсь БДСМ!

Журналист, которого только что проводили в комнату отдыха для интервью, держал в руках диктофон и чуть не нажал на кнопку записи, услышав этот ответ.

Ассистентка с детским лицом, уже привыкшая к внезапным выходкам Цзян Ваньцзы во время работы, с улыбкой сказала: — Она шутит, ничего подобного.

Плечи Цзян Ваньцзы были довольно широкими для женщины. Она предпочитала удобную одежду, и даже простая белая рубашка придавала ей интеллектуальный вид. Однако из-за её резкого ответа слово «интеллектуальный» могло приобрести другой смысл.

Журналист, не понимая, поверил он или нет, кивнул, глядя на удаляющуюся Цзян Ваньцзы.

Если искажение прошлого могло помочь ей заглушить боль, а мысль о том, что она поступила как последняя негодяйка, позволила бы забыть былую влюблённость, то Цзян Ваньцзы готова была стать этой негодяйкой.

Ведь проблема была в ней, а не в Чжэн Линъюань. Любовь — дело двух, и нельзя постоянно ранить других. К тому же, она режиссёр, и репутация не помешает её карьере. С Чжэн Линъюань всё было иначе.

Цзян Ваньцзы не стала скандалить с Цзин Син и не собиралась удовлетворять любопытство тех, кто жаждал узнать подробности их расставания с Чжэн Линъюань.

Не обращая внимания на кричащую актрису, она отошла в сторону, повернулась спиной и закурила. Её холодный и загадочный силуэт прекрасно вписывался в декорации, стилизованные под девяностые. Но это молчание, столь контрастирующее с только что данной пощёчиной, казалось, подтверждало все злые домыслы.

Чу Сюй, наблюдая за происходящим, подумал, что завтрашние заголовки будут пестреть новостями вроде: «Цзян Ваньцзы любит кино больше, чем Чжэн Линъюань».

Что, впрочем, было правдой. Будучи её старшим товарищем по университету и сооснователем киностудии, Чу Сюй считал, что Цзян Ваньцзы вряд ли когда-нибудь встретит человека, которого она поставит выше кино.

Цзин Син выпроводили охранники, вызванные Чу Сюем. Её агент, давно работавший в индустрии, понимал, что Цзян Ваньцзы опирается не на семью Чжэн, и мысленно поставил крест на карьере своей подопечной.

Сяо Чжоу, ассистентка Цзян Ваньцзы, которая объездила полрайона Цзянбэй, чтобы купить ей свиную отбивную с рисом, подошла с опозданием. Услышав от Чу Сюя о утреннем инциденте, она чуть не уронила еду.

После такого происшествия съёмки пришлось отложить. Цзян Ваньцзы позвала менеджера по планированию и попросила его скорректировать график. Если из-за изменений возникнут проблемы с расписанием актёров, она готова была дать всем полдня отдыха. Кроме того, нужно было как можно скорее найти замену Цзин Син. Она объяснила, что раньше была слишком занята личными делами и не уделяла должного внимания подбору актёров второго плана, но теперь хотела заняться этим сама.

Менеджер всё записал и, уходя, увидел Сяо Чжоу и с улыбкой спросил: — Всё утро тебя не было видно. Опять за свининой с рисом бегала?

— Да, я её попросила, — ответила Цзян Ваньцзы, туша сигарету о старый восьмиугольный стол, купленный реквизиторами в каком-то комиссионном магазине. Облупившаяся краска на столешнице была покрыта ожогами от сигарет и детскими рисунками. В этом фильме она хотела показать обыденную жизнь, где даже дыхание пропитано заботами о хлебе насущном.

Пару дней назад она угощала всю съёмочную группу, включая массовку, свининой с рисом. Курьеры, думавшие, что это заказ от студии, были поражены её щедростью. Менеджер не заметил ничего необычного, просто Цзян Ваньцзы в последние дни часто ела это блюдо. Кажется, с тех пор, как Цзин Син начала тормозить съёмочный процесс.

Цзян Ваньцзы взяла коробку с едой. Свинина с рисом, которую готовила Кан Инь, была неповторимой. После смерти бабушки она больше нигде не пробовала такого же вкуса. Как будто в мире существовало два вида этого блюда: тот, что готовила бабушка, и все остальные.

Она любила есть это блюдо, когда ей было грустно. Даже если его готовил кто-то другой, это было хоть каким-то утешением. Ведь бабушки у неё больше не было.

После объявления о перерыве до послеобеденных съёмок съёмочная площадка опустела.

Цзян Ваньцзы вспомнила о девушке, которую едва узнала. Кажется, она направилась к гримёркам вместе со своей подругой.

— Сяо Чжоу, сходи, пожалуйста, к машине и принеси мне кое-что.