Глава 1. Часть 2

Она поджала губы, понимая неловкость ситуации. Сама не зная почему, она инстинктивно хотела сесть сзади, хотя Юй Шужун учила её, что в таких случаях следует садиться на переднее сиденье, чтобы проявить вежливость.

Ю Инси уже хотела сделать вид, что ошиблась дверью и пройти вперёд, как Цзян Ваньцзы, сделав длинный шаг, села на переднее сиденье и принялась что-то искать в бардачке.

Ю Инси с облегчением выдохнула, открыла заднюю дверь и села. Цзян Ваньцзы приклеила временный номер на пассажирское окно, повернув его обратной стороной к себе. Поскольку машина была новой, требовался временный номер, а чтобы он не загораживал обзор, его нельзя было клеить на водительское окно.

Всё выглядело так естественно, словно Цзян Ваньцзы изначально собиралась сесть на переднее сиденье. Однако, если Ю Инси не ошиблась, временный номер она нашла не в пассажирском, а в водительском бардачке.

Приклеив номер, Цзян Ваньцзы достала из бардачка флакон духов и закрыла дверцу.

Через окно Ю Инси видела, как Цзян Ваньцзы, откинув прямые волосы, брызнула духами за уши, а затем на правое запястье, на котором не было часов. После этого она села за руль и закрыла окно.

В закрытом пространстве машины разлился лёгкий цветочный аромат, но Ю Инси всё ещё чувствовала запах алкоголя, исходивший от Цзян Ваньцзы при их первой встрече.

Теперь, когда Цзян Ваньцзы была рядом, Ю Инси смогла лучше рассмотреть её платье, балансирующее на грани девичьего и женственного стиля. В машине было тепло, и Цзян Ваньцзы сняла тяжёлое пальто. Пока она надевала чёрную куртку, металлическая молния пальто звякнула, и боковым зрением Ю Инси увидела обнажённую спину женщины.

Эти несколько секунд и вид её кожи не произвели на Ю Инси особого впечатления — в прошлом году в художественной студии она без эмоций рисовала обнажённую натуру под руководством учителя.

Однако в голове девушки сложился определённый образ: молодая женщина, сигареты, алкоголь, духи, открытая спина, сексуальное платье. Всё в Цзян Ваньцзы было загадочным, а неизвестность пугает. Возможно, именно поэтому Ю Инси инстинктивно хотела сесть на заднее сиденье.

Цзян Ваньцзы, казалось, не пыталась скрыть свои привычки, но при этом вела себя вежливо и учтиво, и это не вязалось с образом опасного человека. Ю Инси задумалась: в мире есть плохие люди, но бывают ли красивые плохие женщины?

«Красивая» — слово с положительной коннотацией, «плохая» — с отрицательной. Несовершеннолетняя Ю Инси решила, что эти понятия несовместимы, и, будучи визуалом, проигнорировала «плохую» сторону Цзян Ваньцзы.

Поэтому, когда Цзян Ваньцзы повернула ключ зажигания, Ю Инси под звук заводящегося мотора спросила: — Вы… точно можете вести машину? Вы же пили.

Цзян Ваньцзы на мгновение замерла, а затем тихо рассмеялась. Её лицо и голос, сливаясь воедино, напомнили ей, откуда ей знакома эта девушка.

Они ведь уже встречались.

В зеркале заднего вида отразилось маленькое личико девушки с бледной кожей и карими глазами, чистыми, как стекло. Кто бы ни сделал ту фотографию, у него явно не было таланта — в жизни Ю Инси оказалась гораздо красивее и живее.

Однако, судя по её режиссёрскому опыту, некоторые люди, несмотря на свою красоту, плохо получаются на фотографиях.

Она не снимала Ю Инси и не знала, относится ли она к таким людям. Сейчас взгляд девушки был устремлён на неё. Цзян Ваньцзы посмотрела в зеркало заднего вида и увидела, как взгляд Ю Инси поднялся и встретился с её собственным.

В её глазах читалась нерешительность, словно она сомневалась, стоит ли задавать этот вопрос. Они напоминали глаза оленёнка.

Воспоминания шести- или семилетней давности вдруг стали кристально ясными.

Тогда была канун Нового года. Цзян Ваньцзы, что было редкостью, праздновала дома и встретила Ю Инси, которая приехала на север с родителями, чтобы навестить родственников и друзей. За столом Юй Шужун без умолку хвалила свою старшую дочь, совершенно забыв о молчаливой Ю Инси, которая тоже была её ребёнком.

Взрослые оживлённо болтали. Цзян Ваньцзы, несмотря на весь свой внешний лоск, обладала редким для неё качеством — заботливостью, которой она научилась у бабушки. Шестнадцатилетняя Цзян Ваньцзы, отложив палочки для еды, отвела десятилетнюю Ю Инси на крышу посмотреть на снег, избавив её от неловкости.

Тысячи огней домов, яркие фейерверки, а после шумного праздника — тишина снежной ночи. Казалось, белая пелена поглощала все звуки, оставляя их лишь для тех, кто по-настоящему ценил красоту снега.

На крыше лежал глубокий снег, выше щиколотки. Цзян Ваньцзы шла по мягкому снегу, и хруст под её ногами словно вторил снежной тишине. Она поднесла зажигалку к бенгальскому огню, и щёлк — вместе с яркими искрами зажглись и тусклые карие глаза маленькой девочки рядом с ней.

Тогда у неё тоже были глаза, как у оленёнка, необыкновенно чистые.

Воспоминания переплелись с реальностью. Цзян Ваньцзы обернулась к подросшему оленёнку. Она хотела поддразнить её: «Что такого в вождении в нетрезвом виде? Подумаешь, авария», — но в глазах девушки стояли слёзы.

Цзян Ваньцзы испугалась, что своими словами доведёт её до слёз. Если Юй Чжуанчэнь узнает об этом, учитывая причину её ссылки в Цзянши и возраст Ю Инси, как раз подходящий для первой влюблённости, он может неправильно всё понять. А если Цзян Чэнъи узнает, что она довела его дочь до слёз, её положение только ухудшится.

Поэтому она честно ответила: — Я не пила. Только что снимала сцену.